Черный Саша

1880 - 1932

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Саша Черный

Евстигнеева Л.А.

Литературный путь Саши Черного

1

 Александр Михайлович Гликберг, известный в литературе под псевдонимом Саша Черный, родился 1 октября 1880 года в Одессе. В «городе Белая Церковь прошли годы его раннего детства. Учился Гликберг в Житомире, куда вскоре переехала вся семья на постоянное жительство. Гимназическое образование пришлось прервать на шестом году обучения. Помешала закончить гимназию, должно быть, беспросветная нужда, пришедшая на смену привольному детству, необходимость самому зарабатывать на жизнь. В эти годы Гликберг зачастую даже не мог выйти из дому, так как не имел собственной пары сапог.

 Вероятно, в тот же период у Гликберга проявилась склонность к литературе. Первые стихи, написанные им в Житомире, были неумелыми и наивными. Поэтическая деятельность привлекала юношу, но реальной возможности зарабатывать на жизнь литературным трудом пока не предвиделось. В Житомире Гликберг устроился мелким чиновником на работу в Службу сборов. Будничные балансы, счеты, канцелярская канитель заполнили жизнь. И все же мечта о творчестве не покидала его. По собственному признанию, в канцелярии он исподтишка наблюдал типы «для драм и очерков своих»:

 Духовной жаждою томимый,

Он грыз перо по вечерам...

Язык мечты невыразимый

Мешал балансу и счетам...

[23]

Утратив сон, худой и бледный,

Он стал хулить весь божий свет,

А про него шептались: «Бедный,

Плохой конторщик и поэт». 1

 В 1904 году в застойной жизни провинциального Житомира произошло большое событие: с 1 июня стала выходить ежедневная политическая и литературная газета «Волынский вестник». В списке сотрудников, помещенном в первом номере газеты, упоминался и Гликберг. В редакцию «Волынского вестника» молодой автор принес несколько произведений, подписанных псевдонимом: «Сам по себе». Эти произведения были приняты и напечатаны. Самое значительное из них — хроника «Дневник резонера». Знаменательно, что обзор житомирской жизни в этой хронике начинался словами Гоголя: «Скучно жить на этом свете, господа!». Основной темой обзора было разоблачение бесцельного, мещанского существования большей части жителей Житомира, занятых обывательскими сплетнями и пересудами. Присматриваясь к окружающей жизни, автор всюду замечал духовную смерть, подкрадывающуюся к людям незаметно, в тине будничных мелочей. «Ничего нового, — писал он, — это незаметная, но неотразимая, как сама смерть, судьба человека, который еще, по-видимому, живет, рассуждает, ходит в гости, сплетничает, но человек этот мертв и заражает все, к чему ни прикоснется его бессильная, дряблая рука». 2

 Издательница «Волынского вестника» М. П. Лобановская не обещала сотрудникам гонорара. Будучи пайщицей местного оперного театра, она расплачивалась с ними контрамарками на галерку. Возможно, что в связи с этим в «Волынском вестнике» появилось несколько театральных рецензий Гликберга. 3 Со временем он сделался главным сотрудником газеты. Его статьи, заметки, а позднее и стихи (главным образом басни: «Моралист», «Вор и собака», «Баснописец» и другие) заполняли почти целиком номера «Волынского вестника». Гликберг помещал свои произведения под разными псевдонимами: «Сам по себе», «Жеронимо», «Мечтатель».

 Условия работы в «Волынском вестнике» были трудные. Главному сотруднику приходилось самому вертеть колесо типографской машины и самому же мыть после работы шрифт, чтобы газета могла

_____

1. А. Гликберг. Разные мотивы. СПб., 1906, стр. 11.

2. «Волынский вестник», 1904, № 2.

3. См., например, статью «„Аида” «в Житомире» в № 18, от 22 июня 1904 г.

[24]

выходить вовремя. Так началась литературная деятельность Гликберга. Вскоре «Волынский вестник» прекратил свое существование, а Гликберг переселился в Петербург.

 Шел 1905 год, наступили тревожные дни первой русской революции. Поражение в войне с Японией и кровавое 9 января вызвали массовые стачки и демонстрации. События развивались с необычайной быстротой. «В столице 9 января грянул первый гром революционного выступления пролетариата, — писал В. И. Ленин. — Раскаты этого грома пронеслись по всей России, подняв с невиданной раньше быстротой свыше миллиона пролетариев на гигантскую борьбу». 1 Массовые стачки и демонстрации приблизили страну к всенародному вооруженному восстанию. Казалось, что царизм должен был неминуемо пасть. Начались так называемые «дни свободы».

 В это бурное время необыкновенно пышно расцвела, особенно в Петербурге, политическая сатира. Журналы-однодневки и многие солидные периодические издания заполнялись злыми карикатурами; сатирические стишки, частушки, песенки в огромном количестве ходили по рукам и распевались в народе.

 Сразу же после выхода царского манифеста о «даровании» конституции стало ясно, что он является лицемерной уловкой, под прикрытием которой правительство повело активное наступление на революцию. 14 октября 1905 года всюду расклеен был приказ диктатора Д. Ф. Трепова: «Холостых залпов не давать, патронов не жалеть». Петербург был объявлен на военном положении. Атмосфера для существования сатирической литературы складывалась самая неблагоприятная. Но поток новых сатирических журналов все возрастал. Жизнь их, как правило, была очень коротка, полиция преследовала газетчиков, отнимала и жгла «крамольные» номера журналов, а они всё продолжали появляться: «Зритель», «Молот», «Пулемет», «Сигнал», «Жупел» и другие.

 Задача, которую ставили перед собой эти сатирические журналы, была довольно отчетливо сформулирована в редакционной статье одного из них: «Теперь мы получили право смеяться и будем смеяться смело, громко и беспощадно. И пусть всякий, кто владеет этим тонким и острым оружием, приходит к нам и смеется вместе с нами. Будь то слово или рисунок, страницы нашего журнала к его услугам». 2

 На призыв откликнулись многие, и в том числе Александр Глик-

____

1. В. И. Ленин. Сочинения. Изд. 4-е, т. 9, стр. 308.

2. «Паяц», 1905, № 1, стр. 3.

[25]

берг, который к тому времени уже попробовал свои силы в сатирических жанрах. Он стал сотрудником одного из лучших сатирических журналов 1905 года — «Зрителя», выходившего в Петербурге с 5 июня под редакцией Ю. К. Арцыбушева. Идейная направленность «Зрителя» сразу же насторожила цензурное ведомство и министерство внутренних дел. О первом номере цензор сообщил: «Журнал имеет задачи политические, и притом в направлении не только вредном, но гнусном». 1 По характеристике Трепова, «это издание задается целями антиправительственной пропаганды и развития революционного настроения в народной массе». 2 К моменту выступления Гликберга в «Зрителе» журнал уже неоднократно подвергался репрессиям. В августе 1905 года № 17 «Зрителя» был конфискован, и журнал не выходил в течение месяца. Дело о нем, возбужденное цензурным комитетом, было прекращено лишь в связи с появлением манифеста 17 октября.

 И вот 27 ноября в № 23 «Зрителя» появилось стихотворение «Чепуха», под которым стояла подпись, до того времени не известная читателям: Саша Черный. На первый взгляд это была довольно безобидная пародия на общеизвестную обывательскую песенку «Чепуха-чепуха, это просто враки...». Однако содержание пародии было далеко не безобидным. В пестром калейдоскопе имен мелькали знакомые всей России фамилии видных сановников и генералов (Витте, Трепов, Дурново, Безобразов, Алексеев, Стессель, Линевич), были задеты кровавые усмирители Минска и Одессы — Курлов и Нейдгарт, реакционный церковник Иоанн Кронштадтский.

 Автор не ограничился разоблачением этих столпов режима. Жало его сатиры коснулось самого царя и царской семьи. В феврале 1905 года в Москве был убит И. П. Каляевым великий князь Сергей Александрович, и Саша Черный пророчил такую же судьбу самому Николаю II:

 Разорвался апельсин

У Дворцова моста... —

Где высокий господин

Маленького роста?

 Это был прозрачный намек. Большинство сатирических журналов из номера в номер изображало Николая II в образе маленького

____

1. В. Боцяновский и Э. Голлербах. Русская сатира первой революции. 1905—1906. Л., 1925, стр. 179.

2. Там же, стр. 176.

[26]

уродца с большой шишкой на темени. Намек на царя дополнялся словами: «Сей высокий человек едет за границу», — именно в это время Николай II собирался ехать в Бьёрк для свидания с Вильгельмом II.

 В последних четверостишиях «Чепухи» намеки более завуалированы, но читатели и их разгадали без особого труда. Например:

 Появился Серафим —

 Появились дети.

 В 1903—1904 годах в придворных кругах много шуму было по поводу открытия «мощей» Серафима Саровского, которого по настоянию фанатичной царицы объявили святым. Объясняя это, С. Ю. Витте писал: «Говорят, что были уверены, что саровский святой даст России после четырех великих княжен наследника». 1 Царица действительно родила мальчика.

 Наконец, последние строки «Чепухи» имели в виду намечавшийся сговор стран Антанты в целях подготовки мировой войны: «Высшей милостью труха Хочет общей драки».

 Конечно, «высшей милостью труха» не могла простить подобного кощунства автору юмористического стихотворения. Номер «Зрителя» со стихами Саши Черного сразу же был конфискован за «подрыв государственных устоев и оскорбление личности государя». 2

 «Чепуха» явилась одной из последних капель, переполнивших чашу терпения цензурного комитета. «Зритель» решено было окончательно закрыть; на № 25-м издание прекратилось. Объясняя причину закрытия журнала, министр внутренних дел А. Г. Булыгин докладывал Сенату: «Дерзость журнала доходит до того, что он не стесняется избрать предметом своего гаерства и глумления даже священную особу государя императора». 3

 После запрещения «Зрителя» его сотрудники некоторое время пытались издавать журнал под другим названием. В конце 1905 года как отклик на события декабрьского вооруженного восстания в Москве они выпустили пробный номер под заглавием: «Журнал» и

с подзаголовком: «Великая Москва». А. Гликберг поместил в нем

____

 1. С. Ю. Витте. Воспоминания, т. 1. Л., 1924, стр. 221.

 2. Центральный Государственный исторический архив СССР в Ленинграде, ф. 777, оп. 25, № 919. Далее ссылки на этот архив даются сокращенно: ЦГИАЛ.

3. В. Боцяновский и Э. Голлербах. Русская сатира первой »революции. 1905—1906. Л., 1925, стр. 201.

[27]

«Песню на улицах» («Пусть злое насилье царит над землей...»), прозвучавшую как вызов самодержавной власти:

 Пусть много нас пало — другие придут

И дело святое к концу приведут...

 «Журнал» просуществовал недолго: он был закрыт на втором номере, и одной из причин запрещения были стихи Саши Черного «Новогодние предсказания» и «К празднику». В первом из них автор опять исподтишка коснулся «личности государя императора» («Вправо, влево, как волчок, Будешь прыгать, дурачок»), во втором — зло осмеял министра внутренних дел П. Н. Дурново.

 Почти в то же время Гликберг становится участником сатирического журнала «Молот», на страницах которого помещает стихотворения «Военные круги» и «Словесность», а после запрещения «Журнала» вместе с другими его сотрудниками пытается создать первый толстый сатирический журнал — «Альманах». Это опять-таки было замаскированное другим названием продолжение «Зрителя». Здесь Саша Черный опубликовал три стихотворения. В одном из них («Балбес») усмотрели намек на великого князя Владимира Александровича. За помещение этого стихотворения книжка «Альманаха» была арестована, а редактор-издатель, художник С. В. Чехонин, привлечен к судебной ответственности.

 Казалось бы, все пути для продолжения журнала были отрезаны. Но «Зритель» возродился снова, теперь уже в виде еженедельника под названием «Маски», выходившего с 1 февраля 1906 года. Еженедельник оказался несколько долговечнее своих предшественников. В вышедших номерах «Масок» Саше Черному удалось поместить шесть стихотворений, в том числе свою вторую «Чепуху» («От российской чепухи черепа слетают...») и злободневные сатиры «Две думы», «День монсеньёра», «Вывеска и собака». В последнем стихотворении цензура усмотрела «оскорбление чести мундира» 1, и запретила «Маски».

 Позднее Саша Черный участвовал в сатирических журналах «Леший» и «Скоморох». Здесь он выступил против ренегатски лицемерного поведения кадетов в I Государственной думе, обрушился на реакционнейшего представителя верхушки русского духовенства — архиепископа Антония Волынского. В это же время в творчестве поэта возникла тема разоблачения русского обывателя, «запутавшегося» в сложностях идейно-политической борьбы («Жалоба обывателя»).

____

1. ЦГИАЛ, ф. 777, оп. 7, ед. хр. 578.

[28]

В 1906 году некоторые произведения Саши Черного вошли в состав нескольких сборников, изданных радикально-демократическими кругами («Вольница», «В борьбе», «Песни борьбы» и «Вперед»). Но более значительным событием в его жизни явился выход в свет небольшой книжки стихотворений под заглавием «Разные мотивы» (СПб., 1906).

 Это были действительно разные мотивы. Наряду с гражданской лирикой («1906», «Пусть злое насилье...», «От русского флота остались одни адмиралы...» и другими) в сборник вошли первые опыты литературной сатиры («Правовед») и автобиографические произведения («Скверная история», «Роман»). Большинство стихотворений сборника были подражательными. В них нетрудно различить влияние поэзии Крылова и Пушкина, Лермонтова и Кольцова, Некрасова и даже Надсона. И все же в сборнике заметно сказывалось стремление автора выработать собственный голос и найти свою поэтическую тему. Так, интересно по замыслу довольно слабое в художественном отношении стихотворение «Кровь ударяет горячей волною в виски...». Оно сопровождалось посвящением: «Всем нищим духом...». В этом стихотворении наметилась ставшая центральной для всего творчества Саши Черного тема обличения трусливого обывательского существования. Отвергая с презрением серую действительность, в которой он видел лишь «мертвую жизнь без значенья, холод души, пустоту», поэт призывал «всех нищих духом» скорее выбрать свою дорогу:

 Время торопит решеньем, дерзко врывается в дверь.

Что же, решай, малодушный: иль никогда, иль теперь!

Люди восстали и ропщут, люди к свободе идут,

Вышли живые на битву, мертвые в ямах гниют.

С смелой призывною речью к братьям восставшим иди!

Честный решает недолго, — честный всегда впереди...

 Значительную часть стихотворений сборника предположительно можно датировать 1904—1905 годами. Это первые поэтические опыты молодого Гликберга. Однако не они, а именно политические стихотворения 1905—1906 годов, помещенные в начале сборника, делали его боевой, наступательной книгой. «Разные мотивы» заканчивались «Лунными рассказами», в одном из которых («О чем трещит сверчок в лунную ночь») говорилось о необходимости соединить хотя бы слабые силы одиночек, чтобы победить «тишину и темень». «Лучше честно погибнуть на своем посту, — писал Саша Черный, — чем умолкнуть и не исполнить до конца своего дела... Пусть каж-

[29]

дый делает свое дело!» 1 Так определял он свое отношение к общественной и политической реакции.

 Не следует, однако, переоценивать разоблачительную силу поэзии Саши Черного. Как типичный буржуазный радикал, он не поднимался до критики всего общественного режима в стране. Ему всегда не хватало широты политического кругозора и понимания перспектив освободительной борьбы. Поэтому, несмотря на дерзкий, эпатирующий характер своих сатирических произведений, Саша Черный впадал зачастую в мелочное зубоскальство.

 Сказанное можно распространить и на прозаическое творчество Саши Черного. Если не считать юношеских опытов, в качестве прозаика он начал выступать с 1906 года, когда в журнале «Маски» появились его небольшие афоризмы и шутки, объединенные под общим заглавием: «Деликатные мысли». Тематика «Деликатных мыслей» была разнообразна, но общая их направленность соответствовала задачам журнала — разоблачению реакционной политики царизма и соглашательского поведения буржуазно-либеральных партий. В 1908 году раздел «Деликатных мыслей» Саша Черный перенес в возобновленный «Зритель», где они стали еще более неделикатными по отношению к правящей верхушке, а в 1909—1911 годах он вел подобный фельетон в газете «Новый день», в «Сатириконе», в «Современнике».

 Выступив как политический сатирик в журналах 1905—1906 годов, Гликберг приобрел в официальных кругах репутацию человека «политически неблагонадежного», доставляющего много хлопот чиновникам цензурного ведомства. Сборник Гликберга «Разные мотивы» был арестован. Петербургский комитет по делам печати усмотрел в книжке все «признаки преступления» и постановил привлечь автора к судебной ответственности. 2 Поэт избежал репрессии лишь благодаря своевременному отъезду за границу: он намеревался прослушать курс лекций в Гейдельбергском университете.

 Результатом пребывания Гликберга за рубежом явилась серия лирических стихотворений, часть которых позднее была включена в сборник «Сатиры и лирика». Там же он начал писать цикл «У немцев», основной темой которого было разоблачение немецкого филистера и его убогих идеалов.

 В Германии Гликберг провел два года и вернулся, когда в России окончательно победила реакция. Условия творчества в 1908 году для поэта-сатирика коренным образом изменились.

____

1. А. Гликберг. Разные мотивы. СПб., 1906, стр. 42.

2. ЦГИАЛ, ф. 777, оп. 11, ед. хр. 141.

[30]

2

 По улицам шляется смерть. Проклинает

Безрадостный город и жизнь без надежд,

С презреньем, зевая, на землю толкает

Несчастных, случайных невежд.

 А рядом духовная смерть свирепеет

Й сослепу косит, пьяна и сильна.

Всё мало и мало — коса не тупеет,

И даль безнадежно черна.

 Так писал Саша Черный, вернувшись в Петербург. Более 7000 виселиц, свыше 600 погромов, жестокие расправы и расстрелы рабочих, разгром революционных организаций — вот что ожидало поэта в России. Наступила столыпинская реакция.

 «Успокоение России, которое обещал Столыпин, вступая на пост министра внутренних дел, было достигнуто с помощью жесточайших репрессий и «столыпинских галстуков». В одном из выступлений в III Думе он пытался оправдать правительственный курс и, обращаясь к правым, заявил: «Вы, конечно, сумеете распознать кровь, о которой здесь так много говорилось, кровь на руках палачей, от крови на руках добросовестных врачей, применяющих самые чрезвычайные меры с одним только упованием, с одной надеждой, с одной верой — исцелить трудно больного». 1

 Ответом Саши Черного на это выступление Столыпина было стихотворение под многозначительным заглавием «Успокоение» и с посвящением «русским Бисмаркам»:

 Больной спокоен. Спрячьте в шкап лекарства и посулы!

Зрачки потухли, впала грудь и заострились скулы.

Больной лойялен... На устах застыли крик и стоны,

С веселым карканьем над ним уже кружат вороны...

 «Больная» Россия, действительно, была «успокоена» обильным кровопусканием. В это время в творчестве Саши Черного на первый план выдвигаются новые темы — разоблачение пресловутой третьеиюньской «конституции» и высмеивание буржуазно-либеральных деятелей. Образовавшиеся в годы первой русской революции партии

____

1. «История СССР», ч. 3. М., 1946, стр. 517.

[31]

Октябристов и кадетов в эпоху столыпинской реакции окончательно выявили свою антинародную сущность.

 В стихотворении «Невольное признание», остроумно пародирующем речи лидеров кадетской партии Милюкова и Гессена, поэт высмеивает лицемерные заигрывания кадетов с народом, их попытку посеять в массах «конституционные» иллюзии, убедить их, что Дума — не пособница самодержавного строя, а орган народного представительства. В других стихотворениях того же периода Саша Черный разоблачает октябристов —

 ...двоедушных,

 Теплых, ласковых, послушных,

С гуттаперчевой спиной,

Не отдавших в пользу ближних

Даже пары старых нижних

И сочащих сладкий гной...

 Позиция этой буржуазной партии, отбросившей свойственные кадетам претензии на «демократизм», очерчена здесь очень метко.

 В политической сатире Саши Черного, разоблачающей всякого рода пустопорожнее фразерство, хорошо показано единство всех реакционных сил — от октябристов до открытых погромщиков из «Союза русского народа». Так, в «Балладе» Саша Черный иносказательно говорит о том, как исчез пирог (обещанная конституция) в чреве жадного бюрократа в то время, как октябрист и «союзник» пытались раздобыть этот пирог, причем «союзник», не дойдя до финиша, променял конституцию на деньги, добытые грабежом.

 Большое место занимает в тогдашних сатирах Черного разоблачение деятельности III Государственной думы, открывшейся после третьеиюньского контрреволюционного переворота. Поэт ядовито высмеивает думскую деятельность — пустую игру в законодательство, создающую видимость серьезного и важного дела. Как известно, характерной чертой III Думы было рассмотрение большого числа малозначительных вопросов и принятие различных мелких бюрократических законов («законодательной вермишели»). Выражаясь языком одной большевистской листовки того времени, деятельность Думы свелась к обсуждению вопроса о том, «как одеть полицейских и сколько светлых пуговиц должно быть на мундире пристава». 1

_____

1. Ф. И. Калинычев. Государственная дума в России. М., 1957, стр. 246

[32]

В удачном стихотворении. «Пьяный вопрос» Саша Черный высмеивает думское обсуждение «вопроса о мерах борьбы с пьянством», которое длилось с 1907 по 1910 год:

 Мужичок, оставьте водку,

Пейте чай и шоколад.

Дума сделала находку:

Водка — гибель, водка — яд.

 Специально образованная комиссия из 22 депутатов на многочисленных заседаниях Думы предлагала «рациональные» меры искоренения пьянства: например, понизить крепость водки до двадцати пяти градусов и т. д. Как иронизирует Саша Черный, «мудрым» депутатам не пришло в голову лишь позаботиться об улучшении условий жизни народа:

 Мужичок, оставьте водку.

Может быть (хотя навряд),

Дума сделает находку,

Что и голод тоже яд!

 В других стихотворениях Саша Черный касается происходившего в Думе обсуждения вопроса о просвещении. Столыпин на первом же заседании III Думы в ультимативной форме потребовал: «Начала порядка, законности и внутренней дисциплины должны быть внедрены и в школе...» 1 Вновь назначенный министр просвещения реакционер Шварц, нёуклонно выполняя это указание, отдал высшую школу под надзор полиции, упразднил все студенческие «свободы». Саша Черный высмеял (подвиги Шварца в сатирах «Дерзкая задача», «Экспромт», «Платоническое утешение» и других. В общей форме политика правительства в области просвещения была охарактеризована им в стихотворении «Там внутри».

 Сатира Черного коснулась и отдельных, наиболее «выдающихся» черносотенцев — Дубровина, Пуришкевича, Крупенского, Маркова 2-го. В стихотворении «Что можно с Маркова взыскать?..» поэт дал меткую характеристику всего черносотенного лагеря.

 Таким образом, в первые годы столыпинской реакции сатири-

_____

1. Ф. И. Калинычев. Государственная дума в России. М., 1957, стр. 398.

[33]

ческое творчество Саши Черного еще держалось на довольно высоком политическом уровне. В это же время его привлекла тема борьбы с духовным падением и ренегатством русского буржуазного интеллигента, открыто заявившего о своем отказе от идеалов революции.

 С 1908 года Саша Черный стал постоянным сотрудником нового журнала — «Сатирикон». Здесь еженедельно появлялись его стихотворения, высмеивающие идейное банкротство и пошлость быта той части буржуазной интеллигенции, которая охотно погружалась в обывательское, мещанское болото.

 «Сатирикон» начал выходить в тот период, когда реакция восторжествовала. Это сказалось на облике журнала. Политические памфлеты уже не могли войти в его программу. «Сатирикон» ставил перед собой более скромную задачу — «морального исправления» общества путем сатиры на нравы. Так как открытые политические выступления представлялись невозможными, объектом обличений нередко оказывались в «Сатириконе» очень мелкие явления, вроде «Лиги свободной любви». Видное место в журнале заняли шаржи, но уже не на представителей правительственных кругов, а на литераторов и актеров.

 Стихи Саши Черного, печатавшиеся в «Сатириконе», стали заметным общественно-литературным явлением и принесли автору всероссийскую известность. «Величайшей заслугой «Сатирикона», — писал впоследствии А. И. Куприн, — было привлечение Саши Черного в редакционную семью. Вот где талантливый, но еще застенчивый новичок из «Волынской газеты» «Волынского вестника» приобрел в несколько недель и громадную аудиторию, и широкий размах в творчестве, и благодарное признание публики... Она с бережной любовью поняла, что в ее душевный обиход вошел милый поэт, совсем своеобразный, полный доброго восхищения жизнью, людьми, травами и животными, тот ласковый и скромный рыцарь, в щите которого, заменяя герольда, смеется юмор и сверкает капелька слезы. И дружески интимной, точно родной стала сразу читателям его простая подпись под прелестными юморесками — Саша Черный» 1.

 В 1910 году поэт объединил в несколько циклов стихи, опубликованные в «Сатириконе» и в других журналах, и издал их отдельной книгой под названием «Сатиры». В первом цикле книги, «Всем нищим духом», давался обобщенный портрет русского обывателя эпохи реакции. Автор выступал от первого лица; как бы

_____

1. А. Куприн. Саша Черный. «Возрождение», 1932, № 2625.

[34]

перевоплощаясь в своего героя, он высмеивал его «верования» и «идеалы», его убогие радости и мелкие печали. Второй цикл, «Быт», раскрывал обстановку жизни обывателя, пошлость, окружающую его в повседневной жизни. В третьем цикле, «Авгиевы конюшни», критике была подвергнута ограниченность буржуазного литературного мирка, тем более нетерпимая, что мирок этот претендовал на роль законодателя вкусов в обществе. Цикл «Невольная дань» касался политической жизни столыпинской России.

 Весь сборник «Сатир» был проникнут одним господствующим настроением, одним лирическим мотивом — жалобой на мелочность, однообразие и пустоту окружающей жизни. Посвятив свою книгу «всем нищим духом», Саша Черный «как бы взял на себя печальную миссию глашатая безверия, беспринципности и грядущей беспочвенности». 1 Однако он вовсе не включал себя самого в число «нищих духом». Во вступительном стихотворении «Критику» он предостерегал читателя от ошибки спутать образ автора с образом его героя.

 В эпоху реакции растерявшийся русский интеллигент оказался в плачевном положении. Первым его побуждением было спрятаться, уйти подальше от какой бы то ни было борьбы. Один из сатирических журналов того времени выходил под характерным названием «Отбой», а в редакционной статье его провозглашалось:

 Мирным трудом и любовью

Надо бороться с судьбой.

Счастье не купится кровью,

Братья! трубите «отбой!»

 Гибель в семейном раздоре,

Кончим скорее же бой!

Чувствуя родины горе,

Мы возвещаем: «Отбой!»

 Этого позорного поведения Саша Черный не прощал растерявшемуся интеллигенту. Отповедью ренегатскому поведению буржуазной интеллигенции звучат стихи, напечатанные в 1908 году:

____

1. Л. Н. Войтоловский. Саша Черный. «Киевская мысль», 1911, № 327.

[35]

вечная память прекрасным и звучным словам!

Вечная память дешевым и искренним позам!

Страшно дрожать по своим беспартийным углам

Крылья спалившим стрекозам!

 В эти годы большие общественные вопросы, поднятые в литературе революционного времени, сменились засильем дешевого декаданса и мистицизма, порнографии и «богоискательства»:

 Разорваны по листику

Программки и брошюры,

То в ханжество, то в мистику

Нагие прячем шкуры.

 Славься, чистое искусство

С грязным салом половым!

В нем лишь черпать мысль и чувство

Нам — ни мертвым ни живым.

 Буржуазно-либеральные краснобаи, вовлеченные в революционные события 1905 года, пытались представить себя чуть ли не героями освободительного движения. Теперь же, после разгрома революции, они доказали всю свою несостоятельность и неустойчивость. Отвернувшись от борьбы, они погрузились в мистику, в созерцание «чистого» искусства и в омут порнографии. Рисуя портрет буржуазного либерала, вчера еще чувствовавшего себя «героем» освободительного движения, а сегодня растерявшегося и отказавшегося от всякого протеста, Саша Черный изображал его сладко спящим в непогоду на мягком диване, отдыхающим от... недавней суматохи:

 Повернувшись спиной к обманувшей надежде

И беспомощно свесив усталый язык,

 Не раздевшись, он опит в европейской одежде

И храпит, как больной паровик...

 ...Были яркие речи и смелые жесты,

И неполных желаний шальной хоровод.

 Я жених непришедшей прекрасной невесты,

Я больной, утомленный урод.

[36]

Отныне весь мир сосредоточен для такого либерала в его собственном «я», переживания и мелкие горести которого заслонили от него жизнь. Примирившись с торжеством реакции, он принял новую фальшивую позу «мученика», человека, «уставшего» от разочарований и якобы рухнувших надежд.

 По словам одного тогдашнего критика, «когда взволнованная стихия отпрянула назад, когда на затихшем побережье те же интеллигенты, вчерашние витии и борцы, врассыпную, как раки на мели, попятились к своим старым норам, Саша Черный обиделся и вознегодовал. Гнев свой он всею тяжестью обрушил именно на рядовую интеллигентскую массу, такую блистательную вчера и такую растерянную и раскисшую сегодня». 1

 Сатирическое обличение ренегатствующей интеллигенции особенно ядовито и уничтожающе в цикле «Всем нищим духом». Герой цикла — пессимист и скептик, он мелочен и неврастеничен, целиком погружен в созерцание своего страдающего пошленького «я». Мир кажется ему безобразным домом сумасшедших:

 Петр Великий! Петр Великий!

 Ты один виновней всех:

 Для чего на Север дикий

Занесло тебя на грех?

Восемь месяцев зима, вместо фиников — морошка.

Холод, слизь, дожди и тьма — так и тянет из окошка

Брякнуть вниз о мостовую одичалой головой...

Негодую, негодую... Что же дальше, боже мой?!

 Саша Черный высмеивает пустое времяпровождение интеллигента, его вечную болтовню и бесплодные «искания» («Культурная работа», «Искатель», «Споры», «Зеркало»). Оглянувшись в канун нового года, герой Саши Черного не может припомнить ни одного сколько-нибудь значительного события в своей жизни:

 Двенадцать месяцев опять

Мы будем спать и хныкать

И пальцем в небо тыкать.

 У него нет даже самой «куцой» веры, а все «идеалы» давно свелись к проповеди безнадежной усталости и пессимизма:

_____

1. В. П. Кранихфельд. Литературные отклики. «Современный мир», 1910, № 5, стр. 86.

[37]

Но кто еще, как прежде,

Пойдет кутить к надежде?

 Герой Саши Черного безмерно боится потерять самого себя, смешаться с миллионами «одинаковых сереньких масок» и тем самым обесцветить свою личность. Обрести индивидуальность он стремится в вульгарно понятой ницшеанской философии с ее культом «сильной личности», возвышающейся над толпой. Эгоизм и индивидуализм вместо сознания гражданского долга, увлечение мистикой и «чистым искусством», половая распущенность как средство «внутреннего освобождения» — вот к чему сводятся такие поиски («Крейцерова соната», «Песня о поле», «Ламентации», «Мы сжились с богами и сказками...»).

 Другой путь — это нарочитое опрощение, отказ от культуры, отчасти характерные для индивидуалистической философии Кнута Гамсуна. Эти идеи пользовались большой популярностью в русской буржуазно-интеллигентской среде начала XX века.

 Саша Черный отрицательно относился к такого рода теориям «возрождения» личности. На эту тему им написаны стихотворения «Отъезд петербуржца», «Все в штанах, скроенных одинаково...» и многие другие:

 Проклинаю культуру! Срываю подтяжки!

Растопчу котелок! Растерзаю пиджак!

Я завидую каждой отдельной букашке,

Я живу, как последний дурак! —

 истерически кричит герой Саши Черного, но оказывается, что это — опять-таки поза. Поистине привлекательной ему кажется лишь спокойная и обеспеченная жизнь, да изредка — возможность пощекотать нервы очередной модной «проблемой».

 Духовный упадок буржуазной интеллигенции в годы реакции особенно отчетливо выразился в том, что она безудержно потянулась к своей, казалось бы, вечной противоположности — мещанской обывательщине. Не случайно в творчестве Саши Черного такое заметное место заняла тема пошлости — самовлюбленной, наглой и самодовольно-ограниченной. Пошлость-г-исконный враг Саши Черного. Ее проявления он замечает и разоблачает всюду — в политике и в литературе, в любви и в быту («Гармония», «На открытии выставки», «Мухи», «Обстановочка», «В гостях» и многие другие).

 Наблюдая за «худосочным, жиденьким и гадким обывате-

[38]

леи», Саша Черный признается, что ему хочется «словами свирепо-солдатскими долго и грубо ругаться». И в самом деле, для его сатирического стиля характерны нарочито резкие, подчеркнуто грубые словосочетания.

 Духовное падение интеллигенции в представлении Саши Черного тесно связывалось с оживлением разного рода упадочнических течений в литературе и искусстве. Сатиры, объединенные этой темой, составили цикл «Авгиевы конюшни» (в последнем издании— «Литературный цех»). В своих пародийных сатирах поэт высмеивал «словесные, тонкие-звонкие фокусы-покусы» декадентов, их выспренние рассуждения о том, что писать нужно не для толпы, а для избранных, умеющих понимать туманный язык символов:

 Кто не понял — невежда. К нечистому! накося — выкуси.

Презираю толпу. Попишу? Попишу, попишу...

 Не менее значительна и другая группа сатир — «Юмористическая артель», «Песня сотрудников сатирического журнала», «Бодрый смех». В них поэт разоблачает еще одно порождение реакции в литературе — плоскую уличную юмористику, пришедшую на смену боевой революционной сатире 1905 года.

3

 Читатель приветливо встретил первую книгу сатир Саши Черного. Несколько сочувственных откликов появилось в печати. Все критики единодушно сходились в оценке силы и оригинальности дарования Саши Черного. «Такого оригинального, смелого, свободного, буйного лирика-юмориста, такой мрачно-язвительной, комически-унылой, смешно-свирепой стихотворной маски не появлялось на российском Парнасе со времен почти что незапамятных», — писал А. Амфитеатров. 1 «Саша Черный — несомненно талантливый поэт. У него звучные стихи, удачные рифмы, живой темперамент, а главное — сердце поэта, горячее, чуткое, негодующее», — отметила Е. Колтоновская. 2 «Не всегда ровные, не всегда выдержанные, иногда даже излишне грубоватые, сатиры Саши Черного убеждают нас в том, что мы имеем дело с настоящим поэтом, овладевшим

____

1. А. В. Амфитеатров. Записная книжка. «Одесские новости», 1910, № 8152.

2. Е. А. Колтоновская. Критические этюды. СПб., 1912, стр. 190.

[39]

всеми тайнами стиха», — отозвался В. Кранихфельд. 1 И, наконец, интересную мысль высказал Л. Войтоловский: «Саша Черный как бы рожден актером. Природа наделила его всеми дарами, необходимыми в этой области. И прежде всего — поразительной силой перевоплощения. Он с замечательной легкостью проделал всю минорную гамму интеллигентских переживаний. В этой отрицательной чуткости — проклятие и сила его язвительной лирики». 2

 Успех книги «Сатир» критики объясняли как талантливостью поэта, так и сатирической остротой и актуальностью его творчества.

 Признавая общественно-литературную ценность сатир Саши Черного, многие критики, однако, споткнулись на одной важной проблеме. Они, в большинстве случаев, не замечали разницы между высказываниями литературного героя сатир и (взглядами самого автора. Вопрос этот и в самом деле был не из простых: между героем сатир и образом автора не было четкой границы. Не случайно, конечно, большинство критиков встретило книгу Саши Черного с некоторым недоумением. «У Саши Черного нет больше ни надежд, ни иллюзий, — уверял Л. Войтоловский. — Он никуда не зовет и ничего не обещает. Он лишь резюмирует собою все ничтожество своего времени». Не находя у автора никаких политических идеалов, критик делал вывод: «Иными словами, это все то же вино политического безверия, индифферентизма и политической бесхарактерности, перелитое в новенькие меха блестящего сатирического таланта». 3 А. Амфитеатров, проанализировав основные произведения Черного, задавал скептический вопрос: «Есть ли у него самого что сказать печальному веку, разложение которого он высмеивает?» 4

 И лишь в оценке В. Кранихфельда прозвучала мысль об общественной направленности сатир Черного: «При полном отрицании современности, при явно враждебном к ней отношении, он в то же время как будто до краев переполнен тем чувством здоровой жизнерадостности, которое одно таит в себе могучие ростки будущего. Современность отрицается не потому, что ей противопоставляется

____

1. В. П. Кранихфельд. Литературные отклики. «Современный мир», 1910, № 5, стр. 84.

2. Л. Н. Войтоловский. Литературные силуэты. «Киевская мысль», 1910, № 148.

3. Там же.

4. А. В. Амфитеатров. Записная книжка. «Одесские новости», 1910, № 8152,

[40]

одетое в романтический ореол прошлое, а потому, что она засорена пережитками прошлого, которые и мешают ей развить заложенные в нее возможности». 1

 Действительно, отрицание современности не было у Саши Черного пустым фразерством. И вместе с тем пассивному мещанскому недовольству своего героя поэт не мог противопоставить никакой конкретной общественной программы. Поэтому так единодушны, в сущности, были все приведенные высказывания критиков. Они совпадали в главном: в признании абстрактности гуманистических идеалов Саши Черного, в указании на отсутствие у него ясных общественных убеждений («Он никуда не зовет и ничего не обещает»).

 В стихотворении «В пространство» Саша Черный откликнулся на суждения своих критиков:

 В литературном прейскуранте

 Я занесен на скорбный лист:

«Нельзя, мол, отказать в таланте,

Но безнадежный пессимист».

 Несомненно, поэт не считал себя пессимистом. Напротив, здоровая жизнерадостность все больше пробивалась в его произведениях, но характерно, что эта душевная бодрость звучала у него в стихах чисто лирического характера, лишенных общественной проблематики.

 Лирические стихотворения, пейзажные и бытовые зарисовки «с натуры» начинают занимать все большее место в творчестве Саши Черного:

 Хочу отдохнуть от сатиры:

 У лиры моей

 Есть тихо дрожащие, легкие звуки.

 Усталые руки

 На умные струны кладу,

 Пою и в такт головою киваю.

 Характерно, что второй том стихотворений Саши Черного вышел в 1913 году уже под названием «Сатиры и лирика». Тяго-

_____

1. В. П. Кранихфельд. Литературные отклики. «Современный мир», 1910, № 5, стр, 85.

[41]

тение сатирика к «чистой» лирике, конечно, было неслучайным. Со временем становилось все заметнее, что болезнь века наложила отпечаток не только на героев Саши Черного, но и на самого автора. Е. А. Колтоновская справедливо заметила, что у Саши Черного начали проявляться «те именно черты, которые он высмеивает в своем интеллигенте: неврастеничность и мелочность». 1 Если в первом цикле «Сатир» образ поэта отличен от созданной им сатирической маски, то к концу книги эти образы все больше начинают срастаться, и все чаще в лирических раздумьях Саши Черного слышится ворчливое брюзжание осмеянного им пресыщенного интеллигента.

 В поэтической декларации, открывающей второй сборник Саши Черного («В пространство»), он еще воинственно утверждал свое право бичевать зло и высмеивать пошлость. Не видя в жизни ничего, кроме мрака реакции, он признавался, что «ловит минусы одни», так как «мир бурьяном зла зарос». Первый цикл нового сборника так и назывался: «Бурьян». В нем частично повторялись мотивы первой книги.

 Однако появились и новые темы: трагическое противопоставление мечты поэта и окружающей действительности, размышления о своем творчестве и его значении. С горечью поэт сознавался, что «тучи реакции сползаются все гуще» и как никогда «говорят мечте цинично: нет!». Поэтому сатирическая струя его поэзии в сборнике «Сатиры и лирика» приобрела саркастический оттенок. Обращаясь к киевским медичкам в стихотворении «Бодрый смех», Саша Черный писал о том, как много вокруг подлости и пресмыкательства, казнокрадов-патриотов, разнузданных интеллигентов, повторяющих: «чем хуже, тем лучше». Все это не позволяло ему оставаться беззаботным и веселым юмористом: желчь преобладает в его стихах, а смех заглушается злостью.

 Еще отчетливее эта мысль выражена в стихотворении «Книжный клоп, давясь от злобы...»:

 Кто не глух, тот сам расслышит,

Сам расслышит вновь и вновь,

Что под ненавистью дышит

Оскорбленная любовь.

 С желчным, язвительным смехом издевался Саша Черный над засильем религиозно-пропагандистских лекций («Бирюльки»),

_____

1. Е. А. Колтоновская. Критические этюды. СПб., 1912, стр. 198.

[42]

над пошлостью обывательского мирка («В Пассаже», «Праздник», «Русское»), над вывертами модернизма в искусстве («Трагедия», «Рождение футуризма»).

 Эти же чувства побудили поэта создать цикл «Горький мед», в котором развенчивается мещанская любовь. Здесь опять кое-где мелькает знакомая читателю маска интеллигентного обывателя. Нищета его духа показана в области интимнейших человеческих отношений. Оказывается, что в любви он такой же духовный банкрот, как и в политике, как и в искусстве («Страшная история», «Так себе», «Прекрасный Иосиф», «Наконец»). «Разрешитель проблем мировых» выродился в пошляка-обывателя — вот основной вывод цикла «Горький мед».

 По замыслу Саши Черного тесно связана с «Горьким медом» группа стихотворений, объединенная под заглавием «У немцев». Эти стихи были напечатаны одновременно с сатирами «Горького меда» — в 1910—1911 годах, хотя в основу их легли впечатления, полученные Сашей Черным в Германии в 1906—1907 годах. Поэта возмущает узость филистерской морали, торговля народной славой на могилах Шиллера и Гёте, скучное, казарменное однообразие жизни немецких обывателей. Подводя итог длительного обзора человеческой пошлости, Саша Черный разоблачает ее внешнюю приличность, показывая глубины мещанского сердца и мещанской души («Факт», «Корпоранты», «Философы»).

 Итак, во всех сатирах двух своих сборников Саша Черный отрицает и высмеивает современную ему обывательщину в разных сферах политической, общественной и частной жизни. Развенчивая русского буржуазного интеллигента или немецкого филистера, он сделал посмешищем «его печали и радости, его измены, объятия, поцелуи и дружбу, его притворство, пороки и добродетели, и тупое веселье, и ночные похождения в харчевнях и публичных домах, и холодную, мертвую, беспробудную лень». 1

 Что же мог противопоставить Саша Черный своему отрицанию? В «Сатирах и лирике» поэт не только поставил этот вопрос, но и попытался разрешить его. Все чаще возникала у него мысль, что бесплодна та критика общественных нравов, которой он отдает всего себя:

 Сорвавши белые перчатки

И корчась в гуще жития,

____

1. Л. Н. Войтоловский. Саша Черный. «Киевская мысль», 1911, № 327.

[43]

Упорно правлю опечатки

В безумной книге бытия.

 В поэзии Саши Черного возникает мотив усталости. Насмотревшись на бесконечную мерзость обывательской жизни, поэт хочет уйти подальше от людей, «жить на вершине голой» или уснуть и «проснуться лет чрез сто» («Два желания»).

 Это был своего рода кризис в творчестве Саши Черного. Отчаявшись исправить зло мира, он пытается, теперь уже на новом этапе, найти свою положительную программу. Одна из таких попыток выразилась в стремлении поэта как-то приобщиться к жизни народа.

 Лето 1910 года Саша Черный провел в Заозерье. Свои впечатления он выразил в стихах «Северные сумерки», «Пища», «В деревне». Его радуют теплая приветливость и добродушие крестьян, восхищает ширь полей, красота лесов. Но на этом фоне еще больше поражает поэта нищета и темное бескультурье крестьянской жизни. Жестоки правдивые образы, созданные Сашей Черным: серая изба «с очами тифозного сфинкса», «пьяный, беззубый забор» вкруг огорода, «рахитичная вороная», на которой пашет мужик, чтобы добыть «пищу» для господ:

 Я спросил у мужичонки:

«Вам приятен этот труд?»

Мужичок ответил тонко:

«Ваша милость пожуют» —

 так иронически рассказывает Саша Черный о своей неумелой попытке найти общий язык с крестьянином. Поэт болезненно чувствует, что от этих людей, называющих его барином, его и в самом деле отделяет целая пропасть.

 В 1911 году Саша Черный совершил другую поездку в деревню. Она подробно описана им в рассказе «Первое знакомство» 1 и отразилась в некоторых стихотворениях. Стараясь проникнуть в мысли и чувства крестьян, поэт все же, по собственному признанию, не выдерживает «скуки» и «консерватизма» деревенской жизни. Попытка общения с народом не удалась: поэт не видел, с какой стороны подойти к мужику, не знал его настоящих интересов, его жизни.

____

1. См. сборник «Земля», кн. 8. М„ 1912.

[44]

Что же осталось в положительной программе Саши Черного?

Свои верования он попытался сформулировать в стихотворении «Больному»:

 Есть горячее солнце, наивные дети,

Драгоценная радость мелодий и книг.

Если нет — то ведь были, ведь были на свете

И Бетховен, и Пушкин, и Гейне, и Григ.

 Есть незримое творчество в каждом мгновеньи —

В умном слове, в улыбке, в сиянии глаз.

Будь творцом! Созидай золотые мгновенья —

В каждом дне есть раздумье и пряный экстаз.

 Под влиянием этих мыслей Саша Черный создал цикл радостных, прочувствованных стихотворений о природе и детях («Иные струны», а позднее — «Хмель»). Здесь поэт любуется жизнью, солнцем, нехитрыми радостями бытия; он признается, что в душе его растаял «лед скептического зелья». В общении с природой, детьми и искусством находил он истинную радость и красоту.

 Все это было не ново. Абстрактно-гуманистические идеалы Саши Черного всегда были далеки от конкретных задач освободительного движения. Абстрактность положительных идеалов поэта связывает его творчество с идеологией буржуазной интеллигенции, которую он сам же предавал анафеме и осмеянию. В стихотворении «Больному», призывая своего героя не уходить из жизни, поддавшись мгновенному пессимизму, он пишет:

 Оставайся! Так мало здесь чутких и честных...

Оставайся! Лишь в них оправданье земли.

Адресов я не знаю — ищи неизвестных,

Как и ты, неподвижно лежащих в пыли.

 Это откровенное и горькое признание: «Адресов я не знаю» — говорило о наметившемся разрыве Саши Черного с передовым общественным движением. Он сам заблудился в потемках столыпинской реакции, сам утратил веру в будущее, не видел сил, способных изменить жизнь.

 К 1914 году Саша Черный оказался на пороге духовного и идейного кризиса. Его мысли и переживания отразились в наибо-

[45]

лее крупном произведении того периода — поэме «Ной». 1 Перелагая библейскую легенду о всемирном потопе, Саша Черный изложил свои размышления о судьбах современного ему поколения людей. По замыслу автора всемирный потоп должен был олицетворять революционную стихию, а ковчег Ноя — символизировать обновление жизни. Бог послал людям за их преступления и грехи священное бедствие — всемирный потоп, чтобы очистить землю для новой, прекрасной жизни. Но в ковчеге Ноя — этой клетке будущего мира, из которой должны были развиться лучшие поколения людей, — уже зарождаются все пороки и преступные страсти старого мира: зависть жен, разврат, свирепая злоба Хама, измена Иафета и скопидомство алчного Сима. При виде всего этого, в порыве отчаяния, Ной решает уничтожить ковчег той же самой секирой, которой некогда строил его. Образ Ноя в изображении Саши Черного является воплощением высшей мудрости и справедливости. И вместе с тем в нем поэт выразил существенные черты своего мироощущения — чувство одиночества и безнадежности.

По его мнению, люди так злы и порочны, что их не исправишь никакими социальными переворотами. Моря крови ничему не научили людей: жестокие остались жестокими, а кроткие вечно будут страдать «в ярме под свистящим бичом». Центральная идея поэмы — утверждение бесплодности каких бы то ни было перемен в человеческом обществе. Философия безнадежного пессимизма пронизывает это произведение от начала до конца. Правда, она несколько смягчается финалом поэмы: крик проснувшегося ребенка прерывает тягостные мысли Ноя. Нетленная, туманная надежда на далекое и прекрасное будущее, которое, может быть, когда-нибудь увидит плывущий в ковчеге ребенок, удерживает его от решения пустить ковчег ко дну.

 Финал поэмы со всей очевидностью обнажил незрелость мировоззрения Саши Черного накануне первой мировой войны. Оторванный от народа и его освободительной борьбы, поэт не верил в возможность создания нового общества на обломках старого. Слишком велики в его глазах были силы зла, чтобы их могла смести с лица земли даже мощная революционная стихия. Лучшее будущее представлялось ему очень далеким, почти сказочной мечтой. В свете этой социальной психологии становится понятной та роль, которую в творчестве поэта стала играть детская тема. Своеобразный мир детских чувств и переживаний с его нравственной чистотой и светлой наивностью, свежестью и яркостью ощущений стал не только

____

1. Альманах «Шиповник», кн. 23. СПб., 1914.

[46]

важной областью творчества Саши Черного, но и воплотил его эстетическим идеал прекрасного «естественного» человека, человека будущего, свободного от пороков буржуазного общества. В этой теме, таким образом, нашел логическое завершение абстрактный гуманизм Саши Черного, тесно связанный с идеями социального пессимизма,

4

 Ко времени выхода в свет второй книги «Сатиры и лирика» в жизни Саши Черного произошли события, способствовавшие углублению его душевного кризиса. Уже в 1909 году наметился конфликт с редакцией «Сатирикона». Журнал все больше мельчал, приобретая облик юмористического, а не сатирического из дания. К этому добавилось и недовольство внутриредакционным положением. В апреле 1909 года Саша Черный писал сотруднику «Сатирикона» К. Р. Миллю: «Остальные ваши вещи, кроме «О г-не Пустозвоне», которая уже пошла, по справке у г. Аверченко редактора «Сатирикона», «не подошли». Между нами говоря, удивительного в этом ничего нет: г. Аверченко сам так много пишет, что для стороннего материала, даже самого интересного, нет просто места. De facto — ему приходится редактировать главным образом свои собственные произведения, и говорить нечего, что каждая строка, написанная им, будет всунута в номер... Думаю, что для Вас это не новость». 1

 В 1911 году положение Саши Черного в «Сатириконе» еще более осложнилось. «Я почти задыхаюсь, но держусь крепко до весны, — опять писал . он К. Р. Миллю. — С весны я больше не „сатириконец“». 2 И, наконец, сообщил ему же 17 апреля 1911 года: «От «Сатирикона» я эмансипировался, стихотворение «Колумбово яйцо» — последнее! Ура и — „Вперед, без страха и сомненья!“» 3

 Решив «эмансипироваться» от «Сатирикона», Саша Черный еще с 1909 года ищет возможности сотрудничать в других периодических изданиях. Некоторое время он ведет отдел «Маленький фельетон» в только что открывшейся газете «Новый день» и помещает в ней политические сатиры «Там внутри», «Невольное при-

____

1. Архив К. Р. Милля. Рукописный отдел Института русской литературы АН СССР (Пушкинского Дома) ; в дальнейшем обозначается сокращенно: ПД.

 2. ПД, архив К. Р. Милля.

 3. Там же.

[47]

знание», «Вce то же» и другие. С начала 1910 года он становится постоянным сотрудником журнала «Современный мир», где, однако, помещает лишь лирические стихотворения («У Балтийского моря», «В чаще», «Дождь», «Томление»).

 Саша Черный сотрудничает также в провинциальной прессе: с середины 1910 года его стихотворения периодически появляются в газетах «Киевская мысль» и «Одесские новости». 1

 С ноября 1910 года в Петербурге стал выходить литературно художественный журнал «Солнце России», в котором с первых же номеров публикуются стихотворения Саши Черного, а позднее и его рассказы. Направление журнала было безобидно-развлекательным, и поэт должен был к этому приноравливаться. «Там всё просят попроще», — писал Черный К. Р. Миллю о редакции «Солнца России». 2 Действительно, если просмотреть последовательно появлявшиеся в журнале произведения самого Черного, не трудно заметить, как снижается их идейный и художественный уровень, как сатира подменяется бытовыми зарисовками («Три тактики», «Два сюртука», «Летнее») или легковесными юморесками («Страшная ошибка», «Глаза», «Из самонаблюдений одной музыкальной натуры»).

 Это вынужденное приспособление к запросам развлекательной журналистики причиняет поэту много огорчений. Пытаясь найти подходящий для себя литературный орган, он отдает стихи Во многие издания, однако почти сейчас же отказывается от сотрудничества. 3 Несколько более прочной оказалась связь с редакцией альманаха «Шиповник», где он в 1910 году помещает стихотворения «Прекрасный Иосиф» и «На пчельнике». Приблизительно в то же время он пытается устроиться в качестве «гастролера» в большой газете «Русское слово» («Очень было бы хорошо, ибо толстые журналы ничего, кроме чести, не приносят»). 4 И, наконец, в начале 1911 года Черный соглашается сотрудничать в журнале А. В. Амфитеатрова «Современник», где на первых порах помещал свои произведения М. Горький.

____

1. Все прочие произведения в «Далекой окраине», «Омском вестнике», «Восточной заре», «Сибирской мысли» и «Рыбинском вестнике», подписанные псевдонимом «Саша Черный», принадлежат Александру Васильевичу Соколову (см. «Необходимое разъяснение» в «Сатириконе», 1910, № 51, стр. 6).

2. ПД, архив К. Р. Милля.

3. Так, во «Всеобщем журнале» (выходил с декабря 1940 г.) появляется всего лишь одно его стихотворение «Из психологии творчества».

 4. ПД, собрание А. Е. Бурцева.

[48]

В «Современнике» был заведен Постоянный сатирический отдел «Сверчок», одним из участников которого явился Саша Черный. Большинство сатир «Сверчка» появлялось без подписи, поэтому часто невозможно выделить среди них произведения Саши Черного. Но его меткая и злая ирония явственно слышится во многих поэтических и прозаических разделах «Сверчка». «Сверчок» не ограничивался шаржами на литераторов и художников («Профан», «Наивные слова»), с третьего номера в журнале начинают появляться политические пародии. Наиболее удачными из них были сатирические отчеты о заседаниях III Государственной думы в ноябре 1911 года.

 Все это были лишь небольшие крупицы сатиры, в целом же журнал становился все более безликим. Вскоре после заявления М. Горького о выходе из «Современника» отказывается от работы в нем и Саша Черный.

 Опять начинается хождение по редакциям толстых журналов. В «Русском богатстве» отказываются принять лирические стихи поэта, сославшись на то, что в них изображен не русский, а немецкий пейзаж; срывается издание нового журнала «Колос ржи», куда Саша Черный послал свое , стихотворение «Летом», 1 и, наконец, назревает разрыв с «Современным миром».

 Из переписки Саши Черного с одним из редакторов «Современного мира» В. П. Кранихфельдом видно, в каком тягостном положении очутился поэт к концу 1912 года. «Все у меня незадача с «Современным миром», — жалуется он в одном из писем, — многого даже не пойму. Говорил о сатире, — нельзя, традиция не позволяет, потом решили, что одно стихотворение не определяет лица автора, нужен «цикл». Потом решили, что «цикл» — слишком много и не надо вовсе «сатиры». С юмором (в стихах) то же: юмор причислен ко второму сорту поэзии, но юмор в прозе почему-то в журнале допустим. Переводов из Гейне тоже нельзя, хотя некоторые старые переводы оскорбительны по безграмотности». 2

 Обещание редакции как-то наладить сатирический отдел журнала не осуществилось. Оставалось одно — «лирические описания четырех времен года», как грустно заметил Саша Черный. Однако и здесь его постигла неудача: вернули стихотворение «Зирэ», в котором усмотрели «личный элемент».

_____

1. См. его письмо к П. И. Карпову. Рукописный отдел Государственной публичной библиотеки им. Салтыкова-Щедрина.

2. ПД, архив В. П. Кранихфельда.

[49]

Возмущенный поэт упрекает редакцию «Современного мира» в том, что она «исключает из поэзии как раз тот элемент, который составляет и всегда составлял душу поэзии. Откиньте его, и что останется от лирики: пейзажи четырех времен года и географическая поэзия описаний... Как развернуться дарованию индивидуально и полно, когда будут ставить ему рогатки и признавать в нем только то, что звучит «как у всех»? Ведь это к «благонамеренности» стиля какой-то сведется, зачем тогда и писать?» 1

 Саша Черный упорно борется за то, чтобы оставаться в журнале самим собой, но все больше убеждается, что это невозможно. Теперь он считает, что заниматься в тысячный раз разоблачением кадетов и пуришкевичей — это значит топтаться на месте. «Не в кадетах и не в Пуришкевиче же дело в конце концов, — пишет он Кранихфельду в октябре 1912 года. — Такие мотивы тем более меня удивили, что когда шла речь о широких общественных и литературных темах, мне ответили отказом (неоднократным). Неужели обличение Пуришксвича более к лицу «толстому» журналу?» 2

 В 1912 году Саша Черный решил уехать за границу, в Италию. Лето он провел на Капри, в дружной компании художников и литераторов, постоянно общаясь с А. М. Горьким, который писал М. М. Коцюбинскому, что мрачный и желчный сатирик Саша Черный «оказался очень скромным, милым и умным человеком». 3

В другом письме Горький отзывался о нем в таких выражениях: «...это скромный, серьезный и приятный человек. Он гораздо интереснее и талантливее своих двух книжек и кажется мне способным написать превосходные вещи. Задачи у него — чудесные, и это настоящий литератор, с большой любовью к делу. Я — рад, конечно». 4 Об этом времени поэт впоследствии вспоминал с большой теплотой (см. стихотворение «Литераторы на Капри» и серию лирических стихотворений, созданных там же).

 В это лето на Капри много говорилось о реорганизации журнала «Современник», руководство которым от А. В. Амфитеатрова перешло к Е. А. Ляцкому. С осени 1912 года Горький пытался изменить направление журнала; одним из методов оживления «Современника» он считал создание хорошего отдела юмора и сатиры.

_____

 1. ПД, архив В. П. Кранихфельда.

2. Там же.

3. А. М. Горький. Собрание сочинений, т. 29. М., 1955,  стр. 253.

4. «Архив А. М. Горького»» т. 7. М., 1959, стр. 111—113, 206.

[50]

По замыслу Горького сатира должна была касаться важных общественных и политических вопросов. Так, он писал в тот период начинающему фельетонисту Н. Иванову: «Позвольте предложить Вам попробовать Ваши силы на серьезной общественной и политической сатире. Желательно иметь небольшие очерки, которые могли бы печататься в отделе юмора и сатиры журнала «Современник», который ныне реформируется». 1

 Нужно думать, что с программой новой редакции был знаком и Саша Черный. Уже в декабрьском номере «Современника» были помещены три его стихотворения: «Бездарность» и «Обыкновеннейшая история» (в разделе сатиры) и лирическое стихотворение «Летом». В первом номере обновленного журнала за 1913 год появились еще две сатиры Черного, написанные на злобу дня. В одной из них («Дежурное блюдо») автор протестовал против недостойного смакования в прессе многочисленных случаев самоубийств, а другая была посвящена разоблачению новомодных течений в живописи. Всевозможные «измы», претендующие на новаторство в искусстве, вызывали у сатирика резкий протест.

 Стихотворные циклы Саши Черного продолжали и в дальнейшем появляться в «Современнике» («Проект», «Раздавателю венков», «Табу», «Непоследовательность» и другие). Однако «Современник» не оправдал надежд, возлагавшихся на него передовыми литераторами. С мая 1913 года Горький перестал сотрудничать в «Современнике»; тогда же на страницах журнала появилось и последнее произведение Саши Черного — «Элегическая сатира в прозе».

 В 1913 году поэт вновь попытался наладить связь с «Русским богатством». Об этом свидетельствует сохранившееся в архиве журнала письмо Саши Черного, датированное 1913 годом: «Очень прошу редакцию сообщить мне о судьбе посылаемых стихотворений. А. Черный — прежде Саша Черный». 2 Речь, по-видимому, шла о стихотворениях цикла «В деревне», появившихся в первом номере «Русского богатства» за 1914 год. В том же году Саша Черный думал об участии в журнале «Северные записки», предполагая послать туда один из своих рассказов. 3

 Уйдя из «Современника», поэт в течение нескольких месяцев помещал свои стихи в новой газете «Русская молва». Здесь по-

_____

1. А. М. Горький. Материалы и исследования, т. 1. Л., 1934, стр. 278.

2. ПД, архив «Русского богатства».

3. См. письмо к Л. Я. Гуревич в ПД.

[51]

явились его злободневные шаржи («Упущение», «Правила для родителей», «Новая славянская песня»), а также несколько лирических и бытовых стихотворений.

 К 1914 году Саша Черный все чаще задумывается о необходимости расширить рамки своего творчества. Он выступает и как прозаик, и как переводчик, и как детский писатель.

 На страницах журналов и раньше появлялись небольшие рассказы, литературные пародии, политические памфлеты Саши Черного (в «Зрителе»: «Вечер юмора», «Бюджет холостого чинов ника», «Как студент съел свой ключ» и другие; в «Сатириконе»: «Ауто-да-фе», «Присуждение пушкинских премий в 1911 году», «Обратно» и т. д.). Но в период разрыва с «Сатириконом» он всерьез обращается к прозаическому творчеству. Первой крупной работой его в этой области явился рассказ «Люди летом», опубликованный в «Современном мире» (1910, № 9). В 1912 году в сборнике «Земля» был напечатан рассказ «Первое знакомство», а в 1914 году появилось еще несколько рассказов — «Друг», «Храбрая женщина» и другие (в «Солнце России») и «Мирцль» (в «Русской мысли»).

 Рассказы в большинстве были мелкотемными и не поднимались над уровнем безобидно-развлекательной литературной продукции. Лишь шоследний представлял собой опыт психологической прозы. Героиня рассказа — певичка из немецкого варьете Мирцль — влюбляется в русского студента и надеется связать с ним свою жизнь. Рухнувшие мечты она оплакивает во взволнованном лирическом письме, написанном после разлуки с любимым (отсюда первоначальное заглавие рассказа — «Письмо Мирцль»). «Я немного задержал «Письмо Мирцль», — сообщил Черный в редакцию «Русской мысли», — простите, но очень было мне трудно. Немного это не мое дело женские письма писать, и, ей-богу, больше никогда не буду». 1 Как видно, работа в области прозы на этом этапе тоже не принесла писателю внутреннего удовлетворения.

 Другой попыткой найти новые пути в творчестве явились произведения для детей. В 1911 году Саша Черный написал свое первое детское стихотворение «Костер». За ним последовали другие: «Трубочист», «Летом», «Бобина лошадка», «Поезд» и т. д. 2 В 1912 году, по инициативе Горького, приступили к выпуску сборника «Голубая книжка», куда вошли сказки и песенки для де-

____

1. ЛД.

2. В 1913 году некоторые из них были включены в небольшой сборник Саши Черного «Тук-тук!».

[52]

тей. Здесь впервые Саша Черный показал себя мастером детской прозы, создав увлекательную сказку «Красный камешек», где были описаны забавные прогулки по саду маленького мальчика, неожиданно получившего дар понимать птичьи и звериные разговоры. В том же году он принял участие в детском альманахе «Жар-птица» (под редакцией К. И. Чуковского). Поэт хорошо видит то, что по-настоящему интересует ребят, и, не рисуясь, сам живет их маленькими печалями и радостями. Должно быть, поэтому так умело и тонко воспроизводит он разговоры и игры детей, их нехитрые забавы («Поезд», «Приставалка», «На коньках»).

 В 1913—1914 годах Саша Черный создал одно из наиболее значительных своих произведений в этом роде — «Детскую азбуку», художественное пособие для обучения детей грамоте.

 В 1917 году Саша Черный сотрудничал в журнале «Для детей» (выходил в качестве приложения к «Ниве»). И все же в целом творчество его как детского писателя развернулось главным образом после революции.

 К последним предреволюционным годам относится и переводческая деятельность Саши Черного. Серьезно заниматься переводами немецких классиков он начал с 1911 года, хотя еще в начале своего творческого пути переводил стихотворения Л. Фульда и К. Генкеля. В апреле 1911 года Саша Черный писал К. Р. Миллю: «Для упражнений в немецком языке и для отдыха головы, сердца и пр.— сажусь теперь за переводы немецких юмористов (и я тоже!)». 1

 Первым из «немецких юмористов» был самый любимый поэт Саши Черного — Генрих Гейне. Часть его переводов из Гейне была опубликована тогда же в «Сатириконе» и «Киевской мысли», а в конце года они были собраны в учебном пособии по иностранной литературе: «Генрих Гейне. Книга песен. Избранные стихотворения», вышедшем под редакцией Саши Черного. Некоторые из них (всего пять) поэт включил в состав сборника «Сатиры и лирика» (1913).

 Приблизительно в те же годы Саша Черный подготовил к печати сборник избранных произведений другого немецкого юмориста, Сафира («Избранные рассказы Сафира» под редакцией Черного вышли в свет в 1912 году). В 1912—1913 годах он перевел несколько стихотворений Рихарда Деммеля, Грилльпарцера, Лилиенкрона, а также рассказ Кнута Гамсуна «В клинике» («Русская молва», 1913, № 158).

____

1. ПД, архив К. Р. Милля.

[53]

Лето 1914 года было последним спокойным периодом в жизни Черного. Он жил в Шмецке (Усть-Нарова) и писал оттуда Л. Я. Гуревич: «Здесь очень тихо, зелено, стихи выползают из каждой кочки, но лень писать». 1 Первая мировая война застала его врасплох — в хаосе мыслей, без каких-либо прочных связей с литературной средой.

 Вихрь событий подхватил Сашу Черного: он добровольцем ушел на фронт.

 До конца войны поэт сражался на передовой. Ему было тогда не до стихов. В годы войны имя Саши Черного не появлялось на страницах печати. Только в журнале «Русская мысль» под общим заглавием «В снегах» были опубликованы его старые стихотворения («На пруду», «Сумерки», «Белая колыбель»). Однако военная тема оставила заметный след в творчестве Саши Черного.

В 1922 году, готовя к печати сборник «Жажда», поэт привел в порядок свои фронтовые записи и объединил все созданные им за эти годы стихи в цикле «Война». Стихотворениям Саши Черного о войне совершенно чужд воинственный пафос и угар шовинизма, охвативший многих русских поэтов из круга символистов и акмеистов. Война в стихах Черного показана во всей ее неприглядности и жестокости. Окопную грязь, бессмысленный ужас кровавой бойни, развал фронтов и позор отступления — все это Черный испытал на себе. В его произведениях развертываются перед читателем впечатляющие по своей реалистичности картины тяжелого фронтового быта.

 Цикл «Война» с полным правом можно назвать «Будни войны». Это подчеркнуто даже названиями его произведений: «Привал», «Пленные», «В операционной», «В штабе ночью», «Отступление». Но в этих серых буднях Саша Черный сумел подметить и передать волнующую теплоту человеческого чувства («Письмо из дома», «Сестра», «Чужая квартира»). В цикле «Война» раскрывается новая сторона дарования Черного: здесь он выступает не как сатирик, а как спокойный и трезвый наблюдатель. Пожалуй, лишь в двух стихотворениях цикла, «В штабе ночью» и «Ревизия», звучит голос прежнего насмешливого и злого поэта-карикатуриста.

 На этом обрывается дореволюционный период его творчества. Как мы уже знаем, к революции Саша Черный пришел в состоянии душевного надлома. Идеи социального пессимизма, получившие особенно благодарную почву в трудные годы реакции, оказали на него слишком глубокое влияние.

____

1. ПД

[54]

5

 Как и многие представители буржуазной интеллигенции, Саша Черный не понял и не принял Великую Октябрьскую социалистическую революцию. Растерявшийся, не нашедший себе места в новой действительности, в 1920 году он эмигрировал — вначале в Литву, а потом переехал в Берлин. Начинается третий период его творчества — сложный и тяжелый, исполненный глубоких противоречий.

 С первых же дней эмиграции поэт больно переживал свою оторванность от родины. До самой смерти он так и не почувствовал себя «своим» под чужим небом, под чужим солнцем. «И холмы, и дорога, и скамья, и стол, и закат» — все кажется ему холодным, чужим; чувство оторванности от родины тесно сплетается с ощущением безысходной тоски и одиночества. Образ России постоянно присутствует в лирике Черного («Платан», «Черный дрозд» и другие). Картины русской жизни расцветают в воображении поэта далекими и прекрасными «миражами».

 Очутившись за рубежом, Саша Черный, как и раньше, оставался «сам по себе». Он не примкнул ни к одной из сложившихся в эмиграции политических группировок. Правда, некоторое время поэт сотрудничал в правокадетской газете «Руль», занимавшей злобную антисоветскую позицию. Но даже там для него были характерны такие стихотворения, как «Голос обывателя» или «Эмигрантское». В первом из них было выражено действительно обывательское отношение к революции, свойственное в тот период самому Черному, а во втором — высказано желание отмежеваться от всяких политических программ и направлений и жить Робинзоном на тихом необитаемом острове. Это «робинзонство» стало одной из самых характерных черт последнего периода творчества поэта.

 В годы эмиграции, особенно в первые пять лет, Саша Черный обращается преимущественно к детской тематике. Первым эмигрантским журналом, в который послал свои произведения Саша Черный, был детский журнал «Зеленая палочка». Он выходил в Париже в 1920—1921 годах при участии таких крупных писателей, как А. И. Куприн, И. А. Бунин, А. Н. Толстой. Саша Черный помещал в «Зеленой палочке» свои стихи и рассказы («Рождественское», «Пещера храбрых», «В саду», «Сказка о лысом пророке Елисее, о его медведице и о детях»). В то же время он участвовал в издании детского сборника «Колокольчики» (Юрьев, 1921), а

[55]

также редактировал несколько томов серии избранных произведений русских классиков для детей. 1

 Самым значительным произведением Черного в эти годы явилась большая книга детских стихотворений, изданная в Данциге в 1921 году. Книга носила знаменательное название — «Детский остров». «Саша Черный, — отмечали в печати, — спрятался на время на детский остров и сам стал ребенком, ребенком, который и прост и ясен, и не умеет еще болеть взрослыми болями». 2

В сборник вошли почти все детские стихотворения, написанные Черным до 1921 года и сгруппированные в три цикла: «Веселые глазки», «Зверюшки», «Песенки».

 «Книжка удалась автору, — писал рецензент «Русской книги»,—она подлинно детская, не надуманная, не вымученная, светлая, добрая, ласковая, такая нечаянная радость. Самый придирчивый взгляд не подметит в ней ни одного деланного жеста, ни одного пусто звучащего слова: детский мирок полно отразился в ней, нетронутый и свой, особенный». 3

 Успех этой книги способствовал дальнейшей работе Черного в области детской литературы. В 1922 году он выпустил составленный им сборник «Радуга», куда вошли лучшие произведения, созданные русскими классиками для детей. В том же году поэт написал пьеску «Возвращение Робинзона», опубликовал небольшой сборник стихов «Вспомни», сказку «Первый грех» и рассказ «Наша Ганя» (в сборнике «Цветень»). В следующем, 1923 году, вышли его переводы волшебных сказок: «Маленький король» Ф. Остини, «Гелокандр» В. Руланда, «Волшебный соловей» Р. Демеля. Появилось и новое издание популярной «Живой абзуки».

 Однако творческая деятельность Черного в эти годы не ограничивалась детскими произведениями. Он сотрудничал в ряде эмигрантских

изданий — в литературно-художественных журналах «Сполохи» (Берлин, 1921—1923), «Жар-птица» (Берлин — Париж, 1921—1925), «Воля России» (Прага), в разных газетах и альманахах. Кроме того, он подготовил новое, расширенное издание «Сатир и лирики» (книга первая — «Сатиры» — вышла в начале 1922 года, книга вторая — «Сатиры и лирика» — в середине того же года).

_____

1. В 1921—1922 годах под его редакцией вышли сочинения Тургенева, Жуковского и Чехова.

2. —в. Саша Черный. «Детский остров». «Русская книга», 1921, № 2, стр. 10.

3. Там же.

[56]

Новое издание свидетельствовало о большой редакционной работе, проделанной автором: многие циклы были перестроены, дополнены стихотворениями, написанными после 1913 года, и даже переименованы. Приноравливаясь к новым условиям, Саша Черный исключил из книги наиболее острые политические сатиры, изъял шаржи из цикла «У немцев». Все же, по-видимому, и в таком виде издать свои книги удалось ему с большим трудом. Третья книга, под названием «Жажда», вышла в свет в Берлине в 1923 году уже как «издание автора».

 «Жажда» подвела итог первых лет эмигрантской жизни Саши Черного. Название сборника звучало символически. Поэт говорил о трудной и горестной судьбе эмигрантов под «чужим солнцем». Прежний мир, безвозвратно потерянный ими, окрашивался в стихах Черного поэтическим ореолом мечты, безумной жаждой вновь обрести родину — но не новую Россию, которой поэт не знал, а старую. Теперь, когда пройдены многие дороги, а позади «отгремел девятый вал», прошлое кажется Черному дорогим и милым:

 О Тебе, волнуясь, вспоминаем, —

Это всё, что здесь мы сберегли...

И встает былое светлым раем,

Словно детство в солнечной пыли... —

 писал Саша Черный во вступлении к циклу «Русская Помпея».

 Поэтому сплошь и рядом он впадает в идеализацию прошлого, и даже многое из того, что он раньше осмеивал, становится теперь предметом его любования. Таковы сценки старой России в сборнике «Жажда» — весна на Крестовском в Петербурге, гостиный двор в Пскове, полтавский садик и т. д. Тогда же Черный написал первую редакцию поэмы «Дом над Великой». 1 Действие поэмы происходит в Пскове в годы первой мировой войны, но сюжет играет в ней второстепенную роль. Главное для автора — детальное описание мелочей русского быта, любование этими мелочами. На это указывает и подзаголовок поэмы («Картины из русской жизни»), и откровенно сформулированная мысль автора:

____

1. В 1928 году Черный вернулся к работе над поэмой; не сколько отрывков ее второй редакции были опубликованы в газете «Последние новости».

[57]

Любой пустяк из прежних дней

Так ненасытно мил и чуден...

В базарной миске средь сеней

На табурете стынет студень.

Янтарно-жирный ободок

Дрожит морщинистою пленкой,

Как застывающий прудок

Под хрупкой корочкою тонкой...

 К 1924 году круг литературной деятельности Саши Черного сильно сузился. Запас старых сюжетов и тем иссякал, многие образы зачеркнула жизнь, иные потускнели вдали от родной почвы. Духовное банкротство эмигрантской литературы стало особенно ощутимо. В Берлине одно за другим закрывались русские издательства, прекратились почти все приемлемые для Черного журналы и газеты.

 В 1924 году Саша Черный уехал из Берлина. Последним его произведением, созданным в Германии, была детская книжка «Сон профессора Патрашкина», в увлекательной форме повествовавшая о фантастических приключениях уснувшего профессора.

 Вначале Черный перебрался в Рим, где написал цикл стихотворений, навеянных римскими впечатлениями. Позднее они были частично опубликованы под общим заглавием «Из римской тетради»; намерение поэта издать их отдельной книгой так и не осуществилось.

 В конце 1924 года Саша Черный уехал во Францию и поселился в Париже. А. И. Куприн писал впоследствии: «Я помню, как Ачександр Михайлович Гликберг приехал из Берлина в Париж. Ох, уж это время! — неумолимый парикмахер. В Петербурге я видел его настоящим брюнетом, с блестящими черными непослушными волосами, а теперь передо мной стоял настоящий Саша Белый, весь украшенный серебряной сединой. Я помню его тогдашние слова, сказанные с покорной улыбкой: «Какой же я теперь Саша Черный? Придется себя называть поневоле уже не Сашей, а Александром Черным». Так он и стал подписываться: А. Черный». 1

 В Париже А. Черный пережил некоторый творческий подъем. По мере сил и возможностей он пытался бороться против денационализации русской эмигрантской литературы. Его возмущало пресмыкательство эмигрантских литераторов, с готовностью отка-

_____

1. А. Куприн. Саша Черный. «Возрождение», 1932, № 2625.

[58]

зываюшихся ради «хлеба насущного» от русского языка, от русской культуры, да и вообще от принадлежности к русской нации. «Не потрафляй, даже если ты можешь рассчитывать на восемнадцать изданий», — писал он когда-то. 1 Это осталось его твердым убеждением. Потеряв всякую связь с родиной, он настойчиво напоминал своими произведениями: «помните о России», «любите Россию!». Сашу Черного беспокоило, что дети русских эмигрантов растут вне родной культуры, не зная и не любя ее. Ежегодно участвуя в праздновании «Дня русской культуры», он обращался ко всем русским писателям с призывом прививать детям любовь к родной стране и ее культуре. 2

 С той же целью А. Черный организовал в 1928 году выпуск альманаха для юношества  «Русская земля». Задачей редакции было — рассказать детям эмигрантов о России и ее великих людях: Ломоносове, Пушкине, Петре I (стихи И. А. Бунина, «Завирайка» А. И. Куприна, «Ломоносов-отрок» А. Черного и т. д.). Характерно стремление А. Черного заинтересовать детей произведениями русского народного творчества. «Как народное зодчество и обиходное кустарное искусство, как народные напевы, так и художественное слово — народная русская лирика — образуют единый круг бесценной русской Красоты», — писал он в предисловии к помещенным в сборнике историческим песням о Петре I. 3

 В 1928—1929 годах А. Черный принимал участие в подготовке изданий для детей русских народных сказок и песен. Сам он в середине 1929 года издал в Белграде две новые книги: «Серебряная елка» (для детей младшего школьного возраста) и «Румяная книжка» (для детей среднего возраста). К. этому времени появилось еще несколько книг Черного, предназначенных для детского чтения: «Дневник фокса Микки», рассказ «Кошачья санатория» (1928), большая повесть «Чудесное лето» (1929). 4

_____

1. С —а Ч. Наивные слова. «Современник», 1911, № 2.

2. См. его статью «Наши дети» в приложении к «Возрождению», 1927, № 736.

3.  «Русская земля». Париж, 1928, стр. 82.

4. «Рассказывая о замысле этого произведения, Черный писал: «В повести «Чудесное лето», помимо внешних событий и приключений, меня занимала внутренняя, как бы подводная ее тема: захотелось вырвать эмигрантского мальчика, совсем еще детеныша, из городской квартирной клетки, освободить его от эмигрантских будней, среди которых всякое детство гаснет... Лето в усадьбе под Парижем и месяц у моря в Провансе окружают маленькое, уже рассуждающее создание хороводом ясных, насыщенных радостью дней. Каждая собака, мул, котенок становится другом.

Море, облака, холмы и деревья — не французские, не чужие, и не приходится смотреть на них со стороны глазами эмигранта-пасынка. Полнота такого маленького детского счастья, дошкольного, догородского, беспечного цветения и является основной темой повести» («Последние новости», 1930, № 3266).

[59]

В стихах Черного этих лет часто появляются образы рядовых русских эмигрантов, живущих на чужбине безрадостной, трудной жизнью («Парижское житье», «Предпраздничное», «Парижские

частушки» и другие). Он не идеализирует их быта, объективно рассказывая о нищете, лишениях и моральном унижении, через которые приходилось пройти почти каждому из них. Единственное, о чем мечтает поэт, — чтобы не обезличивалась душа эмигрантов, не порывалась бы их внутренняя связь с родиной. Эта мысль наиболее отчетливо прослеживается в стихотворении «Иван Петрович», изображающем трудовой день русского эмигранта.

 В 1931—1932 годах Саша Черный пишет поэму «Кому в эмиграции жить хорошо». Героями ее являются три русских журналиста. Заставляя своих «правдоискателей» повидаться со многими эмигрантами и расспросить их о жизни, Черный в конце поэмы показывает, наконец, единственного, «без примеси» счастливого эмигранта — маленького Мишутку, безмятежно спящего в своей кроватке. Все это говорило о трагедии поэта, осознавшего всю тягостность своего положения и вместе с тем не умеющего найти какой-либо выход из тупика.

 Изображение французской жизни тоже занимает в поэзии Черного заметное место и дается оно по преимуществу в жанре поэтической «акварели». Через все его стихотворения проходит образ автора — одинокого странника, — шагающего по чужой земле с палкой и почти пустой котомкой за плечами («Прогулка в Кабассон», «В пути», «Без вакансий», «Городок»). Однако нигде поэт не выступает в роли равнодушного и безучастного созерцателя происходящего. Внимание его всегда останавливается на картинах бедности и унижения человеческого достоинства, а глаза поэта замечают и нищету рыбацкого поселка, и уличную выставку бродячих художников, и старого человека, вынужденного ради пропитания стричь собак, и измученных тяжелым трудом пассажиров парижского метро — хмурого негра, мальчишку из отеля, старика посыльного. ..

 Все чаще в стихотворениях Черного проскальзывают грустные мысли о безвыходности своего положения, о тупике, в который зашло его творчество:

[60]

Мой виноградник пуст — растрепанные бурей,

К земле прибиты светлые стихи...

И даже та любимая гряда,

Где зеленели детские страницы,

Здесь, на чужбине, теша детвору,

Ненужным пустырем чернеет у дороги.

 В последние годы жизни большое место в творчестве Черного занимала проза. Его рассказы тематически разнообразны. Одни из них («Московский случай», «Свадьба под каланчой», отрывки из повести «Молодое вино») воскрешали далекие картины жизни на родине, другие рассказывали о судьбах русской эмиграции («Провансальские страницы», «Африканские вещи», «Мелкоземельный грипп», «Уютное семейство», «Тихое кабаре»), третьи с большим мастерством рисовали особенно близкий автору детский мирок («Яблоки», «Тихая девочка», «Камышовое государство», «Самое страшное», «Илья Муромец»).

 Особую группу рассказов составили солдатские сказки, были и небылицы, задуманные Сашей Черным, должно быть, еще в годы первой мировой войны. В 1928—1932 годах он написал более двадцати таких рассказов: «Кому за махоркой идти», «Катись горошком», «Полная выкладка», «Армейский спотыкач» и другие. Достоинство их не в сюжете, а в языке, в непринужденной манере рассказа, в живой и остроумной передаче бойкой солдатской речи. Герои небылиц Черного напоминают традиционную фигуру бравого русского солдата из народной сказки, находчивого и бесшабашно смелого, умеющего ловко справиться со всякой нечистью и одолеть любого врага. В то же время образы А. Черного конкретно-историчны. Он мастерски воспроизводит обстановку царской казармы и тяжеловесные крестьянско-солдатские мысли о земле и хлебе, воскрешает перед читателем тип русского солдата времен первой мировой войны («Скоропостижный помещик», «Бестелесная команда», «Сумбур-трава», «Правдивая колбаса»).

 В своей рецензии на сборник Черного «Несерьезные рассказы» (объединивший несколько «солдатских» сказок) А. И. Куприн заметил, что автор так хорошо пишет о детях и солдатах потому, что «в этой сфере он свой, здесь он и товарищ, и зачинщик, и выдумщик, и рассказчик-импровизатор, и тонкий, любящий наблюдатель». 1

_____

1. А. Куприн. А. Черный. Несерьезные рассказы. «Возрождение», 1928, N2 1216.

[61]

Сборник «Несерьезные рассказы», помимо солдатские сказок, содержал веселый шарж-шутку «в одном бездействии» — «Третейский суд» и забавные детские рассказы. «Вся книга, — писал Куприн, — пронизана легкой улыбкой, беззлобным смехом, невинной проказливостью, и если ухо улавливает изредка чуть ощутимый желчный тон, то что ж поделаешь: жизнь в эмиграции не особенный сахар». 1

 «Несерьезные рассказы» оказались последней книгой Саши Черного. В 1932 году он переселился из Парижа на юг Франции — в Прованс. Здесь неожиданно оборвалась его жизнь. Накануне он еще был полон сил, послал в парижскую газету рассказ «Илья Муромец» и стихотворение «С холма». 5 августа, возвращаясь домой от соседа, поэт услышал крик «Пожар!» и сразу же устремился к месту несчастья. С его помощью пожар быстро потушили, но дома он почувствовал себя плохо и через несколько часов, после сильного сердечного припадка, скончался. В последний путь поэта провожали простые французские люди — фермеры и их дети. Похоронили его на небольшом сельском кладбище Лаванду, в департаменте Вар.

 «У Саши Черного, — писала в некрологе газета «Последние новости», — была седая голова, молодой взгляд черных глаз и застенчивая улыбка. Жить ему было очень тяжело: зарубежная литература — профессия полунищих».

6

Саша Черный был современником грандиозных исторических событий — русско-японской войны, революции 1905 года, первой мировой войны, свержения самодержавия и Великой Октябрьской революции, которая потрясла весь мир. Однако подъем революционной борьбы русского пролетариата, руководимого большевистской партией, распространение социалистической идеологии — все это совершенно не затронуло сознания Саши Черного. Как типичный буржуазный радикал, он не видел в пролетариате вершителя исторических судеб, оставался чужд интересам его борьбы.

 Буржуазная ограниченность мировоззрения Саши Черного отрицательно сказалась на его поэтическом творчестве. Несомненно, сатира его существенно ограничивалась отсутствием ясной идейной направленности. Как и многие буржуазно-демократические писатели

____

1. А. Куприн. А. Черный. Несерьезные рассказы. «Возрождение», 1928, № 1216

[62]

своего бремени, Саша Черный был бессилен в разрешении важнейших исторических проблем современности. Нельзя не отметить, что даже в годы первой русской революции, когда из-под пера поэта выходили наиболее резкие сатирические стихи, и в них он не поднимался до широких обобщений. Сатиры его и тогда зачастую разменивались на мелочи, принимая форму шаржей на реакционных политических деятелей.

 При всем том имя Саши Черного как поэта талантливого и своеобразного не должно быть предано забвению. В истории русской поэзии XX века ему принадлежит определенное место.

 С одной стороны, Саша Черный продолжил своим творчеством богатые традиции русской сатирической поэзии XIX века, в частности — поэтов «Искры». Вместе с тем творчество Саши Черного внесло нечто новое в область поэтической сатиры.

 Сатиры Черного кажутся шаржами, почти карикатурой на современность, и в то же время они полны интимнейшими жалобами сердца, звучат как элегии, как слова дневника. Собственно говоря, чисто сатирических стихотворений у него немного. Если они и встречаются, то это, главным образом, злые политические шаржи (вроде «По мытарствам», «Октябристы», «Экспромт»). В основном же для его поэзии характерно гармоническое слияние юмора, сатиры и лирики. Эту особенность своего дарования отчетливо ощущал и сам поэт: «Я имел смелость думать, — писал он В. П. Кранихфельду, — что если даже в одном стихотворении сольются и юмор, и сатира, и лирика, то и пусть (в жизни это на каждом шагу), не писать же по «теории словесности» Житецкого: досюда лирика, отсюда сатира, отсюда юмор». 1 В этом своеобразие поэзии Саши Черного.

 Творчество Саши Черного оставило заметный след в русской литературе начала нашего века. .Опыт его работы в области поэтической сатиры безусловно учитывал молодой Маяковский. Считая Сашу Черного одним из наиболее близких себе поэтов, Маяковский любил и прекрасно знал его стихи. 2 Вот, например, свидетельство Давида Бурлюка: «Маяковский в осенние бульварные туманы 1911—1912 года, гуляя со мной, поражал меня знанием Александра Блока и Саши Черного». 3 О том же писал К. И. Чуковский в статье «Маяковский в пятнадцатом»: «Память у него была та-

____

1. ПД, архив В. П. Кранихфельда.

2. Цитатами из произведений Черного часто пользовался Маяковской в своих статьях (см., например, его статью «Живопись сегодняшнего дня»).

3. «Творчество», 1920, № 1, стр. 7.

[63]

кая, что он мог декламировать Целые книги стихов в порядке расположения страниц — третий том Блока, «Сатиры» Саши Черного...» 1

 Так же и Л. Брик свидетельствует, что Маяковский любил стихи Саши Черного и при случае нередко декламировал их (например, стихотворения «Факт», «Городская сказка», «Искатель», «Культурная работа», «Обстановочка», «Полька»). 2

 В этой связи возникает интересный вопрос о соотношении сатиры Саши Черного с ранним творчеством Маяковского. 3

 Лучшие стихи Саши Черного с их презрением к миру мещанского-благополучия отличаются вызывающей наготой образов:

 Лиловый лиф и желтый бант у бюста,

Безглазые глаза — как два пупка.

Чужие локоны к вискам прилипли густо,

И маслянисто свесились бока.

 Это свойство сатирических стихов Черного внутренне оправдано, поскольку поэт изображает вульгарного, опустившегося обывателя:

 Портрет готов. Карандаши бросая,

Прошу за грубость мне не делать сцен:

Когда свинью рисуешь у сарая,

На полотне не выйдет belle Hélène.

 В антиэстетизме Саши Черного, в его нарочито грубой, эпатирующей манере звучал протест против прилизанной обывательской благопристойности и ханжества. Не приходится сомневаться, что именно этой стороной талант сатирика привлек сочувственное внимание молодого Маяковского.

 Сатиры Саши Черного сближает с поэзией раннего Маяковского гиперболизация образов с их подчеркнутой грубостью и резкостью, смелые и остроумные словосочетания, разговорная манера стиховой речи, фамильярность интонаций. В произведениях Саши Черного встречаются резкие отклонения от обычных стилистических норм словосочетания:

____

1. Маяковский. Однодневная газета ЛОФОСП. Л., 1930.

2. Л. Брик. Маяковский и чужие стихи. «Знамя», 1940, № 3, стр. 169, 171.

3. См. об этом: В. Тренин и Н. Харджиев. Маяковский и «сатириконская» поэзия («Литературный критик», 1934, № 4).

[64]

Она целовала меня,

 И я ее тоже обратно, —

 пишет он в сатире «Прекрасный Иосиф». Эта нарочитая небрежность стиля в данном случае передает ироническое отношение автора к своему герою-обывателю и вполне оправдана «той внутренней гримасой (далеко не смешной), которая скрывается за этими словами». 1

 Большое место в системе поэтических средств у Саши Черного занимают различные «зоологические» эпитеты. Этот прием, характерный и для Маяковского, помогает поэту разоблачить убожество внутреннего мира мещанина, зло осмеять его пошлость:

 Улитки гуляют с улитками

 По прилизанной, ровной дорожке,—

 так начинает он свое стихотворение о немецких обывателях («Kinderbalsam»).

 Сближает обоих поэтов и характерный для них прием снижения «высоких» поэтических сюжетов и образов. У Маяковского в «Гимне судьбе»:

 Глаза у судьи — пара жестянок

Мерцает в помойной яме.

 У Саши Черного:

 Безглазые глаза — как два пупка...

 или:

 Перетянут под мышками, вроде жука,

Попугайский платок из кармана,

А глаза — два застывших плевка.

 Подобных примеров можно привести довольно много. Саша Черный говорит о поэте, пришедшем в редакцию толстого журнала: «Он думал из «Восходов» сшить штаны». Сравните у Маяковского в стихотворении «Кофта фата»:

 Я сошью себе черные штаны

Из бархата голоса моего.

____

1. Саша Черный. Обратно. «Сатирикон», 1910, № 44, стр. 5.

[65]

Преемственность творческих поисков обоих поэтов может быть продемонстрирована также на примере стихотворений «Санкт-Петербург» Черного и «Еще Петербург» Маяковского. Здесь совпадают не только заглавие и тематика, но даже отдельные рифмы и образы:

 С неба сочится какая-то дрянь...

 («Санкт-Петербург» А. Черного)

 А с неба смотрела какая-то дрянь...

 («Еще Петербург» Маяковского)

* * *

 Сила Саши Черного как сатирического поэта (сказавшаяся в лучших его стихах) была в любви к цельному, гармонически развитому человеку — со здоровой душой и телом, смелому и энергичному. Отсюда глубокая ненависть поэта к психологии и повелению русской буржуазной интеллигенции, которая, по словам Горького, «наиболее поучительна со стороны своей духовной шаткости». 1 Это была болезнь века, и заслуга Саши Черного в том, что он не пытался оправдать интеллигента, уверовавшего в свою исключительность. Поэт развенчал его во всем, продемонстрировал его духовное вырождение.

 Именно этой наиболее сильной стороной своего творчества Саша Черный завоевал любовь и популярность в среде передовой русской молодежи предреволюционного времени. О том, как молодежь увлекалась стихами Саши Черного и как он «подготовлял» ее к восприятию Маяковского, пишет в своих литературных воспоминаниях Юрий Либединский: «К восприятию Маяковского, несомненно, подготовили меня также стихи Саши Черного, поэта едва ли не самого популярного среди прогрессивной молодежи того времени. Я не случайно подчеркнул именно ту социальную прослойку, которая ценила и любила, пожалуй даже породила поэзию Саши Черного... Его тематика — это до гротеска беспощадное осмеяние обывателя, мещанина, чиновника прежде всего как главного носителя скуки дореволюционной жизни». 2

____

1. М. Горький. Собрание сочинений в тридцати томах, т. 29. М., 1955, стр. 218.

2. Ю. Либединский. Современники. Воспоминания. М., 1958, стр. 159—160.

[66]

Пессимизм дореволюционного творчества Черного был формой искания, за ним чувствовалась искренняя тоска по настоящему идеалу, который поэт не мог найти в силу ограниченности своего мировоззрения. Пессимизм же его послереволюционного творчества был выражением его беды, источником горьких мыслей о родине, далекой и навсегда потерянной.

 Заслуживает внимания и другая часть поэтического наследия Саши Черного — его стихи для детей, стихотворные пейзажно-бытовые зарисовки, проникнутые заражающим жизнелюбием и светлым волнующим лиризмом.

 Со времени появления в России последнего издания стихов Саши Черного прошло много лет. Думается, что литературное наследие этого талантливого и оригинального поэта заслуживает того, чтобы о нем напомнили.

 Л. Евстигнеева

[67]

Цитируется по изд.: Черный С. Стихотворения. Л., 1960, с. 23-67.

Вернуться на главную страницу Саши Черного

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС