Воронский Александр Константинович

1884-1937

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

Родственные проекты:

Александр Константинович Воронский

Дементьев А.Г.

Воронский-критик

4

Интересной и ценной для современных читателей частью наследия Воровского-критика являются не его статьи по общим вопросам искусства (хотя в них развивались и некоторые правильные идеи) и не полемические выступления (как бы иногда ни были они удачны), а его «портреты» и «отклики», посвященные конкретному анализу творчества писателей 20-х годов и тех или иных художественных произведений. Здесь проявились самые лучшие и сильные стороны Воронского-критика: страстная любовь к литературе, умение дать глубокий и всесторонний анализ художе-

[23]

ственного произведения, раскрыть мировоззрение писателя в органическом единстве с его индивидуальным стилем. «Портреты» и «отклики» характеризуют Воронского как талантливого литератора, очень чуткого к тому, что составляет особенность литературы как искусства слова, к самой «Плоти» искусства. Их с интересом читали.

Как правило, они отличаются тонкостью и убедительностью анализа, изяществом изложения, богатством и гибкостью языка, требовательным отношением к художественному мастерству. Во многих из них содержится верная, не потерявшая значения и для нашего времени характеристика широкого круга литературных явлений 20-х годов и творчества писателей, только начинавших тогда свой путь или переживавших период глубокой духовной «перестройки». Больше того, при конкретном анализе явлений художественной литературы Веронский нередко вступал в противоречие со своими общими установками. Отрицая возможность пролетарского искусства, он положительно оценил творчество Д. Бедного, «Неделю» Либединского, «Цемент» Гладкова, «Разгром» Фадеева и т. д.

Утверждая в статье «О пролетарском искусстве...», что нельзя требовать от 6еспартийных писателей коммунистической идеологии, он в своих «портретах» чаще всего критиковал писателей-«попутчиков» именно с позиций коммунистической партийности.

Большая часть «портретов» и «откликов» написана Воронским в его лучшие годы, и важно отметить, что в наиболее удачных из них он показал способность угадать художественное дарование в начинающем писателе, выдвинуть, поддержать, защитить талантливого советского писателя-«попутчика» и умение по всем правилам полемики бить идейного врага. В последнем нетрудно убедиться, если обратиться к выступлениям Веронского против изданий и «творений» внешней и внутренней литературной эмиграции или, скажем, ·к статье о Евгении Замятине. Боевые выступления Веронского против писателей-эмигрантов часто печатались не только в «Красной нови», но и в «Правде». Софья Виноградская недавно рассказала: «Врага надо знать. Ленин пригласил к себе литератора Воронского, и Александр Константинович стал его референтом по литературе белой эмиграции. Маленький, в пенсне, черной косовороточке, несколько смахивающий на семинариста, Воронский дружил с Марией Ильиничной... Ему и принадлежали первые обзоры белоэмигрантской прессы в «Правде» 1.

_____

1. С. Виноградская. Если подойдет. . . Журнал «Огонек», 1962, № 18, стр. 7

Американский профессор из русских эмигрантов Глеб Струве в своей «Истории советской литературы» (1957) утверждает, что Воронского нельзя признать сколько-нибудь оригинальным критиком: «Ни своеобразным, ни проникновенным его литературный разбор не был».

Но Глеб Струве не беспристрастен. Он не забыл, конечно, многочисленных выступлений Воронского против литературы белой эмиграции, и в частности, статьи «Старческое слабоумие», направленной против его отца, небезызвестного Петра Струве, и редактируемого им журнала «Русская мысль» («Печать и революция», 1921, № 2).

[24]

Что же касается беспартийных писателей-«попутчиков», то Воронский делал доброе дело, защищая их в своих статьях от клеветы: врагов и от не в меру ретивых критиков-напостовцев, действовавших «локтями, ногами, обухом, оглоблей, чем попало». Когда эмигрант Степун написал в 1925 году в парижском журнале «Современные записки», что Бабель, Леонов, Вс. Иванов, Н. Никитин и другие беспартийные писатели ведут «смертный бой» с коммунистами, Воронский дал ему достойную отповедь, с исчерпывающей ясностью показав, с кем ведут бой эти «Попутчики». Он писал: «Писатели, о которых идет речь, очень пестры и крайне разнообразны по своему эмоциональному и идейному художественному существу. Изображая коммунистов, они нередко допускают непростительные оплошности и промахи. Впрочем, этим грешат и писатели-коммунисты. Но при всем том в одном отношении выбор, сделанный молодой советской литературой этого крыла, взятой в целом, является решающим: в великой исторической тяжбе между двумя мирами эти писатели - на стороне Республики Советов. Следует только, хотя бы поверхностно, просмотреть с этой точки зрения стихи Есенина, Маяковского, Пастернака, Тихонова, Асеева, Веры Инбер, прозу Вс. Иванова, Бабеля, Сейфуллиной, Пильняка, Леонова, Федина, Зощенко, дабы убедиться, насколько облыжно оговаривает их Степун. Шуйца и десница наших советских писателей хорошо известны, но по интересующему нас вопросу у них есть поучительный и совсем в итоге не двусмысленный материал. Как общее правило, названные писатели при всех своих ошибках, при всей неясности своего отношения к конечному идеалу коммунистов не мыслят строительства новой России без руководства коммунистов» («Советская литера тура и белая эмиграция», 1925).

Как уже говорилось, Воронскому пришлось защищать беспартийных писателей и от некоторых критиков-напостовцев. Ю. Либединский пишет по этому поводу в книге своих воспоминаний «Современники»:

«...Перечитывая сейчас полемику А. К. Воронского с журналом «На посту» 1923-1924 годов, я вижу, что он подвергал заслу-

[25]

женной и верной критике вульгаризаторский и· упрощенческий подход журнала «На посту» к вопросам искусства и литературы вообще, правильно брал под защиту писателей беспартийных, так называемых «попутчиков», одновременно подвергая глубокому критическому разбору их произведения и их взгляды на революцию. Ведь речь шла о творчестве таких писателей, как Всеволод Иванов, Николай Тихонов, Сергей Есенин, Константин Федин, которые сейчас являются украшением нашей литературы.

Но, критикуя нас, Воронский начисто отрицал пролетарскую литературу. . . Воронский оспаривал неизбежность и закономерность возникновения пролетарской литературы и этим совершал большую политическую ошибку», Ю. Либединский пишет о критическом разборе Воронским произведений писателей-«попутчиков» и их взглядов на революцию. Это верно, хотя нельзя, конечно, забывать и о развившемся постепенно у Воронского примиренческом отношении к слабостям и порокам таких писателей. Некоторых из них он незаслуженно расхваливал (например, Б. Пильняка, С. Клычкова, А. Белого), других приукрашивал, затушевывая недостатки (скажем, Бабеля). А. В. Луначарский, называя Воронского одним «из образованнейших и наиболее глубоких представителей нашего художественного или научно-художественного коммунистического мира» и «главным организатором литературной жизни промежуточного периода», в то же время писал о его ошибках: «Любезность по отношению к приемлющей Октябрь интеллигенции дошла до ухаживания за ней, до преувеличения оценки ее сил, недооценки ее слабостей и фальшивых нот, звучавших в ее произведениях, и несколько пренебрежительному отношению к быстро поднимавшейся поросли чисто пролетарской литературы» 1.

Однако надо отметить, что та «любезность», о которой говорит Луначарский, больше всего сказалась в редакторской работе Воронского. Как критик в своих «портретах», «Откликах» и «отзывах» он был более объективен. Его литературные противники даже находили, что он дает «убийственную характеристику» «попутчикам». И. Бардин говорил: «Что из себя представляют «попутчики»? Прочтите статьи Воронского, и вы найдете убийственную характеристику «попутчиков» 2.

____

1. А. Луначарский. Перспективы советского искусства. «На литературном посту», 1927, сентябрь, № 20, стр. 6. Его же. Этапы роста пролетарской литературы. «На литературном посту», 1927, ноябрь - декабрь, № 22-23, стр. 19.

2. «Вопросы культуры при диктатуре пролетариата». Сборник. М.-Л., Государственное издательство, 1925, стр. 67, 76.

[26]

Насчет убийственной характеристики сказано, разумеется, с сильным преувеличением, но очевидно, что Воронский (во всяком случае, в первые годы своей работы в «Красной нови») в своих статьях и рецензиях характеризовал «попутчиков» достаточно требовательно и принципиально 1.

В общем справедливо пишет Ю. Либединский и об отрицании Воронским пролетарской литературы. Очевидно, в связи с этим Воронский прошел мимо творчества Фурманова и Серафимовича и не обмолвился почти ни единым словом о «Чапаеве» и «Железном потоке». Это была большая ошибка Воронского как критика.

Еще более сильные возражения вызывает отношение Воронского к Маяковскому. Нельзя сказать, чтобы он не любил поэта и не сказал ничего верного о его произведениях. Совсем нет. Он высоко оценил поэму «Про это», в то время, когда ее осуждали даже лефовцы, находил, что у Маяковского «бездна таланта», и утверждал, что «В его поэзии есть кусок того «общечеловеческого», без которого нет большого поэта и писателя». Но за всем тем портрет Маяковского, нарисованный Воронским, получился совершенно неудачным. Под пером критика поэт выглядит крайним индивидуалистом и эгоцентристом, разъедаемым настроениями одиночества, тоски и бессилия.

С другой стороны, Воронский нашел в творчестве Маяковского поэтизацию «дикарского, физиологического начала» и обывательского вульгарного материализма. «Социализм Маяковского с возведением вещей в единственную ценность, с его отрицанием всего «духовного» - не наш социализм. В его социализме есть элементы марксизма, но они - под густым налетом идеологии мещанина...» - писал он 2.

____

1. Тогда Воронский был, как правило, принципиален и как редактор. Вот, например, что писал ему М. Зощенко в январе 1922 года: «Тов. Воронский, письмо Ваше я получил. Вы, конечно, правы: тон моего рассказа, это точно, не идет Вашему журналу. Но только это не контрреволюция, это я просто размахнулся на большее, чем нужно. Впрочем, я не оправдываюсь. Я только хочу Вам сказать, что «для удовольствия «белой печати» не писал и писать не хочу...

Рассказ «Любовь» подержу у себя, посмотрю, подумаю: может, и верно - изменю кое-что. Тогда пришлю...

Сегодня виделся с Бор. Пильняком - говорили о Вашем журнале и о моем рассказе «Любовь». Пильняк считает, что Вы правы. Я согласился» (Рукописный отдел ИМЛИ).

Мнение В. Перцова, что «Воронский приспосабливал литературную политику к наиболее отсталым попутчикам» («Вопросы литературы», 1961, № 3, стр. 60), не обладает должной доказательностью.

2. А. Воронский. Литературные портреты, т. I. «Федерация», 1928, стр. 372.

[27]

К поэме «Владимир Ильич Ленин» Воронский отнесся отрицатель но, полагая, что «В основном поэма не удалась поэту», что «Ленин Маяковского окаменел, застыл, стал плакатным» 1.

Понятно, что статья Воронского о Маяковском не нашла себе места в настоящем сборнике избранных работ критика, предлагаемом ныне нашим читателям. Слишком очевидными стали ее пороки и недостатки. Из этого вовсе не следует, что все другие статьи сборника совершенно бесспорны. В общем они, безусловно, хороши и, несомненно, принесут радость и пользу нашим читателям. Предоставим им самим убедиться в этом. Но некоторые характеристики (например, А. Толстого), естественно, недостаточны, неполны, в других же встречаются утверждения н оценки, которые связаны с общими эстетическими и политическими ошибками Воронского и вызывают возражения.

Статьи о Вс. Иванове были написаны Воронским в 1922 году, о Сейфуллиной - в 1924 году. Они, несомненно, принадлежат к лучшим работам критика, хотя с утверждением, что самой интересной и большой фигурой в партизанских повестях Вс. Иванова является Каллистрат, можно спорить; скорее, Вершинин. Но позднее в 1927 году - Воронский сделал к той и другой статье добавления, отозвавшись в них на появление сборника рассказов Вс. Иванова «Тайное тайных», повести Сейфуллиной «Каин-кабак» и других новых вещей писателей. Конечно, эти добавления необходимы, но некоторые отголоски новых умонастроений Воронского в них звучат. Отсюда и явственное сочувствие критика иррационалистическим устремлениям Вс. Иванова в «Тайное тайных», и пессимистически окрашенные и весьма субъективные рассуждения о кризисе и советской литературе, о судьбах крестьянской партизанщины и «лишних людях революции» в заключительной части статьи о Сейфуллиной. В свое время Веронский очень активно и правильно выступал против измышлений о бесперспективном положении советской литературы и засилье в ней «юрких» авторов, а теперь сам начал рассуждать почти в том же духе.

Тогда же, в мае 1927 года, была написана Веронским рецензия на «Разгром» А. Фадеева. Он отнесся к роману молодого пролетарского писателя положительно и отметил действительно существенные черты дарования писателя: внимание к внутреннему миру человека, тяготение к философии, ориентацию на художественный

____

1. Там же, стр. 390. При этом Веронский находил, что «в «Ленине» хорошо введение, похороны -лучшее, что есть в нашей поэзии о Ленине, есть другие выигрышные места…»

[28]

опыт Льва Толстого. Но при этом Воронский прошел мимо героико-романтических (условно говоря, горьковских) тенденций книги Фадеева, недооценил самобытность романа и жизненность его героев и, как уже говорилось, неправильно - в духе своих эстетических теорий того времени - характеризовал художественный метод Льва Толстого и Фадеева как иррационалистический. «Его герои интуитивны, их разум, их поведение подчинены подсознательному началу в человеке», - пишет Воронский о Фадееве, отвлекаясь от разбора произведения ради сомнительных рассуждений на излюбленную общую тему о подвластности человека стихии подсознательного.

Много интересного, но и спорного в статье Воронского о Бабеле. Интересно пишет критик о материалистическом «плотском» характере художественного метода Бабеля, о его противоположности бездейственной мечтательности, отвлеченной «духовности» в блужданиях и эмпиреях. Справедливо защищая Бабеля от обвинений в поклепе на Конармию Буденного, он ярко раскрывает «сопряженные» в героях «Конармии» дикости и жестокости с самоотверженными поисками справедливости и убедительно показывает их правдоискательство. При этом нельзя сказать, чтобы Воронский замалчивал недостатки Бабеля. Он пишет о них, и современный критик, одобряющий Дм. Фурманова за «ряд важных критических замечаний» о «Конармии» («нет боев», «нет массы», «нет подлинных коммунистов») 1, мог бы переадресовать свое одобрение Воронскому, так как заметки Фурманова о Бабеле сделаны на основе статьи Воронского, откуда взяты и приведенные выше «критические замечания» 2. И все же создается впечатление, что Воронский, защищая Бабеля, увлекся. О недостатках «Конармии» он говорит как-то мимоходом и как о чем-то не очень существенном. В статье недостаточно энергично подчеркнут натурализм Бабеля, его субъективизм в отборе и освещении фактов, ограниченность его гуманизма. К тому же Воронский пишет о «Конармии» так, как будто в природе не существует такой книги, как «Чапаев» Фурманова. Да и защита Бабеля не всегда ведется Веронским с правильных позиций: противопоставление агитационного изображения Красной Армии изображению художественно правдивому совсем не убедительно.

И статья о Демьяне Бедном может вызвать некоторые критические замечания, хотя она и относится к числу самых содержа-

_____

1. А. Макаров. Разговор по поводу. . . М., «Советский писатель», 1959, стр. 200-201.

2. См. стр. 286-287 настоящего сборника.

[29]

тельных и талантливых работ о творчестве этого поэта. В статье точно раскрыто национальное и социальное своеобразие поэзии Д. Бедного, отразившей своеобразие революции в нашей стране, показана глубокая партийность творчества поэта-правдиста, очень тонко характеризована его «поэтика». И вместе с тем в статье не отмечено известное отставание Д. Бедного от возросших требований читателей и оставлена в стороне героико-патетическая линия в его творчестве. «Главная улица» и другие произведения этого плана в статье даже не упомянуты.

Комментарий необходим и к статьям Воронского о Замятине, Есенине, Горьком. Но это разговор особый.

[30]

< Назад

Вернуться на главную Воронского

Вперёд >

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

> НА ГЛАВНУЮ > БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ > УКАЗАТЕЛЬ В >