|
|
|
|
Юрий Нечипоренко |
|
|
© "РУССКАЯ ЖИЗНЬ" |
|
|
К читателю Редакционный советИрина АРЗАМАСЦЕВАЮрий КОЗЛОВВячеслав КУПРИЯНОВКонстантин МАМАЕВИрина МЕДВЕДЕВАВладимир МИКУШЕВИЧАлексей МОКРОУСОВТатьяна НАБАТНИКОВАВладислав ОТРОШЕНКОВиктор ПОСОШКОВМаргарита СОСНИЦКАЯЮрий СТЕПАНОВОлег ШИШКИНТатьяна ШИШОВАЛев ЯКОВЛЕВ"РУССКАЯ ЖИЗНЬ""МОЛОКО"СЛАВЯНСТВО"ПОЛДЕНЬ""ПАРУС""ПОДЪЕМ""БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ"ЖУРНАЛ "СЛОВО""ВЕСТНИК МСПС""ПОДВИГ""СИБИРСКИЕ ОГНИ"РОМАН-ГАЗЕТАГАЗДАНОВПЛАТОНОВФЛОРЕНСКИЙНАУКАXPOHOCБИБЛИОТЕКА ХРОНОСАИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИБИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫСТРАНЫ И ГОСУДАРСТВАЭТНОНИМЫРЕЛИГИИ МИРАСТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫМЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯКАРТА САЙТААВТОРЫ ХРОНОСА |
Юрий НЕЧИПОРЕНКОЛюбовь и блуд в «Ночи под Рождество»В книге американского литературоведа Ласло Тикоша: «Искусство Гоголя: поиск идентичности» [1], есть мысль о том, что в целом «Вечера на хуторе близ Диканьки» рассматривает тему женитьбы и замужества, причём любовь и чистота молодёжи противопоставляется блуду селян старшего поколения. Ранее мы посвятили разбору «Вечеров» и особенно первой их повести, «Сорочинской ярмарке», ряд исследований, которые нашли широкое распространение в сети Интернет [2]. Речь шла о космогонии Гоголя, картине мира, которую создает писатель, о соотношении мифа и рынка, о смысле и трансформации обряда жертвоприношения.
Начало второй части «Вечеров на хуторе» - «Ночь под Рождество» тоже открывается обрядом, здесь речь идет о колядовании. Все описываемые в повести события происходят на фоне перехода съестных продуктов из одних рук в другие, здесь показано, как парни и девушки своими песнями-колядками «выпрашивают» - и получают из рук стариков и старушек дары. Именно в такой поток продуктов и даров попадают мешки со спрятанными в них людьми, что создает в этой повести уникальную интригу - и позволяет Гоголю решить определенную художественную задачу.
Но все по порядку: рассмотрим интересы главных действующих лиц. Повесть начинается с того, что чёрт хочет наказать кузнеца Вакулу за то «художественное поругание», которое чёрт перенёс от него. Вакула намалевал в церкви картину Страшного суда, где чёрта бьют и гонят грешники из пекла. В качестве наказания чёрт хочет лишить Вакулу возможности зайти в этот вечер в гости к возлюбленной Оксане. Для этого чёрт намерен испортить погоду и расстроить планы отца Оксаны, казака Чуба, который собирался было в гости к дьяку на званую вечеринку. Итак, интерес чёрта состоит в том, чтобы Чуб остался дома (в его присутствии кузнец не сможет навестить Оксану).
Нетрудно заметить, что чёрт прекрасно знает как намерения Чуба и Вакулы, так и жизнь села. Это «свой» чёрт – он приударяет за Солохой, матерью Вакулы. Впрочем, к Солохе ходит целый ряд главных лиц этой повести: голова (глава администрации), дьяк и сам Чуб. Однако, несмотря на свою осведомлённость, чёрт не может эффективно предсказать поведение лиц, которыми он намерен управлять. Более того, сам способ управления этим поведением (украсть месяц, чтобы не видно было дороги или вызвать пургу, чтобы казак Чуб вернулся домой) приводит к неожиданным и даже нежелательным для чёрта результатам. Дело в том, что ухудшение погоды расстроило планы не только одного Чуба – но и всех казаков, которые были званы на кутью к дьяку, расстроила планы и самого дьяка. Таким образом, желая расстроить ухаживание Вакулы за Оксаной, чёрт расстраивает в первую очередь своё собственное ухаживание за Солохой – потому как сбившийся с дороги Чуб, как и дьяк, и голова – все являются к Солохе.
Перед вмешательством в дело чёрта существовал ясный план: лучшие люди села собирались у дьяка. Чёрт хотел расстроить этот план в одной части, касающейся Чуба – но расстроил весь план. И четыре человека, воспользовавшись непогодой, явились к Солохе. Этот парад любовников завершается, как известно, сажанием их в кузнецовы мешки. Первым в мешок попадает чёрт, за ним – голова, потом дьяк, и, наконец, сам Чуб. Каждый предыдущий «пассажир» мешков устрашается прихода последующего - и просит Солоху его спрятать. Интрига попадания в мешок обусловлена желанием сохранить не только своё «инкогнито», то есть неопознанность, но и вообще скрыть сам факт своего пребывания у Солохи. Дело в том, что каждого из трёх первых «пассажиров» привёло к Солохе сексуальное желание, они шли сюда с целью заняться тем, что по-русски называется блудом. Блуд – вообще дело чёрта, вслед за ним по тому же пути идут голова и дьяк, то есть первые люди на селе, представители административной и духовной власти. Вслед за этими «лучшими людьми» села является к Солохе Чуб, который перед тем и физически сбился с пути, заблудился. В мешке он оказался потому, что не хотел встретиться с Вакулой.
Попав в мешок, человек превращается в нечто типа припасов, провианта, в жертву, он теряет самостоятельность, теряет человеческие свойства. Это уже что-то типа колбасы или паляницы (булки хлеба), того, что бросают в мешок колядующим – то есть человек уподобляется жертве. Тот, кто идёт по пути блуда, становится припасом, едой или ресурсом для другого, сей объект теряет самостоятельность - и оказывается буквально связанным. Мешок скрывает лицо от позора, но только на время - он связывает человека, предопределяет его путь как жертвы и определяет дальнейшее попадание в неловкое положение. Всех, кто попал в мешки, далее везут и тащат как плоды колядования – и все они оказываются со временем разоблачены.
Итак, блуд «бросает людей» в мешки, делает их связанными, превращает в жертвы. Именно это и хотел показать Гоголь. В подтверждение нашей догадки можно привести гоголевский пассаж о последнем искателе до утех Солохи в этот вечер, казаке Касьяне Свербыгузе. Он явился, когда Вакула уже находится в хате, и прятаться ему от последующих кавалеров не было нужды. Тем не менее, Гоголь начинает рассуждать о том, в какой мешок можно было бы посадить Свербыгуза: «Этого уже нельзя было спрятать в мешок, потому что и мешка такого нельзя было найти». Образ мешка представляется здесь не только удачной метафорой такого «костюма», в который рядится незадачливый искатель утех (и который чем-то сродни как вульве, так и погребальному савану: что ни говори, превращение в жертву – полпути к личной смерти), это ещё и весьма парадоксальная оболочка. Для того, чтобы рассмотреть всю глубину этого физического парадокса, нам следует рассмотреть «физику Гоголя» - ту модель, которая лежит в основе «Ночи под Рождество».
Выше мы писали, что чёрт намеревался расстроить планы Чуба, а расстроил свои планы. Итак, Чуб должен был уйти из дома – «освободить» свою хату, где Оксана оставалась бы одна и куда незамедлительно должен был явиться кузнец Вакула. Кузнеца влечет к Оксане любовь, и этой любви хотели препятствовать, каждый по-своему, чёрт и Солоха. Любовь – не блуд, здесь огонь души и сердца сильнее тяги плоти. У кузнеца самые серьёзные намерения, и каждая встреча с Оксаной приближает его желанной цели – христианскому браку. Оксана сама не знает, чего хочет, но кузнец, как самый достойный парубок (который к тому же способен отвадить любого конкурента кулаками), остался в селе единственным претендентом на её руку и сердце.
Оксана уже подумывает о неминуемой развязке и задаёт кузнецу вопрос, касающийся его семьи: «Правда ли, что твоя мать ведьма?» Человеку, который отвечает на этот вопрос: «Что мне до матери? Ты у меня мать и отец, и всё, что ни есть дорогого на свете», отказать нелегко… Эта пара показана накануне объяснения, которое прерывается стуком в дверь – то стучит вернувшийся домой Чуб. Далее происходит нечто парадоксальное – кузнец выходит из хаты Чуба и прогоняет его. Чуб узнаёт кузнеца - и не может узнать свою избу. Чуб уже начинает терять лицо: он притворяется человеком, который колядует, шатается по чужим избам - и получает от кузнеца тумаки. Чуба выталкивают из его собственной хаты, а он принимает это как должное только по той причине, что принимает свою хату за чужую. Он обознался - и решил, что кузнец зашёл приударить за чужой женой, молодой женой хромого Левченка.
Итак, мы видим, что по селу бродят-блудят неприкаянные люди вместе с призраками блуда... В селе продукты пропитания переходят из руки в руки – и в эту чудесную Рождественскую ночь, среди потока людей и продуктов, происходят события, когда сами люди начинают уподобляться продуктам. Моделью, которая лежит в основе «Ночи», является нечто вроде бильярда с катящимися и попадающими в «лузы» хат шарами. Жизнь селян проходит на улицах, в хатах и в шинке, как чуть ли не единственном общественном заведении. Проходя мимо шика, траектории движения людей искривляются – так, отправившийся вместе с Чубом к дьяку кум вместе с ним и заблудился – но сразу же забыл о попутчике, как набрёл на шинок.
Столкновения шаров в бильярде напоминают и постоянные тумаки и воздействия физического рода, которыми обмениваются герои. Стук в дверь, удары по спине («больно дерёшься», говорит кузнецу Чуб), удары кочергой – все эти воздействия говорят о механике. Конечно, жизнь сложнее бильярда – на бильярдном столе нет погоды и меньше элемента случайности. Вот группа шаров катится в хату дьяка – но метель прерывает это движение, и шары начинают двигаться, повинуясь другому порыву, они набиваются, как в лузу, в хату Солохи. Дальше кузнец тащит за собой мешки - тоже что-то вроде группы шаров, которая потом «разбивается» и разбегаются по лузам - хатам Пацюка, кума и Чуба…
Все эти передвижения людей и мешков дополняются полётом кузнеца на черте в Петербург. Полету этому предшествует любопытная алгебраическая по красоте свой задача. Парадоксальность письма Гоголя состоит в том, что задачу эту ставит Оксана, которая показана вначале как девушка, что только любуется собой в зеркале и поет славу свой красоте.
Вот первая формула задачи, которую Оказана произносит, увидев на подруге новые черевички: «Хорошо тебе, Одарка, у тебя есть такой человек, который всё тебе покупает; а мне некому достать такие славные черевики». Такое заявление сейчас могут назвать провокацией. Оно вызывает отклик Вакулы, который хочет стать для Оксаны «таким человеком». И здесь возникает окончательная формулировка задачи, которая оглашается во всеуслышанье, в присутствии подруг: … «будьте все вы свидетельницы: если кузнец Вакула принесет те самые черевики, которые носит царица, то вот моё слово, что выйду тот же час за него замуж».
Задача сформулирована. Вакула попался на удочку – за все свои преувеличенные слова он должен расплатиться, совершив невозможное, то есть он должен показать свои качества. Именно после этой алгебры начинается «небесная механика» - полёты в небе и встреча с казаками в Петербурге, аудиенция у Императрицы. Все проблемы Вакула решает легко при помощи нечистой силы – он пользуется услугами того же чёрта, который хотел в начале повести отстранить его от Оксаны. Но сила, ловкость и хитрость Вакулы позволяет ему взять верх над нечистой силой и воспользоваться его услугами без обязательной в таких случаях расплаты.
Более того, наказан сам чёрт. Но мы забегаем вперёд. Вершиной повести оказывается встреча Вакулы с Императрицей, встреча, на которой он оказывается среди послов запорожских казаков и, как при всякой встрече послов, здесь возникает интрига даров. «Что же хотите вы?» – вопрос Императрицы для Вакулы имеет прямой ответ – черевички. Вакула обращается к царице чуть не оп правилам дипломатического протокола: «Ваше царское величество, не велите казнить, велите миловать! Из чего, не во гнев будет сказано вашей царской милости, сделаны черевички, что на ногах ваших? \...\ Боже ты мой, что, если бы моя жинка надела такие черевички!»
Здесь возникает «женская тема» и мы узнаем из уст посла странные вещи: у запорожских казаков есть жены, но они в разных странах. Тут уже недалеко и до блуда… Весь разговор происходит с женщиной, пикантно и то, что эту женщину мы знаем как любительницу до сильного пола, «создательницу» серии блистательных фаворитов. Тема блуда доходит до своей вершины, где уже царский блуд – как будто и не блуд, а что-то совсем иное: эффективный способ поиска сильных мужчин, способных управлять огромной империей. Один из таких мужчин-любимцев тут же и показан – куда там царю, сам Потёмкин!
После этого «возвышенного блуда» следует история самая приземленная: ссоры баб о том, повесился и утомился Вакула, быстро переходят на личности и опять возвращаются к теме блуда. В качестве аргумента одной из сторон звучит осуждение этого греха: «Разве я не знаю, что к тебе дьяк ходит каждый вечер?» И здесь в спор с пылу-жару вмешивается дьячиха: «Так это ты, сука, так это ты, ведьма…» Дальше идут уже плевки, причём достаётся и самому голове... Из чего можно сделать вывод, что блуд на селе определяет подозрительность и в любой момент может вылиться в проявление ненависти.
Гоголь показал в своей повести разные проявления и результаты блуда, вдоволь посмеявшись над чёртом — первым застрельщиком подобных шашней. Этому противопоставляется история Оксаны и Вакулы, которая имеет самое христианское завершение – со счастливым браком по любви, для которой уже не нужны и черевички - и рождением сына.
Примечания1. Laszlo Tikosh “Gogol's Art: a Search for Identity” 1996 (Искусство Гоголя: поиск идентичности). 2. См. мои работы: «Сорочинская ярмарка и красная свитка» - сборник "Фразеология в контексте культуры" М.,"Языки русской культуры", 1999, «Ярмарка у Гоголя» - Сборник "Жертвоприношение" М.,"Языки русской культуры", 2000., «Злокозненная виртуальность» - Альманах "Орфей", 2001. В сети можно найти ряд работ: Космогония Гоголя - "Литература" (Приложение к газете "Первое сентября"), 1, 2002, Часть книжки о Гоголе «Ярмарочный мальчик» опубликована в журнале «Электронные Пампасы», сейчас книжка (с иллюстрациями Е. Подколзина) готовится к изданию.
|
|
|
РУССКАЯ ЖИЗНЬ |
|
|
WEB-редактор Вячеслав Румянцев |
