Сент-Бев Шарль Огюстен

1804-1869

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Шарль Огюстен Сент-Бёв

Сент-Бев Шарль Огюстен (1804-1869) — яркий представитель французского романтизма в литературоведении и литературной критике. Известен, в первую очередь, как критик и историк литературы. В этой области научного знания Сент-Бев создал свой метод, названный биографическим, суть которого заключается в раскрытии творческой индивидуальности через призму биографических, личностных характеристик. Работы Сент-Бева: «Историческая критическая картина французской поэзии и французского театра XVI века», 1828; «Литературно-критические портреты», т. 1-5, 1836/1839; «История Порт-Рояля», т. 1-5, 1840/1859, и др.

Гурьева Т.Н. Новый литературный словарь / Т.Н. Гурьева. – Ростов н/Д, Феникс, 2009, с. 262.

Трескунов М.

Сент-Бёв

I

Шарль-Огюстен Сент-Бёв родился 23 декабря 1804 года в приморском городе Булони. Он был единственным сыном в семье инспектора налогового ведомства, по политическим убеждениям близкого к умеренно-буржуазной партии жирондистов. Франсуа Сент-Бёв умер незадолго до рождения сына, но Шарль утверждал, что от отца воспринял его дух, разум и вкус. В домашней библиотеке Франсуа Сент-Бёва, где были сочинения Вольтера и Грессе, Лукреция и Горация, Вергилия и Гомера, Шарль обнаружил немало книг, испещренных пометами отца, знавшего и ценившего литературу. Эти книги попали в руки юноши и возбудили в нем любовь к пытливому чтению.

До четырнадцати лет Шарль жил в Булони, окруженный заботами матери; она определила его в светский пансион Блерио, где обучали латыни и гуманитарным наукам. Окончив булоньскую школу в 1818 году, Сент-Бёв отправился в Париж продолжать занятия в пансионе Ландри; там обнаружились его исключительные способности филолога.

Юношеские годы, проведенные в Париже, были трудными и тоскливыми. Хотя пансион Ландри славился либеральным духом, Шарлю запретили читать даже книги аббата Рейналя, того самого Рейналя, чьи сочинения столь высоко ценил Александр Радищев. Но все же круг чтения юноши был обширен: наряду с Шатобрианом и Ламартином, Сент-Бёв читал трагедии Сенеки и Расина, стихи Парни, Шенье, Юнга, сочинения Руссо, Вольтера, де Сталь.

В 1821 году пансион Ландри был переименован в коллеж Бурбона, и Сент-Бёв изучал здесь языки — греческий и латинский, фи-

[05]

лософию и риторику. В том же году на всеобщем конкурсе коллежа он получил первую премию за поэму «Петр Великий посещает Сорбонну», написанную на латинском языке.

Курс философии в коллеже читал Дамирон, книга которого «История французской философии» оказалась для Сент-Бёва полезной при изучении философской мысли Франции. Дамирон говорил своим ученикам, что нельзя составить представление о философах без изучения всей их жизни, их воспитания, их занятий, всех обстоятельств, которые сформировали их взгляды; прежде чем постигнуть мысль философа, нужно проникнуть в его психологию, в его внутренний мир. Эти методологические принципы импонировали будущему литератору. Разрыв учителя с религией сказался и на убеждениях ученика. «Изучая философию под руководством Дамиона, я перестал верить в существование бога». В духе подобного же убеждения выдержана его диссертация «О бессмертии души». Тема эта, очевидно, была обязательной в коллежах Парижа. Альфред де Мюссе, завершая свое образование, также написал трактат «О бессмертии души», не понравившийся ректору университета, архиепископу Фрейсину.

Существенное воздействие на молодого студента оказывают курсы лекций по естествознанию, физиологии, химии, литературе, философии, которые он прослушал в «Атенее». «Атеней», основанный еще до революции 1789 года на правах лицея, продолжал существовать и при Реставрации, унаследовав просветительские идеи XVIII столетия. Крупные ученые и писатели, такие, как Лавуазье, Ламарк, Кювье, Б. Констан, Редерер, Дону, в разное время участвовали в занятиях «Атенея». Каждый вечер «Атеней», ставший распространителем научных знаний, собирал обширную аудиторию слушателей. Здесь Сент-Бёв познакомился с Дестютом-де-Траси, главой философской школы «идеологов», приверженцем которой себя считал критик. В его дневнике имеется запись: «Необходимы две дисциплины для совершенного образования: знание принципов идеологии и математики. Математические принципы являются законами практической логики. Если их изучать в отрыве от идеологии, то невольно воспримешь манеру рассуждать слишком геометрически; изучение идеологии без вычисления весьма обеднит ее. Бонапарт превосходно понимал значение идеологии, и он стремился умалить ее значение, называя идеологами тех людей, которые, наперекор его воле, утверждали здоровые принципы политики; это оскорбление тирана воздает исключительную почесть той науке, которая просвещает людей».

Немаловажное значение для Сент-Бёва имела встреча с известным историком Дону. В период Реставрации Дону читал курс исто-

[06]

рии во Французском коллеже; представляя либеральную оппозицию, он был членом палаты депутатов, опубликовал в 1819 году солидный труд «Опыт об индивидуальных гарантиях, которых требует современное состояние общества». Дону, хотя и считал себя наследником энциклопедистов, в области литературы придерживался поэтики классицизма, романтиков не признавал, высшим авторитетом для него являлись Буало и Лагарп.

По окончании занятий в коллеже Сент-Бёв некоторое время колеблется в выборе будущей профессии. Деятельность адвоката кажется ему теперь бесполезной, хотя совсем недавно привлекала его, и вот, по совету матери, он стал изучать медицину. Посвятив медицинскому образованию более четырех лет, Сент-Бёв его не завершил, так как нашел свое призвание в литературном труде.

II

Ранний период журнальной деятельности Сент-Бёва связан с литературной газетой «Глоб» — органом группы так называемых доктринеров, придерживавшихся принципов буржуазного либерализма. Они считали конституционную Хартию незыблемым законом монархического государства, якобы обеспечивающим полную свободу французской нации.

Газета «Глоб» признавала положительное значение французской революции XVIII века для утверждения парламентской формы правления, для оздоровления нравов общества, развития литературы и искусства.

Впервые «Глоб» вышел в Париже 15 сентября 1824 года.

В программной статье один из основателей газеты Дюбуа определил направление нового органа французской прессы: «Достаточно двух слов: свобода и уважение к национальному вкусу. Мы не будем одобрять деятельности школы германской и английской ориентации, которая доходит до того, что угрожает языку Расина и Вольтера; но мы также не отступим от своих принципов под натиском проклятий академиков устаревшей школы, которая противопоставляет смелости новаторов лишь угасшее восхищение, непрестанно взывая к величию прошлого, чтобы скрыть ничтожество настоящего, школы, которая ограничивается лишь поверхностным наблюдением того, что свершили великие писатели минувших эпох, забывая о том, что великими они называются именно потому, что были подлинными творцами» («Глоб», 15 сентября 1824 г.).

[07]

В первом же номере под рубрикой «Россия» в нем сообщалось о том, что Александр Пушкин опубликовал романтическую поэму «Бахчисарайский фонтан», а Карамзин готовит к печати очередные тома «Истории государства Российского».

Важное место Дюбуа отводил литературной критике, которая в начале 20-х годов влачила жалкое существование, так как литературно-общественные журналы того времени не заботились об объективности и справедливости эстетических суждений и, поддерживая дух коммерции, защищали интересы отдельных авторов и издателей.

Стендаль в трактате «Расин и Шекспир» привел массу фактов, доказывавших, что влиятельная критика очень часто превращалась в форму рекламы авторов и издателей, носила меркантильный характер.

На страницах «Глоба», в противовес господствовавшим нравам, печатались содержательные и нелицеприятные отзывы о сочинениях известных поэтов и писателей, историков и философов. Кроме того, чтобы оценить историческое значение литературно-критической деятельности «Глоба», нужно вспомнить, что в XVII и XVIII веках критика носила почти всегда нормативный характер. В соответствии с этим анализ литературного произведения превращался в разбор того, насколько оно соответствует (или противоречит) «вечным» законам искусства, которые считались обязательными равно для всех писателей различных стран и эпох, или утвердившимся законам «хорошего вкуса». Этим «вечным» законам романтики противопоставили представление об их исторической изменчивости в ходе развития человеческой культуры, об их зависимости от своеобразия национальной почвы, от условий места и времени.

Так, в книге «О литературе, рассматриваемой в связи с общественными установлениями» (1800) де Сталь проявляет большой интерес к бесконечному разнообразию характеров и талантов и тем самым направляет исследовательскую мысль по пути изучения психологии писателей. Балланш в известном труде «О чувстве, рассматриваемом в его связях с литературой и искусством» (1802), а также Барант в «Очерке французской литературы XVIII века» (1807) изучали художественные произведения в соотношении с реальными обстоятельствами жизни; их точку зрения разделял и Шатобриан, предпочитавший критике грамматической критику философ скую и нравственно-историческую. Предшествовавший опыт не отменяет новаторского характера той критики, которая развивалась в 20-х годах в русле романтизма наряду с другими жанрами романтической литературы. Виктор Гюго в предисловии к «Кромвелю»,

[08]

приветствуя ростки молодой критики, определил пути будущего развития французской эстетической мысли: «Близок час, когда новая критика, опирающаяся на широкую, прочную и глубокую основу, восторжествует. Скоро все поймут, что писателей нужно судить не с точки зрения правил и жанров, которые находятся вне природы и вне искусства, но согласно непреложным законам этого искусства и особым законам, связанным с личностью каждого из них» 1.

«Глоб» популяризировал принципы психологической и исторической критики и, что особенно существенно, — уделял большое внимание творческой индивидуальности писателя. Этой важной проблеме посвятил одну из своих статей постоянный автор газеты Жоффруа, в связи с публикацией сочинений В. Скотта: «Нам представляется, что прежде всего критик должен изучить характер таланта В. Скотта. Эта отправная точка послужит основою для нашей критики вообще. Мы попытаемся указать на те благоприятные обстоятельства, которые способствовали развитию таланта писателя, затем определим связь эстетического вкуса XIX века с характером таланта писателя» («Глоб», 13 января 1827 г.).

В середине 20-х годов в ответ на крайне реакционную политику правительства Реставрации на страницах «Глоба» появляются статьи, где звучат насмешки над льстецами короля, резко осуждаются ультрароялисты. Вместе с тем «Глоб» бичует иезуитов и французское духовенство в целом. В статье «Как умирают догмы» (24 мая 1825 г.) Жоффруа утверждал, что католицизм в основе своей разрушен просветителями, но партия иезуитов, к сожалению, еще не погибла; лицемерие стало ее орудием, она сеет суеверия и фанатизм, ненавидит свободомыслящих, добивается установления строгой цензуры.

В ранний период журнальной деятельности Сент-Бёв был увлечен политической и социальной программой доктринеров и так же, как они, чтил буржуазную революцию XVIII века, утвердившую во Франции парламентскую форму правления. Сент-Бёв опубликовал в «Глобе» несколько очерков о революционной борьбе греческого народа против тирании турецкого султана Махмуда, превратившего цветущую Грецию в страну кровавых оргий. В скупых строках хроники он выражал явное сочувствие грекам: «Во время всеобщего восстания 1821 года Хиос вначале оставался бездейственным, как бы предчувствуя будущее несчастье. Прибытие в марте 1822 года двух

____

1. Виктор Гюго, Собрание сочинений в пятнадцати томах, т. 1, М. 1953, стр. 128.

[09]

тысяч самосцев придало ему смелость решиться на все. Наконец он вооружился. Месяц спустя город Хиос был превращен в руины, окрестные селения сожжены, пять тысяч жителей уничтожены, были потоплены грудные дети, и теперь опустошенный Хиос, расположенный между Грецией и Азией, безмолвствует, олицетворяя вечную разобщенность, но вместе с тем являясь символом неумолимой борьбы за свободу» («Глоб», 15 октября 1824 г.). Более откровенно Сент-Бёв развивает свои мысли в статье, посвященной книге А. Беллок (Луизы Свантон) «Бонапарт и греки» («Глоб», 15 июня 1826 г.). Греческое восстание он рассматривает здесь как одно из крупнейших исторических событий и выражает уверенность, что греки, невзирая на козни иностранных держав, завоюют свободу собственными силами.

В эти годы Сент-Бёв напечатал в «Глобе» первые литературные рецензии — о «Незнакомке» д'Арленкура, о «Записках г-жи Жанлис», «Мемуарах» г-жи Госсэ и др.

Роман д'Арленкура рецензент охарактеризовал резко отрицательно («Глоб», 15 января 1825 г.). Вслед за Сент-Бёвом аналогичное мнение выразил и Стендаль, отметивший «маленький, очень маленький талант» д'Арленкура, сумевшего, однако, подкупить французских критиков, которые сравнивали его бездарные сочинения («Отшельник», «Ренегат», «Ипсибоэ») с «Персидскими письмами» Монтескье, «Характерами» Лабрюйера, романами Вальтера Скотта.

В рецензии на «Записки г-жи Жанлис» (2—5 апреля, 21 мая 1825 г.) Сент-Бёв с иронией говорит о ее неприязни к Вольтеру, Гельвецию, Руссо, обвиняет в пристрастном отношении к Бернардену де Сен-Пьеру, который по поручению Робеспьера занимался делами народного просвещения 1.

В 20-х годах среди французских писателей велись жестокие споры литературно-эстетического и политического характера. Критики «Глоба» почитают истинных классиков и осуждают тех, кто подражал писателям XVII века. На страницах литературной газеты доктринеров публикуются восторженные статьи о Корнеле, Мольере, Реньяре.

____

1. В 1825 г. о «Записках г-жи Жанлис» отозвался П. А. Вяземский: «Предпочтительно знаменитые писатели так называемого философического века подвергаются укоризнам, проклятиям и насмешкам ее: она преследует их всеми оружиями и на всех поприщах». В отличие от Жанлис, Вяземский придавал большое значение деятельности просветителей и исключительно высок» ценил их философские сочинения. См. Полное собрание сочинений П. А. Вяземского, т. I, СПб. 1878, стр. 206.

[10]

«Глоб» не стал органом сообщества поэтов-романтиков, но в лице сотрудников этой газеты молодые романтики обрели единомышленников. Отвергая притязания неоклассицистов на руководство литературным движением, «Глоб» отрицал их устаревшие и бесплодные догмы и поощрял творчество молодых поэтов, драматургов, прозаиков, оказывал поддержку романтическому движению. Как писал один из ведущих критиков «Глоб» Дювержье де Оранн, газета была уверена, что романтики восторжествуют, преодолев все препятствия, ибо в них сосредоточена жизнь, пылкая энергия, устремленность в будущее («Глоб», 24 марта 1825 г.).

Критики «Глоба» рассматривали романтизм как искусство, в котором воплощены идеалы современности; они соглашались с определением сути романтизма, какое ему давал Стендаль: «Вот что говорит романтическая теория: каждый народ должен иметь особую, соответствующую его собственному характеру литературу» 1.

III

Сент-Бёв, преисполненный уважения к классикам, на страницах «Глоб» отдавал дань смелости, чистоте языка «великого литературного века», называл Расина гением, обнаруживал большой талант в поэзии Буало и Лафонтена.

Однако подлинное новаторство Сент-Бёва начинается с того момента, когда в орбите его внимания оказалось творчество Гюго — главы французских романтиков.

На первых порах «Глоб» не признавал Виктора Гюго. В 1826 году, когда Гюго напечатал сборник «Од и баллад», посвященных рыцарскому средневековью, о нем заговорили как о крупном поэте. По совету Дюбуа, Сент-Бёв опубликовал статью об этом сборнике, которую можно посчитать образцом критики исторической и аналитической; в ней очерчена среда, в которой воспитывался молодой поэт, школа «Французской музы», влияние «Гения христианства» на молодое поколение, объяснена возникшая мода на средние века, охарактеризованы события революции и Империи. Воссоздав атмосферу литературно-общественной жизни, критик обращается к разбору од и баллад. По мнению рецензента, поэзия Гюго не лишена недостатков: громоздкость описаний, неистовость страстен, неестественность чувств — все это портит великолепные стихи: «В поэзии, как и в других сферах искусства, ничто так не опасно, как

____

1. Стендаль, Собрание сочинений, т. IX, Гослитиздат, Л. 1938, стр. 125—126.

[11]

сила; если ей предоставить свободу действий, она злоупотребляет всем; благодаря ей оригинальность и новаторство становятся причудливыми; яркий контраст превращается в жеманную антитезу; автор стремится быть грациозным и простодушным, а доходит до приторности и неестественности; он ищет героическое, но обнаруживает только лишь гигантское». Статья Сент-Бёва была опубликована в «Глобе» 2 и 9 января 1827 года.

Гюго с удовлетворением воспринял отзыв молодого критика; вскоре он познакомился с Сент-Бёвом, и продолжавшаяся в течение нескольких лет личная дружба благотворно сказалась в творческой жизни обоих писателей.

Гюго, Виньи, Мюссе, Нодье, Мериме, а также Сент-Бёв, известный в то время и как поэт-романтик, привносят в современную им литературу богатство поэтических форм, легендарные и реально-исторические мотивы, раскрывают в стихах и новеллах личные страсти и неистовые порывы. В 1827 году они собираются в салоне Гюго, с волнением читают на вечерах свои драмы и поэмы, спорят, вырабатывают свои представления о романтизме как искусстве, исполненном героических страстей, гражданской смелости, душевного благородства.

В те же годы появляются манифесты, предисловия, литературные этюды, призванные утвердить романтическое искусство, привлечь на его сторону новых приверженцев и творцов. Вслед за известным предисловием к «Кромвелю» Гюго появляется предисловие к поэтическому сборнику Э. Дешана «Французские и иностранные этюды» (1827) и программная работа Сент-Бёва «Исторический и критический обзор французской поэзии и театра XVI века» (1828). Несколько позже, в 1829 году, Виньи излагает свое поэтическое кредо в предисловии к «Венецианскому мавру» (перевод «Отелло» Шекспира).

В июле 1828 года Сент-Бёв опубликовал статью, посвященную исторической драме Александра Дюваля «Карл II, или Лабиринт Вудстока». Соглашаясь со Стендалем, он назвал этого драматурга «заурядным неоклассиком» и охарактеризовал его как убежденного противника нового романтического театра. Утверждая реформу драматического искусства, Сент-Бёв предлагал отменить правительственные законы, вследствие которых задерживалось развитие театральной культуры Франции. Критик имел в виду государственную цензуру, препятствующую появлению новых пьес, порывающих с традицией официально признанной классической школы.

Будущую судьбу французского театра, по мнению критика, должна будет определить публика и сами писатели-романтики во

[12]

главе с Гюго, которые создадут новую драму, резко отличную от драмы эпигонов классицизма.

В книге «Исторический и критический обзор французской поэзии и театра XVI века» Сент-Бёв стремился обосновать правомерность литературного новаторства романтиков.

Воспринимая романтизм как литературную программу, базирующуюся на обновлении поэтических форм, новшествах грамма тического строя и языка, Сент-Бёв проводит параллель между тем, что совершили Ронсар и «Плеяда» в XVI веке, и тем, что намерены были осуществить в литературной сфере Гюго и его приверженцы. Ронсар был реформаторам французского языка и стиха, открывшим обширные возможности для развития национальной поэзии. Проявляя интерес к Ронсару и другим поэтам «Плеяды», романтики тем самым вводят в обиход поэтические образцы XVI века, вытесненные авторитетом Буало, и это само по себе имело большое значение для Гюго, Мюссе, Сент-Бёва и Виньи, применявших в своей практике поэтические формы кружка Ронсара (аллитерация, эховидная рифма, строфа с переносами).

В «Историческом обзоре» Сент-Бёв сочетает исследование литературных явлений с тонким критическим анализом; автор пришел к выводу, что к началу XVI века древняя галльская литература находилась в состоянии упадка; затем возникла новая, монархическая поэзия, зачинателем которой явился Малерб. На смену Маербу пришла школа Ронсара.

Классифицируя явления литературы XVI века, насыщая свой труд многочисленными фактами, Сент-Бёв стремился установить сходство мотивов поэзии XVI и XIX веков. Так, изображение пробуждающейся природы в поэме Белло «Апрель» повторяется, по его мнению, в более усложненной форме в лирике Гюго.

Впоследствии Брюнетьер воспользовался этой мыслью и показал в своем труде — «Эволюция лирической поэзии во Франции» беспрерывное существование жанра (элегии, сонета, мадригала), который на протяжении длительного периода времени видоизменяется, но не исчезает бесследно.

Придавая громадное значение Ронсару и его поэтической реформе, Сент-Бёв отмечал, что многое Ронсару не удалось осуществить, в частности, создать новый вид строфики. Этот труд выпал впоследствии на долю романтика Гюго; он ввел новую форму строфы, «он был и является мастером гармонии и архитектором поэзии».

Обновление стихотворного языка, совершенное поэтами романтической школы, опиралось, как убедительно показал Сент-Бёв, на национальную традицию. Он точно установил, что ритмически разно-

[13]

образный александринский стих с полной рифмой и вольным переходом из одной строки в другую — это стих Ронсара и поэтов «Плеяды», им пользовался в своих комедиях Мольер, затем эта форма версификации была возрождена Шенье, ее же восприняли, значительно усложнив, поэты-романтики, в частности, Гюго в «Кромвеле», Дешан и Виньи в своих переводах «Ромео и Джульетты».

В августе 1829 года была опубликована статья «Матюрен Ренье и Андре Шенье» 1. Сближая этих двух поэтов разных эпох, Сент-Бёв вновь обнаруживал национальные истоки романтизма, определял те мотивы прошлого, которые могли оказать плодотворное воздействие на его современников.

Ренье представляется французскому критику стихотворцем, отличавшимся смелостью мысли, откровенностью речи, в поэтических картинах которого с беспощадной иронией были изображены «трактиры, кухни, злачные места». Ренье был непосредственно связан с XVI столетием — с Монтенем, Ронсаром, Рабле; Шенье же весь устремлен в будущее; он явился «старшим братом» романтиков XIX столетия.

Благодаря Ренье и Шенье, избегавших влияния надуманных правил, устанавливается единая линия развития литературных форм, связывающая поэтов «Плеяды» и романтиков XIX века.

Достоинство Ренье и Шенье Сент-Бёв видит в правдивом изображении нравов и характеров, бытовой обстановки, глубоком постижении жизни, в том, что их поэзия была свободна от религиозности и мистицизма.

В назидание романтикам Сент-Бёв говорил о Ренье как о поэте, который упорно отстаивал свои литературные убеждения. В Девятой сатире, направленной против ученых грамматиков, Ренье клеймил жалких «реформаторов», убогих «словоскребов». Земные черты были свойственны также и поэзии Андре Шенье, который «в области критики и дидактики был значительно выше Буало».

Занимаясь эстетикой, Сент-Бёв не только искренне увлекся поэзией, но и сам решил испытать в ней свои силы; он написал большой цикл стихов, составивших книгу «Жизнь, стихотворения и мысли Жозефа Делорма» (1829). Этот лирический сборник в пору расцвета романтизма пользовался большим успехом, хотя автора обвиняли в безнравственности, в искажении здоровых инстинк-

____

1. Статья была включена в новое издание «Исторического и критического обзора французской поэзии и театра XVI века» (1843).

[14]

тов человека. В образе Делорма воплощена трагическая безысходность личности, неверие в возможность счастья, презрение к мещанскому благополучию. «Этот молодой человек, — писал в предисловии Сент-Бёв, — самое несчастное из всех существ. В течение многих дней он спрашивает себя, была ли такая минута, когда хотя бы некоторые из его запросов были бы удовлетворены,— и он не находит этой минуты. Он трудится, но труд не приносит ему никакой материальной выгоды, никакого умственного развития и никакого удовольствия». Истосковавшийся по осмысленной жизни, Делорм не смог преодолеть мучительных терзаний; состояние внутреннего разлада приводит его к самоубийству.

История Жозефа Делорма напоминает судьбу целого поколения Франции, изображенного Констаном, Стендалем, Мюссе, поколения молодежи из среды интеллигенции, выросшей во времена славы Наполеона, в эпоху, когда еще были живы воспоминания о революции и ее героях. Поэзия «мировой скорби» пополнилась благодаря «Жозефу Делорму» новой антологией.

Конечно, в жанре интимной лирики пальма первенства в то время принадлежала Ламартину, Мюссе, Гюго; тем не менее поэзия Сент-Бёва обогащала французский романтизм реальными мотивами, противостояла мистической, религиозной лирике, обращалась к «прозаическим мелочам», к земной жизни. Оценивая поэтический талант Сент-Бёва, не следует забывать, что он оказал плодотворное воздействие на Бодлера: «Цветы зла», как признавался Бодлер, были навеяны «Жизнью, стихотворениями, мыслями Жозефа Делорма».

Пушкин обратил внимание на достоинства и недостатки лирики Сент-Бёва. «Между сими болезненными признаниями, сими мечтами печальных слабостей и безвкусными подражаниями давно осмеянной поэзии старого Ронсара, мы с изумлением находим стихотворения, исполненные свежести и чистоты» 1.

Окрыленный славой «Жозефа Делорма», Сент-Бёв продолжал заниматься поэтическим творчеством, но вторая книга его стихов «Утешения» (1830) уже не имела успеха, и в последующие годы поэзия лишь в незначительной степени занимала воображение автора «Жозефа Делорма».

Он становится журналистом, критиком, посвятившим большую часть своей жизни изучению творчества современных ему писателей и известных деятелей литературы прошлых эпох. Среди поэтов-романтиков Сент-Бёв в наибольшей степени обладал даром крити-

____

1. А. С. Пушкин, Полное собрание сочинений в шести томах, т. 5, Гослитиздат, М. 1950, стр. 178.

[15]

ка, и на его долю выпала ответственная роль быть истолкователем и защитником романтического искусства.

В 1829 году он начал сотрудничать в журнале «Revue de Paris», где напечатал очерки — литературные портреты Корнеля, Буало, Лафонтена. Являясь приверженцем и теоретиком романтизма, критик отдавал должное художественному наследию XVII века, отмечая высокое достоинство стиля Корнеля, его великолепные интонации в патетических сценах, народную сметливость героев Мольера, восторгался выдержанной в античных тонах игривой поэзией Лафонтена. И вместе с тем при анализе сочинений классиков он находил убедительные аргументы, доказывающие уязвимость художественной конструкции классической трагедии, искусственность поведения сценических персонажей, отсутствие психологической достоверности в их облике: «Герои Корнеля величественны, великодушны, доблестны, у них открытая натура, гордо поднятая голова, благородное сердце. В большинстве своем они воспитаны в суровых правилах, с их уст не сходят изречения, по которым они строят свою жизнь. И поскольку такой герой ни на шаг не отступает от своих принципов, в нем нетрудно разобраться... то есть происходит как раз обратное тому, что бывает с персонажами в драмах Шекспира и в этом мире с живыми людьми». Противопоставление шекспировского метода трагедии классицизма с ее специфическими правилами, мешавшими воплощать жизненную правду, характерно для критика романтической школы. Шекспир способствовал развитию романтического театра; его благотворное влияние сказалось на драматургии Мериме и Мюссе, Дюма и Гюго.

IV

В последние месяцы Реставрации недовольство народных масс Франции вылилось в революционное восстание 1830 года, в результате которого удалился с исторической сцены последний король династии Бурбонов.

После свержения Карла X утвердилось буржуазное королевство Луи-Филиппа. Захватив власть, французская буржуазия сразу же направила свое законодательство против трудящихся и обеспечила свое господство на длительное время.

Июльская революция 1830 года оказала серьезное воздействие на писателей Франции, помогла им определить свои общественные и творческие принципы.

Испытывает на себе воздействие новых политических идей, социально-философских учений и Сент-Бёв. Отходу Сент-Бёва от

[16]

доктринеров содействовало его сотрудничество в органе французских республиканцев — «Национале», выходившем под редакцией Армана Карреля. Политический курс газеты был прогрессивен, она поддерживала республиканские восстания и неодобрительно относилась к режиму Июльской монархии.

Под влиянием идей буржуазного республиканизма Сент-Бёв отвергает политический принцип доктринеров: «Монархия — согласно Хартии», считая, что он не может «внушить человечеству веру в будущее». Сент-Бёв не принимал и доктринерского идеализма — понимания духовной субстанции личности как феномена, враждебного материи, в то время как еще энциклопедисты рассматривали материю и разум в неразрывном единстве. Философскую посылку Дидро о неразрывности единства личности и природы Сент-Бёв хорошо усвоил и неоднократно применял в статьях, где развенчивались идеалистические постулаты либералов.

Сотрудничая в газете «Глоб», Сент-Бёв становится приверженцем учения Сен-Симона, он видит в нем живительную силу, повергшую в прах абстрактную программу доктринеров. Ее отвлеченным понятиям «свобода» и «человеческое достоинство» Сен-Симон противопоставил более содержательное понятие «человечества», потому что в своем учении Сен-Симон говорил о «нищете и страданиях подавляющего большинства» 1.

В трактате «Изложение учения Сен-Симона», изданном в 1829 году его учениками, утверждалось, что великий утопист «не потерял веры в человечество, ибо чувствовал в себе достаточно жизни, достаточно любви, чтобы оживить мир; он не забывал настоящего, ибо с убежденностью гения умел читать в нем о том, что слово, которое он бросает в почву, как будто отвергающую его, не преминет дать всходы» 2.

«Вера в человечество» отныне окрыляет Сент-Бёва, придает ему импульс к жизни, к творческому труду. На страницах «Глоба» 3 он публикует ряд статей, где с искренним сочувствием говорит о нужде «бедных классов», о том, что учение Сен-Симона — плодотворная доктрина, «святая святых республиканской и пролетарской молодежи» 4.

____

1. «Nouveaux Lundis», t. IV, p. 144.

2. Сен-Симон, Избранные сочинения, т. I, изд-во АН СССР, М. 1947, стр. 157.

3. С 15 января 1830 г. «Глоб» стал органом сен-симонистов. Здесь Сент-Бёв напечатал статью об «Изложении учения Сен-Симона» и другие статьи.

4. «Premiers Lundis», t. II, p. 117.

[17]

Сенсимонисты ополчаются против антисоциальных тенденций в литературе, повторяют требование о приближении поэзии к действительности, непрестанно разъясняют задачи искусства, которое должно непосредственно служить обществу, стать духовным руководителем масс.

«Все подвергается сомнению в душе человека в наши дни, — писал ученик Сен-Симона Леру, — и поэты, которые выражают это сомнение, являются подлинными представителями своей эпохи». Поэтов, избегающих реальности и черпающих вдохновение в прошлом, так же, как и поэтов, жертвующих идеей во имя зримой красоты предмета, Леру относил к одной группе — представителей «искусства для искусства».

Статья Сент-Бёва «Стремления и надежды литературно-поэтического движения после революции 1830 года» явилась своеобразным откликом на эстетическую программу сен-симонистов; вместе с тем в ней изложены и личные представления Сент-Бёва об искусстве.

Существенная особенность эстетических воззрений выдающегося французского критика в том именно и состояла, что он считал искусство важным явлением общественного организма, изменявшимся в связи с революционными переворотами, происходившими во Франции. «При каждой великой политической и социальной революции, — писал он, — меняется и искусство, которое является одной из важных сторон общественной жизни; в нем тоже совершается революция, но она касается не внутренних его принципов — основа искусства неизменна, — а условий его существования, способов его выражения, его отношения к окружающим предметам и явлениям, чувств и идей, которые оно запечатлевает, равно как и источников вдохновения». Так и в своем обзоре Сент-Бёв говорит об изменениях во французской литературе, которая прокладывала себе новое русло в новых общественных условиях.

Сент-Бёв верил в жизненную силу молодого искусства и надеялся, что оно займет подобающее ему место в жизни республиканской Франции. Не кто иной, как он, провозгласил принцип гармонического единства искусства и народа («Народ и поэты собрались шагать рядом...»).

Публицистическое мастерство Сент-Бёва обретает особую остроту в то время, когда он стал сотрудничать в «Национале». На страницах республиканской газеты Сент-Бёв резко обличал коррупционную систему правительства, главой которого являлся «неистовый безумец» Казимир Перье, «ничтожество нового короля», трусость и инертность политических партий. Со смелостью революционного журналиста он заявлял в эти годы: наступит время, когда Франция

[18]

скажет «нет» любой монархии и потребует учреждения республиканского строя 1, утверждал, что Франция, совершившая революцию, может послужить примером для Германии 2.

В большом очерке «Жорж Фарси» Сент-Бёв воздает должное республиканской молодежи, сражавшейся против правительственных войск в 1830 году. В ее рядах находился молодой поэт Жорж Фарси, павший на баррикаде, когда ему только что исполнилось двадцать лет. Посмертно изданный сборник его стихотворений «Реликвия» вызвал положительную оценку прессы. Сент-Бёв подробно рассказал о его жизни, исполненной героизма, безбоязненно осудив Луи-Филиппа, возрождавшего деспотические устои своих предшественников.

Французский критик весьма одобрительно отозвался о «Книге польского пилигримства» Адама Мицкевича 3, где великий поэт, развивая идею национального освобождения, призывал польских революционеров поддержать национально-освободительную борьбу народов Европы. Цитируя патриотические призывы Мицкевича, Сент-Бёв выражает недовольство итогами исторического развития Франции за последние сорок лет, в особенности результатами Июльской революции 1830 года, и солидаризуется с республиканскими героями, которые принимали участие в восстании у монастыря Сен-Мерри 4.

Республиканско-демократические идеи находят отклик во многих статьях, опубликованных критиком в первой половине 30-х годов.

В рецензии на политические сочинения Томаса Джефферсона 5 Сент-Бёв с большим уважением говорит об американском республиканце, авторе «Декларации независимости», человеке, который не только боролся за свободу и самостоятельность Соединенных Штатов Америки, но и выступал в защиту революционной Франции. Выводы рецензента сводятся к следующему: Франция должна воспользоваться опытом Американской республики и, отвергнув либеральную программу доктринеров, как это сделал в своей стране Джефферсон, отстаивать принципы демократической республики, о

____

1. См. «Sainte-Beuve», par G. Michaut, P. 1921, p. 77.

2. Сент-Бёв, Людвиг Берне (12 марта 1832).

3. Адам Мицкевич, Книга польского пилигримства. Перевод Монталамбера с приложением «Гимна Польше» Ламенне. Статья Сент-Бёва напечатана 8 июля 1833 г.

4. См. «Premiers Lundis», t. II, P. 1894, p. 233.

5. «Политические и философские очерки. Извлечения из мемуаров и писем». Рецензия напечатана в двух выпусках журнала «Revue des Deux Mondes» 4 и 25 февраля 1833 г.

[19]

которой мечтали Эбер и Сен-Жюст. Но во Франции после революции 1830 года уже возникли силы, препятствующие развитию демократии, — это приближенные ко двору Луи-Филиппа финансисты, сторонники крупных бюджетов, выгодной для них налоговой систе мы, высокого избирательного ценза. Когда им угрожает опасность, эти изощренные политиканы вводят в стране осадное положение; они враждебны народу и боятся его. Французские республиканцы должны знать, откуда исходит опасность, и оберегать общество от людей, подобных Казимиру Перье и господину Паскье 1.

К этому же периоду относится одна из важных статей Сент-Бёва, в которой он разрабатывает проблему народности поэзии, — «Беранже (Последний сборник новых песен)» (1833). Сент-Бёв увидел значительность искусства Беранже в том, что «он изображение самых пылких современных страстей обрамил множеством глубоких, неизменно верных наблюдений, достойных пера Мольера и Лафонтена, исконные свойства нации сочетал в своих стихах с ее новорожденными чувствами... Ему нужны были эти выхваченные из народа персонажи, чтобы показать бессилие современной экономической системы, разорительность политики налогов. Он смело поставил вопрос об истинном равенстве, о праве каждого на труд, на собственность, на жизнь, — словом, о пролетарии».

В литературных этюдах, относящихся к 30-м годам, Сент-Бёв заостряет внимание по преимуществу на проблемах социальных; с позиций демократа-публициста он отводит важную роль деятелям литературы, призванным быть верными спутниками человеческого прогресса.

Интерес к явлениям общественной жизни, отрицательное от ношение к правительству Луи-Филиппа привели Сент-Бёва и к увлечению доктриной Ламенне, который стремился сочетать в своем учении социализм и религию.

Под редакцией Сент-Бёва выходит книга Ламенне «Слова верующего» (1834). Христианский социализм оказывал пагубное влияние на умы современников, однако мы не вправе забывать, что Ламенне, хотя и с позиций христианской религии, гневно осуждает буржуазный строй, что наряду с Жорж Санд и Пьером Леру он приветствовал ростки коммунистических идей во Франции 2, что его публицистические сочинения, такие, как «Книга для народа» (1837), «Политика, предназначенная для народа» (1839), «О современном рабстве», «Прошлое и будущее народа» (1840), проникнуты демократическим духом, стремлением облегчить народную участь.

___

1. См. «Premiers Lundis», t. II, P. 1894, pp. 140—141.

2. См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 1, стр. 533.

[20]

V

«Июльская революция, — замечает Сент-Бёв, — расстроила поэтический концерт». Он имел в виду распад кружка поэтов так называемого «Сенакля», собиравшегося у Виктора Гюго и действовавшего на основе эстетической программы, выработанной самими романтиками,

Прежние члены Сенакля — Мюссе, Виньи, Сент-Бёв — отходят от своего духовного руководителя, в своем творчестве ориентирую

 щегося на обширную аудиторию читателей и зрителей.

Сент-Бёв становится на путь создания «личного» романа, полного автобиографических намеков.

Замысел романа «Сладострастие» возник в 1831 году, но Сент-Бёв, увлеченный пылким чувством к Адель Гюго, страшился за него приняться, так как полагал, что некоторые читатели будут следить за каждым словом его исповеди и тайна отношений между автором любовного романа и супругой знаменитого поэта станет достоянием скандальной гласности. Занятый публикацией литературных портретов, он смог завершить и напечатать «Сладострастие» лишь в июле 1834 года. Центральные персонажи романа — маркиза де Куаэн и молодой дворянин Амори, который занял место в галерее героев, ведущих свою генеалогию от «Исповеди» Руссо, «Рене», Шатобриана, «Адольфа» Констана; подобно Октаву из «Исповеди сына века», Амори присуща мучительная раздвоенность сознания, благородная гордость, он мечтает о счастье, нуждается в учителе и друге, который наставил бы его на путь истины. Полюбив маркизу де Куаэн, он не обретает желанного счастья, но становится рабом своего сладострастия, а христианская аскеза поучает его подчинить плотские искушения целям морального совершенствования. Последнее свидание Амори и его возлюбленной происходит в старинном замке: он исповедует умирающую маркизу и на следующий день уже провожает ее на кладбище.

В «Сладострастии» много автобиографического, в персонажах воплощены черты хорошо знакомых автору писателей: Гюго, Ламартина, Ламенне, Лакордера, Беранже. И хотя мечты, душевные тревоги, искания рефлектирующего героя напоминают реальные события, происходившие в жизни самого автора, Сент-Бёв проводил четкую грань между пережитым чувством и его воплощением в «личном» романе: «Я совсем не верю в возможность точных портретов у романистов с большим воображением; только вначале они заимствуют у оригинала более или менее многочисленные черты, которые вскоре под их пером получают иное завершение и трансформируются; только сам автор, создатель персонажа, мог бы ука-

[21]

зать извилистую и тайную линию, которая соединяет вымысел с воспоминаниями» 1.

«Личный» роман был для Сент-Бёва не только формой выражения индивидуальных чувств и страстей, — как художественно значительное явление, он непременно должен был, по его мнению, воплощать наблюдения над действительностью, выражать психологию эпохи и самого автора. В «Сладострастии», так же как и в «Исповеди сына века», превосходно очерчен общественный фон, в сюжете романа большое место занимают заговор Кадудаля против Наполеона, политические раздоры времен Консульства и Империи.

Французская критика высказала о романе Сент-Бёва разноречивые суждения.

Шатобриан в авторе «Сладострастия» признал своего ученика, но с огорчением констатировал художественную неполноценность ряда образов. Ламенне считал, что книга Сент-Бёва будет способствовать нравственному совершенствованию личности: «Я убежден, — писал он Сент-Бёву, — что ваше произведение, как никакое другое, способно предостеречь неблагоразумную молодежь от великого искушения сладострастия».

В более поздние годы Шарль Бодлер, романтик по воспитанию, многим обязанный своим творческим развитием Сент-Бёву, по прочтении «Сладострастия» «жил одной судьбой с Амори». Все эти отзывы говорят о несомненном значении книги Сент-Бёва в истории лирического романа во Франции.

После 1832 года между Гюго и Сент-Бёвом ухудшаются и личные отношения.

Новые творения Гюго Сент-Бёв встречает сдержанно или даже недоброжелательно. Он отказывается от рецензирования драм Гюго, не обнаруживая в них исторической правды, да и при анализе «Собора Парижской богоматери» и «Гана-Исландца» предъявляет автору этот же упрек («Ган-Исландец», по его мнению, «чисто семейный роман»). Создавая «Собор», Гюго стремился извлечь из средневековых хроник моральную правду, так как он ставил ее превыше правды исторической; эту основу замысла Гюго критик не принял во внимание. Отсюда недоуменные рассуждения, встречающиеся в его статьях о Гюго.

Прекратив встречи с главой романтической школы, Сент-Бёв сводит знакомство с другими поэтами и литераторами, он встречается с Ампером, Генрихом Гейне, Мюссе, пристально следит за

___

1 Ch. Sainte-Beuve, Portraits des Femmes, t. I, P 1844 p. 106.

[22]

тем, что пишут Бальзак, Балланш, Дюма, Мериме, становится сотрудником влиятельного журнала «Revue des Deux Mondes».

В 1832 году Сент-Бёв познакомился с Жорж Санд. Видный критик и признанный поэт, он сыграл значительную роль в духовной жизни романистки именно в тот момент, когда формировался талант молодой писательницы, когда она, начав путь своего художественного развития, была охвачена душевной тревогой, мучительным самоанализом, поисками «общечеловеческих идеалов». Натура чисто импульсивная, она нуждалась в друге и наставнике, который отвлек бы ее от тяжелых переживаний, вызванных разрывом с мужем, и давал бы разумные советы в ее писательских замыслах. Таким человеком и оказался Сент-Бёв. Его наставления и одобрения оказали «громадные услуги Жорж Санд в периоды ее бурного искания истины, колебаний, падений и увлечений. Сент-Бёв отличался глубоким пониманием человеческой натуры, даже ее странностей и заблуждений, и Жорж Санд очень ценила в нем это понимание и безбоязненно раскрывала перед ним все свои язвы и раны» 1.

Русский литературовед Владимир Каренин 2 был, безусловно, прав. В рецензии на «Индиану» Сент-Бёв хвалит автора, изобразившего в своем романе современные нравы и представившего героев из реальной жизни. Но этого мало. Он советует Жорж Санд «не подгонять вдохновение», несмотря на просьбы книгоиздателей, «никогда не насиловать драгоценный талант, обещающий нам много прекрасных произведений».

Наиболее серьезный пробел в составленной Сент-Бёвом портретной галерее XIX века — неверная оценка тех литературных явлений 30—40-х годов, которые противостояли бурно развивавшемуся романтическому движению. Вышедший из круга французских романтиков и разрабатывавший их эстетику, Сент-Бёв даже в 50-е годы, когда он сблизился с Флобером и Гонкурами, не сумел понять новаторство Бальзака, по достоинству оценить романы Стендаля и порой впадал в явные заблуждения. Определенную роль (как в случае с Бальзаком) здесь сыграли и личные, неприязненно сложившиеся отношения, но не менее важны были идеологические и эстетические разногласия. При анализе романов Бальзака альковные сцены вызвали такое негодование критика, что вне сферы его внимания оказалась вся масштабность художественных построений великого романиста, удивительно содержа-

_____

1. Владимир Каренин, Жорж Санд, ее жизнь и произведения, т. I, СПб., стр. 432.

2. Псевдоним В. Д. Комаровой.

[23]

тельная картина экономической стихии жизни и нравов Парижа, да и всей Франции в целом.

Первый отклик критика на вышедшую книгу повестей Бальзака 1 отличался жестокостью тона, поверхностным анализом. Бальзак, раздраженный придирчивостью парижского критика, нашел способ своеобразной мести. Он заимствовал из только что появившегося романа Сент-Бёва «Сладострастие» сюжетную основу для своего романа «Лилия в долине» 2. В последующие годы критик и романист продолжали обмениваться репликами и статьями, не отличавшимися объективностью.

Стендаль по Сент-Бёву — любитель «броских парадоксов», писатель предвзятой мысли. Романы Стендаля «нарочиты и фальшивы». В «Красном и черном» интересна лишь первая часть, «в ней есть увлекательность, несмотря на неправдоподобие». Жюльен Сорель — «маленькое чудовище, негодяй, похожий на Робеспьера, который погружен в домашние интриги; недаром он тоже кончает на эшафоте». Парадоксально утверждение, что «Стендаль видел лицемерие там, где всего лишь господствует соблюдение элементарных приличий». Столь же необоснованной была и оценка романа «Пармская обитель», герой которого, Фабрицио дель Донго, охарактеризован как «похотливое животное», человек плоский и вульгарный, лишенный нравственности и чести. Здесь же Сент-Бёв вступает в полемику с Бальзаком, утверждая, что в своей статье о «Пармской обители» Бальзак «придумал Стендаля» 3.

VI

Во второй половине 30-х годов Сент-Бёв становится общепризнанным критиком: многие парижские журналы хотели бы печатать его статьи, но он тяготится жизнью, чувствует себя душевно опустошенным, мечтает о полном покое. В связи с бракосочетанием герцога Орлеанского, правительство Луи-Филиппа присвоило ему звание кавалера ордена Почетного легиона; но Сент-Бёв, превыше всего дороживший честностью убеждений, был неподкупен и в официальном заявлении отказался от этой почести.

Независимый в суждениях, он опубликовал в 1835 году статью «О критическом уме и о Пьере Бейле», стремясь раскрыть в ней

____

1. О. де Бальзак, Поиски абсолюта и др., 1834.

2. Об этом см. статью Б. Г. Реизова «Лилия в долине» и ее судьба в России» в кн. «Бальзак», изд-во ЛГУ, 1960.

3. См. «Nouveaux Lundis», t. V, p. 139.

[24]

духовный склад и объяснить творческую манеру выдающегося мыслителя XVII столетия, философский скептицизм которого он в немалой степени разделял.

Маркс и Энгельс придавали большое значение личности Бейля, который своими трудами подрывал доверие к метафизике XVII века: «Пьер Бейль не только разрушил метафизику с помощью скептицизма, подготовив тем самым почву для усвоения материализма и философии здравого смысла во Франции. Он возвестил появление атеистического общества, которому вскоре суждено было начать существовать, посредством доказательства того, что возможно существование общества, состоящего из одних только атеистов, что атеист может быть почтенным человеком, что человека унижает не атеизм, а суеверие и идолопоклонство» 1.

Сент-Бёв рисует в своем этюде образ скептика, вольнодумца, не терпящего фанатизма, дважды отрекавшегося от католической веры, наделенного мудрой проницательностью и умением постигать суть явлений. Будучи крупным ученым, Бейль не отрешался от жизни и до конца дней своих выполнял важную философскую миссию — вел логический спор с теологами, препятствуя проникновению обскурантизма в науку.

Именно Бейль в памфлете «Что представляет собой католическая Франция при Людовике Великом» утверждал, что католицизм — это кровожадная религия, которая для притеснения свободы совести не боится даже лжи и обмана, клятвопреступлений, драгонад, палачей и инквизиции.

В противоположность тем критикам, которые в эстетике придерживались принципов Аристотеля и Квинтилиана, Бейль был журналистом, а журналистика, по определению Сент-Бёва, это «гибкое, подвижное практическое искусство», содействовавшее развитию самой многообразной прессы и ставшее «одним из наиболее действенных орудий современности».

Иррелигиозные основы философии Бейля, первой ласточки эпохи просвещения, приводят Сент-Бёва к углубленному изучению творчества писателей Пор-Рояля, и, в частности, таких его крупнейших представителей, как Паскаль, Расин, Севиньи, братья Арно, Николь, Амон, Лансело, Леметр и др.

В 1835 году, по совету Ламенне, Сент-Бёв начал изучать историю Пор-Рояля и главным образом литературную деятельность отшельников знаменитого монастыря; в течение двух лет ему удалось собрать обширный материал для своего исторического труда о писателях Пор-Рояля.

____

1. К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 2, стр. 141—142.

[25]

В 1837 году Сент-Бёв уехал в Швейцарию и, посетив Лозанну, познакомился там с молодым профессором Оливье, предложившим ему прочесть курс лекций по истории Пор-Рояля. Сент-Бёв согласился и с ревностным усердием вновь обратился к более углубленному изучению моралистических сочинений, возникших под сводами янсенистского монастыря. Высокая моральная требовательность, суровое порицание лжи, ответственность человека перед своей совестью — таковы были этические принципы французских янсенистов, основавших литературно-религиозную школу, которая с момента своего возникновения строго преследовалась римским папой и высшим французским духовенством. Но затворники Пор-Рояля не дрогнули; имея в своих рядах талантливых адвокатов, ученых, философов, они повели непримиримую и успешную войну с иезуитами, став своеобразным центром оппозиционной абсолютизму литературы. Писателей Пор-Рояля поддержал авторитетный критик Буало, но самую существенную помощь им оказал Паскаль своими «Письмами к провинциалу» (1656), в которых раскрыл существо ожесточенного спора между янсенистами и иезуитами и доказал вздорность и лицемерие последователей Лойолы — тех, кто под маской внешнего благочестия подавлял естественные склонности людей, искажал и уродовал здоровую нравственность. Людовик XIV, некоторое время проявлявший известную терпимость к этому своеобразному бунту в области религиозно-нравственных идей, в конце концов стал на сторону иезуитов. Янсенистские общины были разогнаны, монастырь Пор-Рояль разрушен, а янсенизм, как ересь, осужден папской буллой.

Цикл лекций, прочитанный Сент-Бёвом в Лозанне в 1837— 1838 годах, послужил основой первого тома «Пор-Рояля», опубликованного в 1840 году. Для завершения фундаментального труда историку Пор-Рояля пришлось посвятить много времени, затратить массу усилий для разыскания малоизвестных источников; последний, пятый том «Пор-Рояля» был напечатан лишь в 1859 году.

В 1844 году Сент-Бёв был избран во Французскую академию. Президент Академии Гюго на церемонии приема положительно охарактеризовал поэтическое творчество нового академика и высоко оценил его исторический труд о Пор-Рояле. Для Гюго крайне важно было оттенить одно обстоятельство в подвижнической жизни суровых мыслителей — их смелую попытку реформировать католическую церковь, оздоровить нравы ее служителей и тем самым облегчить участь большинства людей, слепо повинующихся религиозной догме. Образ епископа Бьенвеню из романа «Отверженные», который Гюго начал в то время писать, был навеян старой моралью янсе-

[26]

нистов, осмелившихся выступить против папского Рима. Но этого мало. Гюго, разделяя точку зрения Сент-Бёва, увидел в писателях Пор-Рояля, мучительно искавших нравственную истину, предшественников французских просветителей: «Они строили свою большую крепость, словно предчувствуя великую атаку. Можно сказать, что встревоженно и внимательно всматриваясь в грядущее, они угадывали по каким-то грозным сотрясениям, что во мраке выступает неизвестный легион; они слышали, как издалека движется во мгле шумная армия Энциклопедии, и посреди неясного ропота уже смутно различали грустный и фатальный голос Жан-Жака и устрашающие раскаты смеха Вольтера!» 1

VII

Литературные этюды Сент-Бёва, написанные в 40-х годах, как и прежде, отличались широтой и важностью затрагиваемых проблем. В этом отношении примечательна статья «Десять лет спустя в литературе», представляющая собой обзор литературного движения, протекавшего в первое десятилетие Июльской монархии; здесь Сент-Бёв выделяет имена наиболее известных писателей, представлявших социальные доктрины 30-х годов, равно как и литературные течения того времени. Какие тенденции и явления порицаются критиком? Прежде всего разобщенность писательских сил, отсутствие единой цели в литературном труде. Плодотворное творчество, как полагал критик, возможно лишь при единстве устремлений поэтов и писателей, при гармоничном слиянии здоровых направлений в современной ему литературе, которая должна служить гуманистическим целям.

Самым ярким явлением минувшего десятилетия Сент-Бёв, как и в предыдущем обзоре, считает романы Жорж Санд, а в области социальных идей учение Сен-Симона, «Энциклопедию» Пьера Леру и Рейно, политические трактаты Токвилля. Существенны рассуждения критика на общественные и нравственно-литературные темы в статье «Несколько истин о положении в литературе» (1843). Здесь, по существу, осуждается политический курс монархической Франции, с ее ориентацией на «господство аристократии, деспотизма, ультрамонтанства», а в лице Луи-Филиппа обличается невежество заурядного правителя, претендующего на роль высшего судьи в об-

_____

1. Victor Hugo, Oeuvres complètes, Actes et Paroles, t. I, pp. 114—115.

[27]

ласти искусства. Сент-Бёв не приемлет ретроградное движение, возникшее во Франции в конце 30-х годов, связанное с возрождением интереса к классической трагедии. Он рассматривал увлечение французского театра пьесами Расина и Вольтера как своеобразную попытку ретроградов свести на нет победу, одержанную романтика ми, столь много сделавшими для удовлетворения духовных запросов передового общества. Интересно отметить, что в этом отношении его мысли перекликаются со взглядами молодого Энгельса, который отрицательно отнесся к искусственному возрождению классицизма во Франции эпохи Реставрации 1.

Придерживаясь принципов моральной критики, Сент-Бёв смело говорит об отсутствии щепетильности у известных писателей, подле которых «кишат» самые продажные, самые подлые борзописцы, которые льстят одним, оскорбляют других, прославляют тех, кто их принимает, и поносят тех, кто презирает их». Вслед за Бальзаком, изобразившим в «Утраченных иллюзиях» распад нравственных устоев в литературной среде, критик вновь развивает мысль о высоком назначении писателя, призванного быть воспитателем общества и, как непреложное условие, обладать незыблемой нравственностью. Сент-Бёв отстаивал принципы объективного анализа. По его представлениям, долг критика — быть проницательным судьей, благожелательно относящимся к истинному таланту, одним из тех, «кто приуготавливает приговор потомства, кто, не дожидаясь ходячих мнений, предвосхищает их и задает им тон».

Три этюда — «Меркантилизм в литературе», «Спустя десять лет в литературе» и «Несколько истин о положении в литературе» — убедительно показывают, как в буржуазном обществе возникают тенденции, оказывающие пагубное влияние на развитие культуры, в какой непосредственной зависимости от господства капитала находится большая, и порой талантливая, группа писателей.

VIII

Сент-Бёв не был в числе наиболее демократических сторонников революции 1848 года, но он считал добрым предзнаменованием крушение монархии Луи-Филиппа.

В одной из своих статей он рассказал, как 22 февраля 1848 года живописец Орас Верне, находясь на приеме у короля, сообщил ему о волнениях в Париже.

_____

1. См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. II, стр. 42.

[28]

«Вы встревожены волнениями, дорогой мой Орас, — ответил ему Луи-Филипп, — но ведь я самый могущественный король Европы!

Лорд Пальмерстон у меня в руках, в любой момент я могу задушить его! Без моего разрешения ни один из королей Европы не осмелится пошевелиться!» 1

Через двадцать четыре часа Луи-Филипп отрекся от престола.

Осенью 1848 года Сент-Бёв направился в Льеж, где, получив звание профессора, начал читать курс лекций о французской литературе XIX века. Здесь он подверг нелицеприятному разбору сочинения Шатобриана, литературные труды г-жи де Сталь, Фонтана, Шамфора и др.

Позднее на основе этого курса возникла двухтомная монография «Шатобриан и его литературная группа в годы Империи», опубликованная лишь в 1861 году. Сент-Бёв с профессорской кафедры признал, что Шатобриан был слишком возвеличен во Франции. Его задача, задача ученого — очертить портрет писателя в истинном свете, раскрыв без ложного пафоса все те особенности художественной натуры автора «Гения христианства» и «Натчезов», которые создали Шатобриану громкую славу, но вместе с тем и не утаить от современников все то помпезное и нездоровое, что воспрепятствовало первому французскому романтику оставить для потомства нетленные сокровища художественной мысли. По существу, писал Сент-Бёв, Шатобриан — «человек эпикурейских склонностей», «пресыщенный скептик» — его декламация часто становится бессодержательной и сумбурной 2.

Каковы же достоинства Шатобриана-художника?

Сент-Бёв отмечает редкостную гармонию прозаического языка писателя, торжественную плавность рассказа: «Именно благодаря гармонии, так же как и благодаря сверканию красок, Шатобриан является великим поэтом и великим волшебником. При помощи звука и ряда удачно примененных стилистических средств он действует завораживающе. Достигнув таких результатов в прозе, можно пренебречь поэзией» 3.

Не скрыв, что его не увлекли «Натчезы» («беспорядочная груда в 2383 страницы in folio») 4, критик с нескрываемым восхищением отзывается о «Рене» как о книге, вдохновлявшей поэтов 20-х годов и создавшей славу романтическому искусству.

____

1. «Causeries du Lundi», t. X, p. 440.

2. Ch. A. Sainte-Beuve, Chateaubriand et son groupe littéraire sous l'Empire, t. I, P. 1861, p. 316.

3. Там же, стр. 226.

4. Tам же.

[29]

Признавая значение Шатобриана в развитии романтизма, Сент-Бёв не ставит его в ранг «бессмертных» и не отводит ему той роли, какую ему приписывали буржуазные историки 1.

Так, например, Сент-Бёв отрицал религиозную ортодоксальность автора «Гения христианства» и считал его религиозный пафос не искренним, а вызванным стремлением к славе и личному успеху. «В 1800 году нужно было выполнить очень важную миссию — сыграть роль поэтического адвоката христианства; автор почувствовал в себе силу стать его апологетом» 2.

Не веря в искренность поэтической исповеди, произнесенной автором «Гения христианства», обнаруживая в трактате поразительную безвкусицу и обилие фантастических измышлений, Сент-Бёв обвинял Шатобриана в отступничестве от романтизма и не забыл того, что в своих «Замогильных записках» Шатобриан оскорбил столь близких сердцу французского критика сенсуалистов XVIII века.

Сент-Бёв вменял себе в заслугу, что тон его суждений не зависел от ранга писателей, ибо долг критика — «считаться с фактами, подтверждающими истину». В данном случае на основе громадного материала был воссоздан портрет крупного художника с присущим ему политическим консерватизмом, культом своего «я», артистическим позерством.

Не случайно именно в связи с чтением книги Сент-Бёва Маркс высказал известное суждение о Шатобриане. В письме Энгельсу от 30 ноября 1873 года он говорит:

«Вообще же я читал книгу Сент-Бёва о Шатобриане, писателе, который мне всегда был противен. Если этот человек сделался так знаменит во Франции, то только потому, что он во всех отношениях являет собой самое классическое воплощение французского тщеславия, притом тщеславия не в легком фривольном одеянии XVIII века, а переодетого в романтические одежды и важничающего новоиспеченными выражениями; фальшивая глубина, византийские преувеличения, кокетничанье чувствами, пестрая игра красок, чрезмерная образность, театральность, напыщенность, — одним словом — лживая мешанина, какой никогда еще не бывало ни по форме, ни по содержанию» 3.

____

1. Ch. A. Sainte-Beuve, Chateaubriand et son groupe littéraire sous l'Empire, t. I, P. 1861, p. 316.

2. Taм жe, т. I, стр. 285.

3. К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 33, стр. 84.

[30]

IX

По возвращении из Льежа Сент-Бёв принял предложение издателя Верона с 1 октября 1849 года сотрудничать в журнале «Конститюсионнель», — еженедельно писать критические очерки объемом от одного до двух листов, которые должны были печататься по понедельникам. Так начался новый период систематического труда критика-журналиста, продолжавшийся почти двадцать лет. За эти годы им было опубликовано несколько сот объемных статей, составивших впоследствии многотомную серию «Беседы по понедельникам» («Causeries du Lundi» — 15 томов) и ее продолжение «Новые понедельники» («Nouveaux Lundis» — 13 томов) 1.

Обширная галерея поэтов, прозаиков, философов, включенных исследователем в сферу своего внимания, обязывала Сент-Бёва постигать характер различных исторических эпох, читать груды книг, выписывать сотни страниц, одухотворять материал продуманной концепцией; так неделю за неделей посвящал Сент-Бёв напряженному труду. Личный секретарь Жюль Леваллуа рассказывает, что Сент-Бёв работал над критическими этюдами от вторника до пятницы, в субботу он читал корректуру и вносил в нее исправления. Совершая прогулки в Люксембургском саду, он излагал своим друзьям основные положения будущего «понедельника». Никаких возражений он не терпел, и секретарь едва лишь успевал под его диктовку записывать очередную статью. Корректура подвергалась серьезной правке и зачитывалась вслух по два раза. При том, что критик обладал превосходной памятью и огромными знаниями, большую часть недели (три, а иногда и четыре дня) он собирал материал, делал черновые наброски, прежде чем начать работу с секретарем над очередным «портретом».

Диапазон его литературных и научных интересов был исключительно широк. Углубляясь в историческое прошлое, он воскресил для читателей литературу французского средневековья («Роман о Лисе», «Ф. Коммин», «Вийон»), возродил интерес к поэтам Плеяды — Ронсару, Дю Белле, ко всему литературному движению XVI века. Он создал серию портретов-очерков о прозаиках и поэтах классицизма, Корнеле и Расине, Мольере и Лафонтене, Лабрюйере и Паскале. В сферу его интересов вошла литература XVIII века. Несколько этюдов он посвятил Вольтеру и Дидро, написал большие очерки о Лесаже и Прево, Бомарше и Руссо.

____

1. В последующие годы Сент-Бёв сотрудничал также в газетах «Монитер» и «Тан».

[31]

Во многих статьях Сент-Бёв писал о творчестве современников — Шатобриане и де Сталь, Гюго и Мюссе, Жорж Санд и Флобере. Но этого мало. Весьма содержательны его труды об античных и иностранных поэтах — о Вергилии и Феокрите, Данте, Гете и Фирдоуси. В его аналитических этюдах тщательному разбору подвергнуты сочинения писателей различных национальностей, переведенных на французский язык, в том числе переводы поэм Гомера и Мильтона, элегий Мимнерма, драм Шиллера, романтических поэм Байрона и Мицкевича.

Существенное значение представляет собой рецензия Сент-Бёва на французский перевод повестей Н. В. Гоголя, осуществленный Луи Виардо (издание 1845 г.), в которой он называет повесть «Тарас Бульба» «русским эпосом» и причисляет Гоголя к великим реалистам, правдиво изображавшим нравы прошлых времен и современности 1.

Разработанный романтиками новый взгляд на законы развития искусства лег в основу эстетического мировоззрения Сент-Бёва, обусловил своеобразие его критического метода, отличавшегося от методов и его предшественников, и современников.

Решительно порвав с догматизмом и рационализмом эстетики XVII века и признав эти законы исторически изменчивыми, Сент-Бёв не ставит перед собой задачу разбора произведений с точки зрения их соответствия «вечным» канонам искусства. Отсюда его ориентация не на узкий круг установленных «образцов» (античность или век Людовика XIV), но на живое многообразие литературы, взятой во всей пестроте ее исторических явлений. Если для Вольтера творчество Корнеля или Расина было воплощением норм хорошего вкуса, а произведения Матюрена Ренье или Рабле (при всем внутреннем тяготении и симпатии Вольтера к этим «буффонам») — отступлением от законов прекрасного, то для Сент-Бёва в круг классиков французской литературы на равных правах входят Корнель и Вийон, Матюрен Ренье и Рабле, классик Андре Шенье к романтик В. Гюго (см. статью «Что такое классик»).

В своих очерках о творчестве французских писателей он стремится раскрыть присущую каждому из них индивидуальную и не-

____

1. В мае 1839 г., возвращаясь морем из Италии во Францию, Сент-Бёв познакомился с Н. В. Гоголем, о котором впоследствии писал: «При этой встрече разговор его, полный силы, отличающийся точностью и богатством наблюдений над нравами и фактами действительной жизни, дал мне возможность схватить на лету всю оригинальность и реализм его сочинений». «Premiers Lundis», Р. 1875, t. III, p. 25,

[32]

повторимую красоту и выразительность. И, строя анализ на основе «первого, непосредственного и по возможности непредвзятого впечатления» (статья «Лафонтен»), ставит своей задачей «воскресить живой облик» писателя, то есть воссоздать его личность во всем историческом и психологическом своеобразии. Этот метод «портретной» живописи точно определен в этюде о Дидро, где критик рассказывает, как он, углубившись, в книги, работал над портретами Байрона, Вальтера Скотта, Гете: «Один за другим возникают все новые штрихи, и каждый из них укладывается в тот облик, который ты стремишься воспроизвести...

К тому смутному, общему, абстрактному облику, который удается охватить первым же взглядом, примешиваются, постепенно сливаясь с ним, неповторимые характерные черты, сугубо индивидуальные, точно найденные, все более отчетливые и дышащие подлинной жизнью; вы чувствуете, как рождается, как возникает у вас на глазах подлинное сходство; а в тот час, в то мгновение, когда вам удается ухватить в нем нечто неповторимое — особую улыбку, какую-нибудь царапину, скорбную морщину на челе, прячущуюся под прядью уже редеющих волос, — анализ уступает место творчеству, портрет начинает дышать и жить, образ найден».

Критический метод Сент-Бёва часто называли и до сих пор определяют как «биографический». Сам Сент-Бёв дал повод для подобного определения, так как не раз писал, что его «всегда привлекало изучение писем, разговоров, мыслей, различных особенно стей характера, нравственного облика — одним словом, биографии великих писателей» («Дидро»), причем написанные так, чтобы они позволяли «проникнуть... в душу» писателя, заставили его жить, «двигаться, говорить так, как это должно было быть на самом деле», связывали его личность «бесчисленными нитями с действительностью» («Корнель»). Однако, как поясняет Сент-Бёв, изучение биографии представляет для критика лишь средство, способствующее воспринять и передать читателю исторически неповторимые черты творческой индивидуальности писателя.

Стремясь в своих критических этюдах через биографию писателя подвести читателя к пониманию своеобразия его личности, Сент-Бёв, — и это важно учитывать для верной исторической оценки его статей, — в отличие от представителей «биографического» метода в буржуазной литературной науке, отнюдь не считал личность писателя конечной (или единственной) субстанцией для объяснения явлений художественного творчества. Скорее наоборот: личность писателя рассматривается критиком как фокус, в котором отражаются страна и эпоха, как равнодействующая многих разнородных — психологических, литературных и социальных влияний. Поэтому ин-

[33]

дивидуальность писателя никогда не выступает в его статьях как некая неразложимая, первичная субстанция, никак и ничем не обусловленная! Но вместе с тем именно личность художника, его особый духовный склад, особенности творческой индивидуальности, неотделимые от воздействия истории, от общественной и культурной жизни эпохи и обусловленные ими, представляют собой в глазах Сент-Бёва основной исторический факт, подлежащий углубленному изучению критика. Этот анализ позволяет понять и оценить особую окраску, своеобразное выражение и красоту, эстетические законы литературы и искусства каждой эпохи. Отсюда вытекает и особое внимание Сент-Бёва — критика к духовному складу творца анализируемых им художественных произведений, и самый жанр критического «портрета» писателя.

Чтобы оценить новаторство Сент-Бёва, необходимо соотнести его статьи не только с предшествующей ему, но и с последующей буржуазной критикой второй половины XIX века.

В эти же годы Ипполит Тэн и другие эстетики-позитивисты выдвинули в качестве главной задачи науки выяснение основных движущих сил, которые определяют собой развитие литературы. Пытаясь ответить на этот вопрос, Тэн сформулировал известную теорию о «расе», «среде» и «моменте». Несмотря на ложный, вульгарно-материалистический ответ, предложенный Тэном, сама постановка вопроса о необходимости анализа исторических сил, которые определяют развитие литературы в каждую эпоху, была для буржуазной науки известным шагом вперед.

Признавая зависимость литературы от общественной среды, Сент-Бёв не ставил перед собой задачи проникнуть в законы взаимодействия общеисторического и литературного развития. Одна ко более широкий, синтетический подход Сент-Бёва к литературе имел и свои сильные стороны по сравнению с позитивистской эстетикой. Он уберег его от влияния механистических, вульгарно-биологических концепций, а также от того игнорирования роли творческой индивидуальности писателя — ахиллесова пята позитивизма, — которое позднее вызвало во французской эстетике в качестве противоборствующей силы новую волну субъективизма.

В частности, от проницательного взора Сент-Бёва не ускользают уязвимые положения вульгарно-материалистической эстетики Тэна, неприменимой для исторического анализа явлений искусства. Сент-Бёв указывает на множество более частных причин, чем раса, среда и момент, объясняющих формирование личности художника: «Изучая их одного за другим, легко показать их связь с той эпохой, в которую они родились и жили; но если знать только эпоху

[34]

И если знать ее даже основательно, во всех ее главных чертах, невозможно все же предугадать заранее, что она должна породить такие-то и такие-то индивидуальности с определенными формами таланта. Почему Паскаль, а не Лафонтен? Почему Шольё, а не Сен-Симон? Значит, мы не можем разрешить основную трудность, не можем узнать, каким образом происходит формирование той или иной личности, тайна эта от нас ускользает. Самое благоразумное — пристально всматриваться и наблюдать, а самое прекрасное, если ты на это способен, изображать» 1.

Сохраняя дружеские отношения с Тэном, часто встречаясь с ним за обедом в ресторане Маньи, Сент-Бёв не поступился своими принципами и в отзыве на «Историю английской литературы» (1864) с еще большей определенностью отметил догматическую предвзятость эстетики Тэна.

X

В 50-х годах определяется положительное отношение Сент-Бёва к реалистическому направлению во французской литературе, и писатели, стремившиеся к правдивому изображению человеческого общества, находят в его лице объективного истолкователя. Это способствует его сближению с Флобером и позволяет ему выступить в защиту «Госпожи Бовари». Сент-Бёв увидел в безыскусственной простоте и суровой правдивости романа Флобера многообещающее для судеб реализма художественное явление.

Одна из особенностей этого романа, по справедливому замечанию критика, заключается в том, что среди множества реальных персонажей нет ни одного, к которому бы автор благоволил и которого он хотел бы, хотя бы до некоторой степени, отождествить с собой. «Произведение носит совершенно внеличный характер, и это ярко свидетельствует о силе автора». Критик отметил глубокий и тонкий анализ переживаний Эммы Бовари, наделенной чувствительным сердцем, стремящейся к жизни более возвышенной и более красивой, чем та, которая ее окружает.

Авторитетное суждение Сент-Бёва, изложенное на страницах официального органа «Монитёр», решительно опровергало обвинение, предъявленное Флоберу в том, что он якобы наносит «оскорбления общественной нравственности и добрым нравам». Даже инсценированный над Флобером суд не смог доказать правомерность это

_____

1. Sainte-Beuve, Causeries du Lundi, t. XIII, P. 1859, p. 254.

[35]

го лицемерного обвинения, и Флобер был оправдан, Сент-Бёву же, выступившему на защиту неугодного автора, министр Билло вынес общественное порицание 1.

Сент-Бёв приветствовал появление большой группы литераторов, представлявших новое реалистическое направление во французской литературе. В том же этюде о «Госпоже Бовари» он писал: «Произведение в целом, безусловно, носит отпечаток того момента, когда оно увидело свет. Начатое, по слухам, еще несколько лет тому назад, оно вовремя появилось именно сейчас... В целом ряде мест и в различной форме я как будто улавливаю признаки новой литературы: дух исследования, наблюдательность, зрелость, силу и некоторую суровость. Вот черты, которые являются, по-видимому, отличительными для представителей новых литературных поколений». Критик поощрительно относился к писателям и поэтам 50—60-х годов, создавшим произведения истинно художественной значимости.

В 50-х и 60-х годах Сент-Бёв по-прежнему занимается исследованием различных сфер литературы: поэзии, романа, социальной беллетристики, эстетики. К тому времени обновляется круг его знакомых и друзей, он часто встречается с Флобером, братьями Гонкур, Тэном, Верленом, Гаварни, ведет обширную переписку, пишет рецензии, отдавая дань уважения крупным поэтам — Бодлеру, Леонту де Лилю, Теофилю Готье. В статье «Разные сочинения г-на Тэна» (1857) он воздает должное таланту молодого ученого, желает ему успехов в его будущих исследованиях.

В своих статьях Сент-Бёв нарисовал многокрасочную картину развития французской литературы. Картина эта, при всей неполноте, во многом сохранила значение и для нашего времени. Живое ощущение исторической и психологической атмосферы каждой эпохи, тонкое постижение общественных идеалов, нравов, художественных вкусов позволили Сент-Бёву по-новому оценить творчество большинства французских писателей прошлого, раскрыв в нем многие черты, близкие его современникам, а также уловить совершавшуюся на его глазах нравственную и литературно-художественную «революцию».

В первые годы существования Второй империи Сент-Бёв поддался стремлению ее государственных деятелей привлечь на свою сторону видного критика и публициста. Он не отказывается, как двадцать лет назад, от пожалования ордена Почетного легиона, в статье «Сожаления» (1852) выступает апологетом Второй импе-

____

1. См.: André Billy, Sainte-Beuve, t. LI, P. 1951, p. 857.

[36]

рии. Эта политическая неустойчивость нанесла большой урон репутации неподкупного критика, несмотря на то, что позднее его отношение к Империи резко эволюционирует в сторону все большой оппозиционности.

Так, критический пафос этюдов Сент-Бёва о буржуазном социологе П.-Ж. Прудоне, опубликованных в виде самостоятельной книги (1865), основан на глубоком убеждении автора, что империя Наполеона III враждебна общественному прогрессу.

В те годы, когда оживлялось рабочее движение и во многих странах мира утверждалась уже не утопическая, а научная концепция социализма, популяризация мелкобуржуазного социализма была бесплодной. Но для характеристики оппозиционного отношения Сент-Бёва к империи Наполеона III существенно, что он становится на защиту сен-симониста Анфантена, которого он сближает с автором «Философии нищеты», и предлагает извлечь из социализма полезные истины.

В 1866 году идеологи Второй империи предложили Сент-Бёву написать отзыв о книге Наполеона III «Жизнь Цезаря», в которой император оправдывал совершенный им государственный переворот и установленную им деспотию. Сент-Бёв не только отказался от этой миссии придворного писателя-апологета, но смело и честно заявил, что не желает позорить свое имя. В марте 1867 года он выступил в сенате в защиту Ренана и его книги «Жизнь Иисуса», внесенной церковной цензурой в список запрещенных сочинений.

Придерживаясь передовых взглядов, он осуждал в раболепствующем клерикальном сенате фанатизм иезуитов, добивавшихся изъятия из народных библиотек сочинений Рабле и Дидро, Вольтера и Руссо, Жорж Санд и Прудона. В двух речах (7 и 19 мая 1868 года) он обличал пагубные действия Второй империи, предоставившей клерикальной партии право руководить высшими учебными заведениями Франции. Защищая принцип отделения церкви от государства, оратор требовал запретить вмешательство клерикальной партии в духовную жизнь студенческой молодежи; выступая в Сенате в 1869 году, он требовал установления нормальных условий и элементарной свободы для творчества писателей. Но хотя Сент-Бёв и порывает с Империей, он лишен сил продолжать борьбу.

Надломленный беспрерывным трудом, он не выдерживает длительной болезни. Смерть наступила 15 октября 1869 года. В последний путь его провожали Александр Дюма, Жорж Санд, Флобер, Ипполит Тэн. Согласно воле усопшего, на могиле не было произнесено ни одной речи.

[37]

XI

Поэт и критик, Сент-Бёв воплотил в своем творчестве сложность и многообразие эстетики французского романтизма — одного из передовых течений литературно-общественной мысли XIX столетия.

Страстный протест против отсталых форм жизни, против косных, отживших свой век эстетических норм дворянского класса и резко критическое отношение к буржуазной действительности — характерные для этого течения черты — нашли свое отражение в эстетике Сент-Бёва 30—40-х годов.

В предисловии к «Беседам по понедельникам» автор разъяснял особенности своего творческого метода: «Вначале в «Глобе», затем в «Ревю де Пари» при Реставрации, будучи молодым дебютантом, я занимался наступательной, полемической критикой, часто бывал агрессивен, во всяком случае, совершал набеги в область литературы.

В царствование Луи-Филиппа, на протяжении восемнадцати лет, когда литература не ставила никаких новых проблем и была скорее спокойной, нежели взволнованной, я применял более нейтральный, более беспристрастный и прежде всего аналитический и описательный метод любознательного критика. Этот метод имел один недостаток: в нем отсутствовало обобщение.

Наступившее более грозное время, когда на улицах происходят шумные волнения, заставило каждого возвысить свой голос; недавний эксперимент предоставил возможность каждому мыслящему человеку постичь чувство добра и зла, праведного и ложного; мне думается, что есть возможность, соблюдая приличия, чистосердечно сказать свое мнение о произведениях и об авторах» 1.

Суд над творчеством писателей на основе закона, связанного с определением характера личности творца, эстетический разбор произведения, возникшего в определенных исторических условиях, составляют главную суть литературной деятельности Сент-Бёва.

Автор «Понедельников» утверждал, что при помощи наблюдений, анализа, подбора фактов он стремится превратить художественную критику в «естественную» историю, или в «моральную физиологию»; по примеру классификации видов Линнея, он хотел бы

____

1. Ch. Sainte-Beuve, Causeries du Lundi, t. I. P. 1853 pp. 2—3.

[38]

составить «семейство умов». И действительно, Сент-Бёву порой представлялось, что законы естествознания можно применять и в критическом исследовании, создав некое подобие гербария людей.

Он выразил мысль, что моральную сферу будут изучать так же, как изучают вселенную. «Физики, астрономы, навигаторы исследуют и отмечают изменения атмосферы, различие широт, состояние звезд на небе. Эти обширные исследования взаимосвязаны, и их единство помогает открыть и подтвердить законы. Будем нечто подобное творить и мы в сфере разума».

Своеобразие манеры французского критика, любившего мало известные факты в жизни писателей, обнаруживается в его этюде о Монтене (1851). Здесь он произносит похвальное слово в честь молодого ученого Пайена, написавшего монографию, в заглавии которой — «Мишель де Монтень, собрание новых или малоизвестных данных об авторе «Опытов», его книге и прочих его писаниях, о его семье, друзьях, поклонниках и хулителях» — сосредоточен круг тем, наиболее пленительных для самого Сент-Бёва.

Философская и моральная публицистика автора «Опытов» накладывает свой отпечаток на творчество Сент-Бёва, с его скепсисом по отношению к религиозной мысли, с его развенчанием и отрицанием церковно-католических догматов.

«Избрав своим орудием литературную критику, — говорит Сент-Бёв, — я стремился внести в нее больше эстетики и вместе с тем больше реальности, чем было их прежде в трудах моих предшественников». Предшественниками же его являлись французские просветители и теоретики романтического искусства, историки Реставрации. От просветителей, и, в частности, от Дидро, идет рационалистическое начало эстетики Сент-Бёва, его стремление понять произведение как плод ума, которому оно обязано своим появлением («Selon l'esprit qui l'a dicté»).

О Дидро Сент-Бёв писал не однажды, всякий раз отмечая его значительную роль в развитии французской эстетики. В рецензии на однотомник избранных сочинений Дидро (1851) Сент-Бёв называет Дидро своим прародителем, первой моделью возникшего в XIX столетии нового жанра критики. «До Дидро французская критика в лице Бейля была пунктуальной, любознательной, изящной; элегантной и изысканной в лице Фенелона; учтивой и помпезной в лице Роллена. Но никогда она не была живой, плодотворной, проницательной, и если можно так выразиться, она не имела своей души. Именно Дидро первым придал ей это качество» 1.

____

1. «Causeries du Lundi», t. III, P. 1851, p. 232.

[39]

Дух историзма, свойственный XIX столетию, накладывает свой отпечаток на труд и творческий метод автора «Понедельников». Исторический элемент проник во французскую эстетику вместе с первыми ростками романтического искусства.

Барант в предисловии к французскому переводу драм Шиллера писал: «Дело не в том, чтобы определить достоинства или недостатки этих драм на основании известных правил и сравнений с привычными нам формами; рассматривать их с этой точки зрения совершенно бесполезно, и наоборот, существенно важно найти естественную внутреннюю связь между автором и его творчеством, между индивидуальным характером Шиллера и условиями общественной среды. Критика такого рода отождествляется с психологи ей и открывает обширное поле для наблюдения над развитием человеческого разума, то есть для самого полезного из всех изысканий». Итак, для известного историка самым важным представ лялось изучение личности и окружающей ее среды, сочетание психологического и общественно-исторического элементов. Как бы развивая эту мысль, Сент-Бёв говорил:

«Моя критика как-то помимо воли обращается в психологическое исследование каждого писателя, каждого произведения».

Критик должен постигнуть малейшее движение человеческой души и сделать так, чтобы писатель предстал перед ним словно на исповеди: «Они сами расскажут вам все о себе, они раскроются перед вами в вашем воображении. Не сомневайтесь! Ни один писатель, и в особенности поэт, ничего от вас не утаит», — убеждает он критиков 1.

Интерес к психологии поэта не исключал и не подменял для Сент-Бёва идейно-эстетического анализа и оценки произведения. Исследовать душевный мир творца — значит постигнуть преломленную в его сознании действительность, обнаруживать в тайниках его души те сокровенные мысли, которые в сложном акте творчества порождали то или иное произведение искусства. Так, изучая причину мучительных исканий Монтеня, критик утверждал, что Монтень находил утешение тогда, когда убеждался, что бедствия людей всеобщи, когда он, созерцая мужество других, находил в себе волю к жизни.

«Народ — настоящий народ, народ не грабителей, а жертв, крестьяне его округи — трогают его тем, как они выносят те же страдания, что и он, а иногда и гораздо более жестокие» — вот вывод

____

1. Sainte-Beuve, Chateaubriand et son groupe littéraire sous l'Empire, t. I, p. 161.

[40]

критика, изучавшего психологию Монтеня. Изучение интимной жизни художника — важный элемент для справедливого суждения о нем, для объективного анализа. Так думал Сент-Бёв: «Моя привычка и мой критический метод обязывает раствориться в созданиях другого, стать на его место, забыть целиком себя, перевоплотиться в образ автора» 1.

Пристрастие к психологическому методу не мешало Сент-Бёву быть одновременно публицистом и признавать значение литературы как фактора, способствующего прогрессивному развитию общества. Ведь не случайно он называл «Энциклопедию» Дидро «одной из боевых башен», «грозной катапультой», содействовавшей радикальному обновлению социального организма Франции. Морально-философское содержание произведения представлялось критику более важным, нежели чисто формальный разбор поэтических средств, хотя вопросам поэтики он посвятил немалую долю труда. Применяя различные методы критического анализа, чередуя и комбинируя различные приемы психологической, филологической и морально-философской критики, Сент-Бёв видел в литературе выражение национального сознания, воплощение общественного идеала.

Было бы неверным утверждать, что творческий метод французского критика опирался на непреложный канон устоявшихся положений. Легко обнаружить, что во множестве очерков превалирует не биография писателя, а элементы эстетической и исторической критики. Плеханов убедительно показал, что, уделяя немалое внимание вопросам поэтики, Сент-Бёв считал наиболее важным в произведении его морально-философское, общественное содержание.

«Можно ли сказать, что Сент-Бёв не признавал законов изящного и не обращал внимания на художественные достоинства произведений? Конечно, нет. Литературные взгляды Сент-Бёва были во многих отношениях близки ко взглядам Белинского. Для него, как и для нашего критика, литература была выражением народного самосознания... Став на эту точку зрения, Сент-Бёв, разумеется, вынужден был считаться с историческими условиями существования художников. Ему нужно было знать, что делалось в Греции при Эсхиле и Софокле и в каких отношениях к своему правительству и к своим согражданам находились эти трагики. Он не мог смотреть на политические события как на «мелочи»... Он искал последних причин литературных движений не в имманентных

____

1. «Portraits contemporains», t. II, p. 40.

[41]

законах развития абсолютной идеи, а в общественных отношениях» 1.

Сент-Бёв вывел французскую критику за пределы анализа отвлеченных формальных законов, неизменно стремясь утвердить моральную ответственность художника перед обществом. Вот почему он так беспощадно бичевал тех писателей, которые, преследуя цель личного обогащения, подвергли забвению мысль об ответственности искусства перед обществом.

«Истинный критик, — писал Сент-Бёв, — опережает публику, управляет общественным мнением, и если публика заблуждается, сбивается с правильного пути, критик, не теряясь, словно во время грозы, громко взывает: надо возвращаться!» 2

Для Сент-Бёва — критика характерно, что сам он находился в постоянном развитии и внимательно следил за творческой эволюцией писателей-современников. Казавшееся справедливым в молодости, в последующие годы нередко подвергалось переоценке. Поэтому, переиздавая свои «Портреты современников» в 1846 году, он считал необходимым внести изменения в характеристики Шатобриана, Ламартина, Гюго, Мюссе. Если в молодости критик считал себя «адвокатом» поэтов-романтиков, то в годы зрелости он стремится быть более объективным, чувствует себя «беспристрастным судьей». И он действительно вершит суд, невзирая на лица.

После 1848 года он не щадит Ламартина-политика, который, по его мнению, погубил идею буржуазного республиканизма и своей демагогией дискредитировал парламентскую систему. В объективных тонах говорит он о величии и падении таланта Шатобриана, вносит уточнения в портреты других современников.

В истории французской критической мысли Сент-Бёву принадлежит большое место. Он привнес в нее темперамент исследователя, поэтический вкус, исключительную взыскательность к творчеству любого автора, независимо от того положения, которое он занимал в литературной республике. И если догматическая критика в своих приговорах строго карала малейшие отступления от произвольно установленных и однообразных норм и образцов, он рассматривал произведение искусства в синтезе с общественной средой, породившей творение того или иного автора. Вот почему Сент-Бёв разрабатывал самые разнообразные эстетические проблемы: художник и

____

1. Г. В. Плеханов, Литература и эстетика, т. I, Гослитиздат, М. 1958, стр. 339.

2. «Chateaubriand et son groupe littéraire sous l'Empire», t. II. p. 118.

[42]

общество, искусство и революционные движения, степень правдивости произведения и характер его популярности. Французский критик выдвинул и такую важную проблему, как народность и национальный дух поэзии, обнаруживая эти черты в творчестве Ронсара, Вийона, Поля-Луи Курье и особенно Беранже. В статье о творчестве народного поэта Франции он усматривает значительность его поэзии в том, что Беранже сочетает современные чувства с национальным духом, остроту мысли с предельной ясностью, его творения, утверждает Сент-Бёв, стали «полной летописью и сущностью жизни народа».

Видя примечательные достоинства литературной речи Бейля в ее «чудесных и ненадуманных оборотах», в предельной простоте, с какой он выражал занимавшую его воображение философскую мысль, сам Сент-Бёв писал в иной манере.

Поэт-романтик, он последовательно добивается образности речи, широко использует метафоры, сопоставления (к примеру, искусство им уподоблено священному озеру, а суровая речь проповедника — неопалимой купине, терновому кусту) и другие тропы. В его критических этюдах весьма распространена диалогическая форма, поскольку жанр «беседы» («causerie») давал возможность в непринужден ной форме обращаться к читателю, объяснять сложные вопросы поэтики. Вот образец «разговора» с читателем: «Что же в таком случае господствует у него: твердая основа или колеблющаяся? Ты думаешь, что колеблющаяся! Но разве под этим не скрывается более твердый фундамент? Ты думаешь, что фундамент более твердый! Но разве под ним не скрывается еще более колеблющаяся основа?» Его речь течет со спокойной плавностью, обретая иногда иронический тон, представляющий немалую трудность для перевода. Сочетая поэтичность, образность языка с гибкостью мысли, Сент-Бёв создал своеобразный в критической литературе стиль и довел его до законченной и совершенной формы. Вот почему Стефан Цвейг мог с полным основанием утверждать, что критические труды Сент-Бёва «стали произведением искусства» 1.

Человек выдающегося ума и огромных знаний, Сент-Бёв свободно мог рассуждать о философских принципах Кузена и Жоффруа, об исторических трудах Балланша и Гизо, об учении Сен-Симона, о мелкобуржуазном анархизме Прудона. Непрерывно прислушиваясь к голосу времени, изучая исторические обстоятельства, порождавшие различные философские и общественные системы, Сент-Бёв всегда находился в центре умственного движения своей

___

1. Стефан Цвейг, Собрание сочинений в семи томах, т. 7, изд. «Правда», М. 1963, стр. 386.

[43]

эпохи и был влиятельным публицистом, к мнению которого прислушивались весьма видные литераторы. Своими исследованиями о современниках и писателях прошлых эпох, удивительно живыми «портретами» Сент-Бёв внес значительный вклад во французскую литературу. Его эстетика противостояла «эстетизму» писателей, утверждавших принцип автономии искусства, его обособленности от больших событий времени. Поэтому и сейчас правомерен интерес к его литературному наследию.

М. Трескунов

[44]

Цитируется по изд.: Сент-Бёв Ш. Литературные портреты. Критические очерки. М., 1970, с. 5-44.

Далее читайте:

Исторические лица Франции (биографический указатель).

Сен-Бёв Ш. Пьер Корнель. Шарлотта Корде была его пра-правнучкой (Сент-Бёв Ш. Литературные портреты. Критические очерки. М., 1970)

Сен-Бёв Ш. Легкость его стихов давалась ему нелегко. Лафонтен, Жан де (Сент-Бёв Ш. Литературные портреты. Критические очерки. М., 1970)

Сент-Бёв Ш. Дени Дидро. Стал как бы духом и голосом всего столетия (Сент-Бёв Ш. Литературные портреты. Критические очерки. М., 1970)

Сент-Бёв Ш. Виктор Гюго (Романы) (Сент-Бёв Ш. Литературные портреты. Критические очерки. М., 1970)

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС