Митрополит Нестор, Анисимов
       > НА ГЛАВНУЮ > БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА > КНИЖНЫЙ КАТАЛОГ Н >

ссылка на XPOHOC

Митрополит Нестор, Анисимов

-

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА


XPOHOC
ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ
ФОРУМ ХРОНОСА
НОВОСТИ ХРОНОСА
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА
ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ
ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ
СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА
ЭТНОНИМЫ
РЕЛИГИИ МИРА
СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ
МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ
КАРТА САЙТА
АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:
РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ
ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА
ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ
ПРАВИТЕЛИ МИРА
ВОЙНА 1812 ГОДА
ПЕРВАЯ МИРОВАЯ
СЛАВЯНСТВО
ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ
АПСУАРА
РУССКОЕ ПОЛЕ
1937-й и другие годы

Митрополит Нестор (Анисимов)

Моя Камчатка

Митрополит Нестор в 1911 году

ЗАПИСКИ ПРАВОСЛАВНОГО МИССИОНЕРА

ТРИ КРЕСТА

Жизнь не праздник, Жизнь есть подвиг.

Святитель Филарет Московский

Бессильны мы пред Тем, кто нашу -
Из слез, нужды, томлений и скорбей -
Готовит жизненную чашу:
Не прекословь, но пей!

По окончании реального училища я поступил на калмыцко-монгольское миссионерское отделение при Казанской духовной академии, а затем совершенно неожиданно для себя в сане иеромонаха я отправился на Камчатку православным просветителем. Так в 1907 году начались моя самостоятельная жизнь и пастырское служение. Произошло это при следующих обстоятельствах.

В Прощеное воскресенье, то есть накануне Великого поста, после Божественной литургии в Спасо-Преображенском монастыре, за чаепитием в покоях отца архи­мандрита Андрея я читал вслух письма, только что принесенные почтальоном. Когда закончил, отец Андрей спросил меня:

- Ну как, Колюшка, на твой взгляд, есть что-нибудь интересное?

- По-моему, нет. Какой же интерес в том, что Владыка Владивостокский и Камчатский просит вас послать монахов в качестве учителей или священников на какую-то далекую неведомую Камчатку для просве­щения тамошних диких племен.

- Так тебе и надо ехать туда! - произнес батюшка.

- Зачем же мне от вас уезжать куда-то на Камчатку? - довольно обиженно произнес я.

Мне казалось, что я не смогу расстаться с отцом Андреем, которого любил и к которому привык. А ба­тюшка, собираясь уезжать в Елабугу на похороны своего духовного сына и благодетеля Спасо-Преображенской обители И. Г. Стахеева, благословил меня и, садясь в сани, повторил:

- Ты, Колюшка, до моего возвращения из Елабуги подумай о Камчатке. Молись Богу, подготовляйся на миссионерское служение.

Признаюсь, не желал я тогда этого и сердце мое не лежало к довольно неожиданному предложению. С ка­ким-то огорчением я замкнулся в самом себе, не допу­ская даже мысли о возможности отъезда.

В таком неопределенном томлении прошла первая неделя Великого поста. Я, против обыкновения, на этот раз даже не говел, находясь в состоянии огорчения и неудовлетворенности. В то же время меня терзала совесть оттого, что я небрежно, непослушно отнесся к поручению моего любимого духовного отца.

Мама, узнав обо всем, успокаивала и высказывала предположение о том, что отец Андрей, вероятно, просто пошутил. Я попросил ее пойти со мной ко всенощной, но не в Спасский монастырь, куда мы обычно ходили, а в Богоявленскую церковь, так как там пел лучший в Казани хор, великолепно исполнявший «Покаяния отверзи мне двери...». Я просил маму помолиться обо мне, дабы Господь указал мне путь в жизни.

Богоявленский храм находился далеко, и мы к началу всенощной опоздали: половина службы уже прошла. И здесь, в этой церкви, в тот вечер окончательно решилась моя судьба. В момент, когда мы пробирались через множество молящихся поближе к амвону, до нашего слуха донеслись заключительные слова проповеди старичка-священника, в которой он призывно обращался к прихожанам:

- Сегодня на всенощной и завтра во время литургии мы, согласно прочитанному вам сейчас Синодальному воззванию, совершим сбор средств на наши духовные православные миссии. После недавно минувшей русско-японской войны наш миссионер, архиепископ Николай Японский4, весьма нуждается в моральной и материальной поддержке миссионерской деятельности. А о таких далеких, забытых окраинах, как наша Камчатка, и говорить не приходится. Там живут темные, отсталые язычники-идолопоклонники - камчадалы, чукчи, коряки и другие народности, а проповедников Православия нет в тех краях. Помолимся же, братие и сестры, Богу, чтобы Он послал на эту ниву делателей, ибо там жатвы много, а делателей нет.

Меня поразило совпадение слов проповеди с моими мыслями и переживаниями, когда я все еще колебался и размышлял о своей судьбе в связи с разговорами о Камчатке. В тот момент я совершенно спокойно и ра­достно осознал, по какому пути мне идти. И моя мама, чуткая сердцем, поняла меня. С ласковой, но скорбной улыбкой взглянула она мне в глаза и без слов дала понять, что неожиданное упоминание Камчатки явилось как бы разрешением всех сомнений по поводу моей поездки на эту далекую окраину Государства Российского. В это время по храму проходил с тарелкой церковный староста. Он собирал доброхотные пожертвования на православные духовные миссии. Мама внесла свою посиль­ную лепту, посмотрела на меня понимающим взглядом: у ее сына нет денег, но он отдает на просвещение камчадалов самого себя. И, действительно, я тогда так и решил.

Промысл Божий предрешает пути человека, если этот человек верующий и следит за порядком своего жизнен­ного пути. Воистину от Господа стопы человека ис­правляются. Как совершенно ясно и очевидно Господь призывал меня от мира на великое апостольское служе­ние! И упрямое противодействие послушанию духовного отца было побораемо предначертанной волей Всевышне­го, сказавшейся в кратких словах неведомого мне старца-священника, призывавшего на пастырское делание в неведомой дотоле, отдаленнейшей Камчатке. Повинуясь, уже смиренно, голосу Божию, я спокойно и радостно воспринял сие предуказание, которое также смиренно, с верой, но с материнской тоской восприняла и моя люби­мая мама. Тогда, выйдя из церкви, мы с ней обнялись и заплакали от чувств в связи с совершившимся во мне душевным переворотом.

Дома я сказал отцу, что решил ехать на Камчатку с пострижением в монашество. Отец долго сидел задумчи­вый и молчаливый. Потом сказал, обращаясь ко мне и брату Иларию:

- Дети! Я и мама уже стареем, отживаем свою жизнь, а вы только вступаете на самостоятельный жиз­ненный путь. Я полагаю, что каждый изберет дорогу по призванию. Мы, родители, не будем мешать вашему выбору. Если бы кто-нибудь из вас, мои дети, захотел заняться самой скромной, непритязательной работой, ну, например, стать дворником, я, скрепя сердце, согласился бы и с этим, но только при условии, чтобы избравший этот путь стал честным тружеником. Если ты, Коля, чувствуешь в себе призвание к монашеству и миссио­нерству, значит, это перст Божий.

Я еще раз подтвердил свое намерение.

Отец умолк. Молчали и мы. Тогда отец взял гео­графический атлас Ильина и отыскал Камчатку. Мы удивились отдаленности от жизненных центров страны этого небольшого полуострова размером с мизинец.

После этой сердечной, задушевной беседы прошло несколько дней. Родители благословили меня на новую дорогу жизни. Я навсегда покинул родительский дом, удалившись в монастырь, и готовился к пострижению в монашество. Необычайно трогательно, со слезами уча­стия провожала меня дорогая моя мама, напутствуя материнским благословением и добрым словом.

Вскоре из Елабуги возвратился архимандрит Андрей. Я подробно рассказал ему как своему духовнику о свер­шившемся. Мы отправили телеграмму архиепископу Владивостокскому и Камчатскому Евсевию5 с просьбой принять меня миссионером на Камчатку, с постриже­нием в монашество в Казани.

Владыка Евсевий немедленно по телеграфу ответил, что радостно ожидает моего прибытия в сане иеромонаха. Одновременно он обратился с просьбой к Димитрию, архиепископу Казанскому6, о моем пострижении и посвя­щении в сан иеродиакона, а затем иеромонаха, с благо­словением на камчатскую поездку.

Я обратился за благословением к отцу Иоанну Кронштадтскому, еще в детстве поразившему меня своей отзывчивостью и участливым отношением к больной маме. Вскоре прибыл ответ. На своей фотографической карточке отец Иоанн написал: «Раба Божия Николая Анисимова благословляю на великий подвиг миссионерства, если он находит себя способным и чувствует в себе призвание к нему. Да явится в нем благодать Божия, немощныя врачующая. Целую его братски. Протоиерей Иоанн Сергиев. 18 марта 1907 года».

17 апреля 1907 года я принял монашеский постриг от руки моего аввы, отца архимандрита Андрея. Это произошло в Великий Вторник на страстной седмице. Отец, мать и брат присутствовали в церкви на моем пострижении. После пострига мой духовный отец, ар­химандрит Андрей, сказал мне назидательное слово как новоначальному иноку. Он благословил меня Казанской иконой Божией Матери. Внизу иконы были изображе­ния ликов двух святых: мученика Нестора Солунского и преподобного Нестора - русского летописца. Их память совершается 27 октября (ст. ст.) в один день.

6 мая 1907 года в Казанском кафедральном соборе бывший алтайский миссионер епископ Иннокентий (Солодчин)7 возвел меня в сан иеродиакона. Личность епи­скопа Иннокентия заслуживает всяческого уважения. Этот почтенный старец, глубокий подвижник и аскет принял впоследствии схиму в Херсонесском монастыре. Владыка Иннокентий перед моим отъездом на Камчатку дал мне полезные наставления как бывший алтайский миссионер. Между прочим он спросил меня:

- Вот сейчас ты понесешь три креста - монашество, пастырство и миссионерство. Какой из этих крестов легче, а какой тяжелее?

После некоторого раздумья я ответил:

- Полагаю, что крест пастырства - легче; за ним следуют миссионерство и монашество. Но епископ Иннокентий возразил:

- Все три креста могут быть одинаково и тяжелы, и легки, в зависимости от того, как их нести. Если с верой, благоговением, давая себе постоянный строгий отчет в этом великом и святом служении, то любой из крестов, и даже все три сразу, будет легко нести с Божией помощью.

Спустя два дня, 9 мая 1907 года, в день моего небесного покровителя от святой купели Крещения, Свя­тителя Николая, Мир Ликийских Чудотворца, в том же Казанском кафедральном соборе я был посвящен в сан иеромонаха. Напутствуемый казанским архиепископом Димитрием (Самбикиным, доктором церковной истории), я вскоре отбыл на Камчатку. Накануне моего отъезда из Кронштадта прибыл нарочный. Он привез мне от прото­иерея Иоанна Сергиева его розовое священническое облачение и устное напутствие: ^Передай камчатскому миссионеру (я его монашеское имя не знаю) от меня облачение. Бог ему в помощь-. А вот этот сосудик передай ему и скажи: все выпитое (больше половины) - это мной выпито за мою жизнь, а оставшееся он будет допивать в его жизни*, но пусть переносит все невзгоды терпеливо, да благословит его и спасет Господь Бог*.

Так, по Божественному велению и по влечению хри­стианского сердца, взял я на себя три креста: монашест­во, пастырство, миссионерство - и пошел с ними по тернистому пути, начертанному Господом. Я сознательно отрекся от мирских, суетных житейских благ, пренебрег служебной карьерой и отправился в далекую, необжи­тую, всеми забытую и неведомую мне землю, движимый желанием помочь страждущим.

 

Примечания:

* По воспоминаниям Владыки Нестора, записанным его духовными детьми, кронштадтский пастырь "передал о. Нестору неполную бутылоч­ку хереса, сказав при этом, что о. Иоанн велел ему передать, что он сам выпил половину этого, а ему надлежит испить вторую половину. Впос­ледствии на Камчатке в тяжелые минуты болезни одна капля этого хереса являлась для о. Нестора лучшим лекарством" (Митрополит Нестор, камчатский миссионер// "Надежда". Христианское чтение. Вып.7. Франкфурт-на-Майне. 1982. С. 53-54). - С.Ф.

 

Вернуться к оглавлению


Далее читайте:

Нестор (Анисимов Николай Александрович) (1884-1962), митрополит.

Епископ Нестор Расстрел Московского Кремля (документ).

Караулов А. К., Коростелев В. В. Арест экзарха // Русская Атлантида. - Челябинск: 2003. № 11. - С. 11- 26.

Караулов А. К. , Коростелев В. В.  Поборник церковного единения (к 40-летию со дня блаженной кончины митрополита Нестора)

Караулов А. К., Коростелев В. В. Экзарх Восточной Азии // Русская Атлантида. - Челябинск: 2003. № 9. - С. 17- 24.

 

 

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ



ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС