Белый Андрей (Бугаев Борис)

1880-1934

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Андрей Белый

Хмельницкая Т.Ю.

Поэзия Андрея Белого

7

Особенно широко Белый открывает двери своей поэтической лаборатории в последнем сборнике стихов «После разлуки» (1922).

Сборнику предпослано длинное теоретическое предисловие.

В нем Белый провозглашает рождение новой поэтической школы, имя которой мелодизм. Пересматривая опыт русского стиха, накопленный в ряде поэтических направлений начиная с символизма, Белый приходит к выводу, что «после символизма не было сколько-нибудь действительно новых сдвигов к грядущему стилю поэзии… Ныне стих перегружен ухищрениями образа, ритма, инструментовки, но всеми школами недавнего времени пропущена одна существенная сторона стиха: мелодия целого…

Мелодизм - вот нужная ныне и пока отсутствующая школа среди градации школ» 1.

Но если мы обратимся к художественной практике сборника «После разлуки», иллюстрирующей принципы провозглашенного Андреем Белым «мелодизма», то увидим, что эти стихи своим звучанием начисто разрушают мелодию. Между тем Белый настаивает даже на специфике музыкального инструмента, как бы воплощенного самой словесной и ритмической тканью каждого стихотворения. Это видно из названий стихотворений (к сожалению, только из названий): «Весенняя мелодия (мандолина)»; «О полярном покое (говорит виолончель)»; «Поется под гитару», «Опять гитара», «Я (поется с балалайкой)». Перед нами столпотворение повторяющихся, сложно расчерченных слов, но не движение стиха в его смысловом и эмоциональном развитии. Особенно искусственным кажется произвольное деление на кратчайшие главы, состоящие иногда из двух слов, начертанных в виде двух строк:

глухи

духиl . .

или из знакомой по многим прежним стихам А. Белого повторяющейся стиховой формулы:

Утопатываем

Мы

 Утопатываем:  – В тьмы!

____

1. А. Белый, После разлуки. Берлинский песенник. Пг. - Берлин, 1922, с. 9-10.

[47]

Стихи превращаются в механический круговорот все тех же беспрерывно выкрикиваемых слов. Это стихи расчисленные и графически расчерченные, но вполне бесконтрольные в смысловом плане, например такие циклы, как «Маленький балаган на маленькой планете «Земля» и «Я».

Истерическая экзальтация, одержимость навязчивыми словами неотвязными мыслями образуют эти распадающиеся строки. Они - полное торжество хаоса и, конечно же, диссонанса, а не мелодии. Белый так определил характер этих стихов: «Музыка «пути посвящения» сменилась для меня музыкой фокстрота, бостона и джимми; хороший джозбэнд предпочитаю я колоколам Парсиваля; я хотел бы в будущем писать соответствующие фокстроту стихи» 1.

Белый почти прав, когда говорит о сборнике «После разлуки»: «Эта маленькая тетрадь - поиски формы; и я не придаю ей никакого значения...» 2 Но только почти. Потому что за всеми сверхдемонстративными экспериментами в этом сборнике прорывается необузданная искренность подлинного душевного состояния поэта. В то время Белый очень тяжело переживал разрыв с Асей, покинувшей его, и разочарование в докторе Штейнере и антропософии. Белый видит в Штейнере «злого духа» - разлучника, разбившего и искалечившего его жизнь. Некоторые главы «Маленького балагана» превращаются в исступленные проклятия Штейнеру.

Отчаяние, доведенное до галлюцинаций, и одержимость подлинного горя смертельно раненной души с необыкновенной силой сказались в таких вещах, как «Бессонница», «Больница», «Ты – тень теней...». В них лирическая раскаленность еще не остывшего чувства победила все старательно задуманные опыты интонационного и графического «расстава» слов.

Но вот примечательная подробность, характеризующая стиховое мышление Белого. В одном из лучших стихотворений, посвященных разрыву с Асей, «Ты – тень теней...», находим строки:

Твое лицо

Холодное и злое...

Да ведь это же строки, повторенные в двух стихотворениях «Урны» - «В поле» и «Совесть», - написанных в Париже в 1907 году после трагического разрыва с Л. Д. Блок:

____

1. А. Белый, Стихотворения; М.-Пг. - Берлин, 1923, с. 471.

2. А. Белый, После разлуки, с. 9.

[48]

Припоминается ее

Лицо холодное и злое...

Прошло пятнадцать лет.

Изменилась судьба Белого, насыщенная множеством событий увлечений, встреч, путешествий, творческих исканий. Новая любовь вошла в его жизнь, и другая женщина покинула его. Не изменилась только стиховая формула «твое лицо холодное и злое». А ведь Белого, с его творческой щедростью, даже расточительностью, никак нельзя обвинить в бедности словаря. Откуда же эти постоянные возвращения к старым формулам в новых стихах и по новым жизненным поводам?

Это объясняется принципиальной и устойчивой лейтмотивностью Белого. Он не ставит себе задачей создание законченного стихотворения, живущего своей отдельной, завершенной в собственных пределах жизнью. Для Белого все творчество поэта - это целая жизнь, «роман в стихах», пронизанный повторяющимися лейтмотивами. В предисловии к берлинскому изданию своей лирики Белый подчеркивает, что он отбирает не самые удачные и совершенные стихи, а руководствуется «воспоминанием о лейтмотивах, звучащих ему в ряде лет». «Все, мной написанное, -– роман в стихах: содержание же романа - мое искание правды, с его достижениями и падениями» 1.

Лейтмотивность дает ему право делать главные строки, отражающие главные события и вехи его жизни, повторяемыми, переносить их из стихотворения в стихотворение. Белый строит не отдельные стихотворения, а циклы. Узловые образы, лейтмотивные стиховые формулы, их движение и возвращение – в его представлении о творчестве не только оправданы и закономерны, но и необходимы. К вопросу о циклах, повторности образов и строк, сохранении «зерна» и непрерывном изменении одних и тех же вещей Белого еще придется вернуться в связи с его бесконечными переделками уже созданных стихотворений.

Завершая разговор о сборнике «После разлуки», хочется обратить внимание на поэтическую встречу А. Белого с Мариной Цветаевой. Стихи Цветаевой произвели на Белого громадное, неотразимое впечатление. Он написал ей восторженное письмо: «Позвольте мне высказать глубокое восхищение перед совершенно крылатой мелодией вашей книги «Разлука». Я весь вечер читаю - почти вслух; и - почти распеваю. Давно я не имел такого эстетического

____

1. А. Белый, Стихотворения, с. 9.

[49]

наслаждения. А в отношении к мелодике стиха, столь нужной после расхлябанности москвичей и мертвенности акмеистов, - ваша книга первая (это – безусловно)» 1.

Последнее стихотворение сборника «После разлуки» посвящено М. И. Цветаевой. Оно кончается таким же славословием.

Белого с Цветаевой сближало обостренное чувство звукового родства слов, умение извлекать из этих слов смысловые корни, через внутреннюю форму слова открывать его коренную суть. Поздние стихи Белого и зрелые стихи Цветаевой всегда не результат, а напряженный процесс выражения себя и мира. Сближает этих поэтов и то, что истину слова они открывают не в последовательном развитии мысли, а в судорожных толчках, взрывах, наитиях. Близость к Белому, его влияние сказались не только в стихах, но и в лирической, мемуарно-ассоциативной прозе Цветаевой.

Ряд новых стихов 1929-1931 годов говорит о том, что в своих поэтических исканиях Белый отошел от характера и стиля сборника «После разлуки».

Сложность анализа поздних стихов Белого, при жизни его почти не публиковавшихся, включенных им в предполагаемый итоговый сборник «Завы времен», – в том, что это до неузнаваемости, переделанные, а по существу все те же старые его стихи.

Белый, настаивающий на единстве и неделимости творчества, через которое проходят центральные лейтмотивы всей жизни автора, намеренно снимает особенности и конкретные черты времени в своих поздних стихах. Уже в берлинском издании 1923 года он уничтожает хронологическую последовательность и переплавляет стихи всех предшествующих сборников в лейтмотивные циклы. В каждом цикле встречаются стихи из «Золота в лазури» и «Пепла», «Урны» и «Королевны и рыцарей», с3везды» и «После разлуки», рядом с совершенно новыми. Старые стихи, использованные в новых вариантах, узнаваемы только по центральным образам или кое-где попадающимся стиховым формулам. Это не варианты созданных ранее стихотворений, а их очень отдаленные вариации.

Белый переставляет стихи в пределах цикла, вырывая их из сборников, он меняет в них строфы и строки, перенося отдельные куски на стихотворения в стихотворение, берет начало одного, середину другого и конец третьего стихотворения, раскладывает бесконечные пасьянсы из собственных арок, по-разному комбинируя их.

Жена Белого, К. Н. Бугаева, в своих неизданных воспоминаниях приводит интереснейшие детали этого неустанного творческого

____

1. М. Цветаева, Проза, Нью-Йорк, 1953, с. 317.

[50]

процесса. Белый пишет иногда по восемь вариантов одного и того же стихотворения, уверяя, что стихотворение стало лучше после того, как в нем и следов прежнего не осталось. Из одного он делает не меньше трех или пяти отдельных стихотворений, а иногда из нескольких - одно. Иногда меняется только графическое начертание, то, что Белый любил называть «расставом» слов и строк. Иногда целиком меняется размер и даже словесный состав разрабатываемой темы. Остается только эмоциональный и образный пунктир замысла.

Эта страсть к переделкам принимала у Белого угрожающие формы. Все его друзья пишут об этом с сокрушением. Пяст в своих воспоминаниях о Белом говорит об этом зуде перекраивания: «Перерабатывая, развивая, как говорится, свои стихи, – Андрей Белый, действительно, настолько их портил, что надо было удивляться, куда в таких случаях девался его врожденный «большой вкус»! И мы собирались учредить Общество Защиты Творений Андрея Белого от жестокого его с ними обращения» 1. Об этом же говорит и Марина Цветаева в замечательном литературно-мемуарном портрете Белого «Пленный дух». Она рассказывает о том, как издатель умолял ее повлиять на Белого, чтобы он прекратил свои безудержные переделки. «Убедите его, что раньше - тоже было хорошо. Ведь против первоначального текста – камня на камне не оставил... Ведь каждая его корректура - целая новая книга!.. У наборщиков руки опускаются!» 2

Особенно подвергались переделкам ранние стихи Белого 1900 - 1903 годов, то есть те, которые он условно называл «золотолазурными». Это объясняется сложным, противоречивым отношением Белого к своему раннему творчеству. Эпоха «зорь., воспетая в «Золоте в лазури», на всю жизнь осталась для Белого лучшей, самой многообещающей. Он помнил о ней, как о времени радостных предчувствий великого преображения мира. В последующие периоды жизни он благодарно вспоминал о «зорях» своей юности и творчески воскрешал их в поэме «Первое свидание» и в ряде стихотворений, предназначенных для итогового сборника «Зовы времен». Вместе с тем Белый с резкой нетерпимостью относился к своей первой книге, считал ее формально несовершенной, художественно беспомощной, требующей коренного изменения. Он считал, что к «золотолазурным» стихам необходимо вернуться во всеоружии мастерства. Он искал слов достойных и точных, для того чтобы утвердить то духовное

____

1. Вл. Пяст, Встречи, М., «Федерация», ·1929, с. 154-155.

2. М. Цветаева, Проза, с. 339 .

[51]

состояние, в каком задумана была его первая книга. В 1933 году, переделывая и дописывая «золотолазурные» стихи, он прибавляет к ним новые в том же плане - для так и не вышедшего сборника «Зовы времен». В предисловии к «Зонам времен» он заклинает будущих издателей не печатать ранние стихи в их первых вариантах и подробно аргументирует и оправдывает свою потребность непрестанно переделывать старое.

А. Белый забывает, что стихи 1903 года создавались в русле своего времени, задуманы были в плане тех задач, интересов и исканий, которыми жила поэзия символистов начала века. Когда же Белый к замыслам, темам, ритмам и образам тех времен применяет свою позднейшую очень сложную, изощренную поэтическую технику, он разрывает стихи, лишает их органического единства.

Новые формальные задачи – внутренние рифмы, повторения, графический рисунок однословных выделенных строк, пресловутый «мелодизм», на самом деле полностью зачеркивающий мелодию, делают несущественным, а часто просто несуществующим самое ядро первоначального замысла. Суть вытеснена экспериментом.

Подчас новые варианты действительно более выразительны, чем первоначальные стихотворения, - с большим количеством словесных и ритмических находок. Но ранние стихи жили жизнью своего времени, а новые, построенные на отходах старых вещей, оголенно решают формальную задачу.

Приведу только один пример такой «переделки». В «Золотой лазури» есть стихотворение 1901 года «Знаю», посвященное О. М. Соловьевой, развивающее мотивы лирики Вл. Соловьева и очень характерное для умонастроения раннего Белого:

Пусть на рассвете туманно

знаю - желанное близко . . .

Видишь, как тает нежданно

образ вдали василиска?

Пусть всё тревожно и странно . . .

Пусть на рассвете туманно

знаю - желанное близко.

Нежен восток побледневший.

Знаешь ли - ночь на исходе?

Слышишь ли - вздох о свободе

вздох ветерка улетевший

весть о грядущем восходе?

[52]

Спит кипарис онемевший.

Знаешь ли – ночь на исходе?

Белые к сердцу цветы я

вновь прижимаю невольно.

Эти мечты золотые,

эти улыбки святые

в сердце вонзаются больно…

Белые к сердцу цветы я

вновь прижимаю невольно.

А вот вариация 1931 года для «Зовов времени»:

Восток, побледневший,

Восток... онемевший,

Восток прозаревший – Как инок

Запевший,

Над тенью осинок,

Над ленью лозинок,

Над сенью долинок

Восток

Онемевший!

Березы сквозные;

Рои – росяные,

Цветы вырезные... – А белые

Эти

Мы в лете срывали;

И в лете узнали:

Мы, – дети, – сказали, – Что эти

О, свете!

В первой редакции, менее построенной и собранной словесно, прозрачно выступает самая суть замысла, заключенная в лейтмотивной строке – «знаю, желанное близко». Это тревожное и радостное предчувствие рассвета, рассвета символического. В позднем варианте от первоначального стихотворения остался только намек на белые цветы и сочетание «восток побледневший». Перед нами бесконечное нанизывание все новых повторов, вариаций, разно-

[53]

словных сочетаний какой-то определенной конфигурации рифм и строфики. Нет движения стиха; есть только движение тщательно подогнанных рифмованных слов, синтаксических массивов; есть изобретательность набора словесного, а внутренний смысл из него выветривается.

Экспериментальность сказывается и в обилии новообразований, которые сравнительно редко встречались у раннего Белого: «росеет», «тенеет», «разорвина», сжурчня», «грохи грома», «вспыхом», «брызнь» и т. д. Эти новообразования, особенно глагольные существительные типа «мельк», счерч», «Издрог», характерны для позднего Белого. Ими кишат его мемуары и проза последних лет.

Наряду с переделками мы встречаем в поздних стихах Белого попытки заново воскресить образный мир его молодой лирики, создать виртуозно выразительные стихи на ранее вдохновлявшем его материале. В стихах 1931 года опять оживают легендарные, фантастические и забавные фигуры, знакомые по «Северной симфонии» и «Золоту в лазури»: суматошливые фавны, горбун Аммос, сухопарый великан («Лес»), гололобый титан («День»), быкоголовый пегий леший («Андрон»), караковый кентавр («Подъем»). Это тоже стилизации - в стихах обдуманно собранных, эвфонически и образно насыщенных. В них нет рыхлых и водянистых строф, которых еще много в ранних стихах. И все-таки это лишь творческая оглядка на собственное прошлое.

Из поздних стихов, конечно, интереснее зловеще-гротескный «Берлин», или творчески значительное стихотворение 1926 года «Мигнет медовой желтизною скатов...», где впервые за многие годы Белый вновь приходит к радостной полноте прославления жизни в ее осязаемой природной реальности.

Но главные свои творческие помыслы, помимо обильной прозы (мемуары, путевые очерки, историко-литературные исследования), он отдает поэмам. Именно в поэмах «Христос воскрес» и «Первое свидание» сказал он свое ответственное слово о жизни, времени, творчестве и о себе.

[54]

Цитируется по изд.: Андрей Белый. Стихотворения и поэмы. [Библиотека поэта]. М.-Л., 1966, с. 47-54.

Вернуться к оглавлению статьи Т.Ю. Хмельницкой "Поэзия Андрея Белого"

Вернуться на главную страницу Андрея Белого

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС