ЗАПИСКИ ПРАВОСЛАВНОГО МИССИОНЕРА
НА РУБЕЖЕ ДВУХ ЭПОХ
- Сменяйтесь времена, катитесь в
вечность годы, Но некогда весна бессменная
взойдет.
- Жив Бог! Жива душа, и царь земной природы -
Воскреснет человек: у Бога мертвых нет.
-
- Вечная слава вам, славы достойные!
- Там в тиши под землей
- Спите спокойно, российские воины,
- Вечная слава и вечный покой!
В 1914 году архиепископ Владивостокский
Евсевий командировал меня в Святейший
Правительствующий Синод в Петербург за
получением 25000 рублей, ассигнованных
после моего доклада разными учреждениями
по ходатайству Государственной думы.
Я ехал в вагоне 1-го класса сибирского
экспресса. За окном проплывали необъятные
просторы матушки-Руси, занятой
повседневным мирным трудом. Ничто не предвещало
военной бури. Жизнь шла своим чередом. Поезд,
врезаясь в таежные дебри, мчался на запад,
миновал суровый, гористый Урал, пронесся с
грохотом по ажурному
мосту над многоводной, привольной Волгой,
быстро приближаясь к столице. Но по
прибытии в Петербург я был поражен
известием о том, что в июле 1914 года Германия
и Австро-Венгрия объявили нам войну, и уже
на полях сражений проливается кровь.
Неудивительно поэтому, что в Святейшем
Синоде мне объявили о том, что в связи с
началом военных действий ассигнованные
Камчатскому братству 25000 рублей мы не
получим, так как они будут переданы на
военные нужды, а я должен был получить их
только после войны.
Тогда же, выполняя волю Владыки Евсевия, я
посетил Валаамский монастырь, где
намеревался найти молодых послушников для
воссоздаваемой мною на Камчатке обители.
Однако все молодые послушники были мобилизованы
в армию. Я немедленно телеграфировал архиепископу
Евсевию о затруднениях в моих хлопотах по
делам братства. Владыка телеграфировал
ответ: "Война, по-видимому, будет недолго.
Продолжайте оставаться. Выполняйте
возложенные на вас задания".
Получив такое категорическое
распоряжение, я почувствовал
себя как бы скованным, бесполезным в
тяжелую годину испытаний, выпавших на долю
нашей Родины и русского народа. Поэтому
попросил разрешения оказывать посильную
христолюбивую помощь раненым воинам как в
лазаретах, так и на передовых позициях в
действующей армии. Я сформировал и
возглавил санитарный поезд (в составе врача
и санитаров), после чего приступил к
оказанию первой медицинской помощи воинам
кавалерийских и других
родов войск на фронте, но более всего моему
санитарному отряду пришлось потрудиться в
лейб-гвардии драгунском полку.
Мне как начальнику санитарного отряда
приходилось ездить верхом на лошади вдоль
линии огня и руководить не только врачебным
и санитарным персоналом, но и обозом с
медикаментами. Неоднократно случалось смотреть
в глаза смерти под градом пуль, среди
рвущихся с оглушительным грохотом фугасов
и снарядов, утешать напутственной молитвой
умирающих воинов-страстотерпцев,
а раненым облегчать страдания оперативной
медицинской помощью.
Любовь к ближнему и к Родине побеждали,
заглушали во мне вспышки страха перед
смертью. С таким же настроем я выполнял
нередко даваемые мне командованием военные
поручения, отправляясь
на передовые позиции в сторожевую охрану.
Приходилось подолгу находиться в окопах
среди солдат, напутствуя их молитвой на
бранный подвиг за Родину, за Русскую землю.
Довольно часто мне поручали как вестовому
срочно, под смертоносным огнем перевозить
секретные донесения, а также бывать в
разведке и участвовать в
конной атаке.
На протяжении двух военных лет я стойко
переносил все тяготы фронтовой жизни. За
участие в боевых операциях
в период нахождения в действующей армии, а
также за организацию санитарного отряда я
получил высшую для
священнослужителя воинскую награду: Крест
на Георгиевской ленте, а также ордена
Святой Анны 3-й и 2-й степеней, Святого
Владимира 4-й степени и, утвержденный
императорским рескриптом в период войны,
орден Святого Николая42 (все с мечами и
бантами). Эти высокие боевые награды за
проявленное мужество при защите Родины
сохранены за всеми имеющими их и поныне,
согласно декрету теперешнего
правительства,
В связи с этим вспоминаю, как в 1945 году
после освобождения Харбина от японских
захватчиков мне, проживавшему там,
привелось быть представленным маршалу Р.
Малиновскому. Этот легендарный герой Великой
Отечественной войны, увидев мои боевые
ордена и знаки отличия, заинтересовался,
когда и при каких обстоятельствах
меня ими наградили, и со вниманием выслушал
мой рассказ, затем подтвердил декрет,
сказав:
- Вы имеете право достойно носить все эти
боевые награды.
В конце 1915 года архиепископ Евсевий писал
мне в действующую армию о том, что без меня
мое детище - Камчатское благотворительное
братство со всеми духовно-просветительными
лечебными учреждениями - может погибнуть.
Поэтому Владыка просил по возможности
скорее вернуться на Камчатку.
Повинуясь своему правящему архиерею, я
сердечно распрощался с фронтовиками и
выехал к месту моего постоянного служения.
Многообразные и сложные чувства переживал
я при этом. Мое сердце как бы раздвоилось. Я
скорбел об участи русских воинов,
проливавших кровь за мирное благоденствие
народа и независимость Родины,
и в то же время мне было до слез жаль
обездоленных, несчастных жителей Камчатки.
По прибытии в Петропавловск я немедленно
создал Комитет по сбору средств для
оказания помощи русским воинам. В числе
первых я внес в фонд этого благотворительного
Комитета имевшиеся у меня ценности.
Зиму 1916 года я провел в заботах по сбору
средств и оказанию помощи раненым и увечным.
В то же время я не прекращал своих
пастырских поездок по краю. Во время одной
из них я простудился и заболел воспалением
легких. Болезнь протекала в весьма тяжелой
форме, и я был при смерти, но по милости
Божией начал поправляться.
Как-то, еще не вполне оправившийся и
болезненно впечатлительный, я лежал в
отведенном мне помещении. Вдруг большая
крыса прыгнула на мою кровать. Это мерзкое
животное повергло меня в непонятный ужас, и
у меня начался жуткий бред.
Тогда ухаживавшие за мной сердобольные
люди решили для моего
укрепления отвезти меня в село Апачи. Там
среди девственно-нетронутой дикой природы,
у подножия вулканов я
должен был почувствовать себя лучше,
тем более что в этой местности имеются
горячие целебные источники. По прибытии в
Апачи я убедился, что устройство их
примитивное. Кроме небольшой кое-как
сделанной загородки и одинокой скамьи,
ничего здесь не было. А по дороге
сопровождавший меня врач сказал:
- Посмотрите, кругом хвойный лес. Вы здесь
сможете хорошо отдохнуть
и поправить здоровье.
С этими словами он пошел осмотреть
местность, а казак-возница отправился на
поиски хвороста. Я остался один и от нечего
делать вошел за изгородь, сбросил с себя
одежду и начал купаться. Вода в источнике
была настолько горячая,
что терпеть было тяжело, но в то же время я
почувствовал во всем организме некое
облегчение. Мне даже показалось, будто бы с
моего тела спала какая-то пелена. После
купания в источнике я выздоровел.
Вернуться к
оглавлению
Далее читайте:
Нестор
(Анисимов Николай Александрович) (1884-1962), митрополит.
Епископ Нестор.
Расстрел
Московского Кремля (документ).
Караулов
А. К., Коростелев В. В.
Арест экзарха // Русская Атлантида.
- Челябинск: 2003. № 11. - С. 11- 26.
Караулов А. К. , Коростелев
В. В. Поборник церковного
единения (к 40-летию со дня блаженной
кончины митрополита Нестора)
Караулов
А. К., Коростелев В. В. Экзарх
Восточной Азии // Русская Атлантида.
- Челябинск: 2003. № 9. - С. 17- 24.
|
