|
К читателю
Авторы
Архив 2002
Архив 2003
Архив 2004
Архив 2005
Архив 2006
Архив 2007
Архив 2008
Архив 2009
Архив 2010
Архив 2011
Редакционный совет
Ирина АРЗАМАСЦЕВА
Юрий КОЗЛОВ
Константин МАМАЕВ
Ирина МЕДВЕДЕВА
Владимир МИКУШЕВИЧ
Алексей МОКРОУСОВ
Владислав ОТРОШЕНКО
Виктор ПОСОШКОВ
Юрий СТЕПАНОВ
Олег ШИШКИН
Татьяна ШИШОВА
Лев ЯКОВЛЕВ
|
Роман ЭСЕИНОВ
НАД ТАЙНОПИСЬЮ ПТИЧЬИХ КНИГ
***
Люблю всеобщие кумиры
Толпе на головы свергать
И перед всем язычным миром
Жреца мамоны постыжать.
Люблю, когда толпа швыряет
Вслед камни, палки и молвы,
А небо камни возвращает
О их плешивые главы.
Люблю душой тогда смятенной
Бежать в безлюдные места –
Планету новую смиренных
Одних сопутников Христа.
Люблю, забыв о нечестивых,
Лозы небесной вина пить.
В селеньях вечных и надмирных
Соседей близких навестить.
***
Час полночный, лунный, тихий.
Проливает бледный свет
Керосинка в повилики
У окна семи планет.
Из окна, стремимый ветром,
Полетишь в густую сень
Головою вниз отпетой –
В тень забытых деревень,
Где лесная ярь-царевна
Нижет бисер мокрых звёзд
В паутинку над деревней.
Древний крут и путь, и мост.
Вечер холоден, туманен.
Позабытый путь далёк!
Как кольцо царевны странен,
Еле светит огонёк.
Но придя в деревню тихо,
Поклоняясь у всех крылец,
Под луною под трёхликой
Ты войдёшь в её дворец.
И оттуда, в лик туманный
Только глянув – как жених,
Не вернёшься, вечно пьяный,
В этот трезвый мир живых.
***
Земная слава скоротечна.
Она костей не оживит
И популярным человечкам
В аду язык не прохладит.
Но диво, светопреставленье!
Смотрю: гремя, во тьмы веков
Толпа грядущим поколеньям
Любимцев шлёт – своих божков!
Ай-ай! Вновь лаврами увенчан
Очередной гнусавый хлыщ!
Увенчан на Земле – развенчан
На свете том. И гол он, нищ.
И на окрашенных гробницах
Кумиров стёрты имена.
Песок забвенья не боится
Стирать златые письмена.
***
В квартирке беспорядок,
Кавардак, липучий лак.
И ночь с еловых лапок
Не сдвижется никак.
Окраина родная!
Дно городишки зла –
Не ближе, чем от рая,
До адового тла.
Прогнило всё: и трубы,
И провода в затон,
У городишки срубы
Со сталинских времён.
В полях ночных витая
За ржавчиною ЛЭП,
Бредёшь, куда не зная,
Дожительно нелеп!
Проторена тропинка
За кладбищный тупик.
Кириллицею книга
Исхода всяких книг.
Как к центру паутины
Катятся мухи снов –
До жерла середины,
До жал и до крюков.
Железные надгробья.
Война крестов и звёзд.
Да мёртвых пустословье.
Сугробища. Мороз.
***
Каким ты таинствам причастен,
Когда лишь Смерть привычна к ним:
Земного шифра лик ужасен,
Весь – недоступен он живым.
Он – яд мгновенный в чаше сладкой:
Так Смерть возносит до звезды,
А остальным её оглядка –
Как жгучий поцелуй гюрзы.
Но умирая еженощно,
Великих тайн дивится зрак.
И ясно видишь ты заочно
Конца земного час и знак.
***
Среди больших воинственных племён,
Отвоевавших тёплый юг планеты,
Цветущий рай, весь солнцем обогретый, –
Иные есть народы, вне времён.
От диких орд воинственных Востока
Ушли на Север эти племена,
Под льды веков сокрывшись одиноко,
За бездны эха, полумифа, сна.
Их жизнь груба на грани выживанья
И нам невнятна – человек машин,
Он в городах не знает подсознанья
Всех сил и тайн, прозрений и глубин.
Неуловим, как птичий лёт созвездий,
Их праязык довавилонских лет.
Дики, странны их заклинанья, песни.
Вершины духа. Переводов нет.
Как иероглиф веточек полярных,
Убогих ив неясен их язык.
Под звон черты поют в осциллограммах
Эфироносно символы их книг.
Так рыба ходит в глубине безлунной,
Сама в себя всегда погружена.
Так в ойкумене некой многолюдной
Проходит смерть, бессмертием страшна.
Они – придут однажды, может статься,
Смотреть вдали на зарево веков,
Из-под руки в конец цивилизаций –
В пожары наших дел и городов.
***
Тайги, избёнки, суеверья
Снегов!
Смотрящая за край
Не Русь, а Бармия! Преддверье
Гипербореи, древний рай.
Предел, заветный для Адама,
Куда не пущен праотец:
Загробный свет, в чертогах Кама
Из льда, кощеевый ларец.
А дале – гроб, морозы, ветры,
Хрусталь небесный на игле
Звезды Полярной. Километры,
Где единицы мы – во мгле.
Неосквернённый рай, где прочим
Архангел Севера воздвиг
И меч, и мраз, заклятья ночи
Над тайнописью птичьих книг.
***
Спят пассажиры в вагонах.
Тают в ночи города.
В мире стоит заоконном
Горькая чья-то звезда.
Смысл золотого полёта
Гаснет над мёртвым жильём.
Что нам столетья и годы,
Если то пьём, то поём?
Вон на дырявой фуфайке
Спит, как покойник, старик.
Счастья его балалайку
Выкрал вокзальный мужик.
В диких монгольских глазницах
Бабы в пуховом платке
Видится смысл удавиться
Иль утопиться в реке.
Странная звёздная Дева
Смотрит в купе из окна,
Зная, что даром сгорела
Наша свеча и звезда.
Слишком мы любим родное:
Избы, заборы и грязь!
Мы не увидим иное.
Жизнь – мимо нас пронеслась.
***
Бессмертья ищет разум средь живых.
А мертвецам – довольно с них и рая.
Заката луч, на куполах блистая,
Ломается в распятьях золотых.
Трещит мороз и метит синевой
Дома, рекламы, магазины, скверы.
Уже блестит цыганскою серьгой
Сквозь дымку мира огонёк Венеры.
В вечерний час один я у окна.
Иные долы в блеске солнца красном
Рождает утомлённый, сонный разум.
Но истина по-прежнему темна.
Мелькают пешеходы. Нелегко
Им там бежать по этой скользкой тверди!
И нет в толпе угрюмой никого,
Над кем сиял бы огонёк бессмертья.
|
