Николай Левицкий
       > НА ГЛАВНУЮ > БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА > КНИЖНЫЙ КАТАЛОГ Л >

ссылка на XPOHOC

Николай Левицкий

1904-1905

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА


XPOHOC
ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ
ФОРУМ ХРОНОСА
НОВОСТИ ХРОНОСА
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА
ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ
ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ
СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА
ЭТНОНИМЫ
РЕЛИГИИ МИРА
СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ
МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ
КАРТА САЙТА
АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:
РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ
ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА
ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ
ПРАВИТЕЛИ МИРА
ВОЙНА 1812 ГОДА
ПЕРВАЯ МИРОВАЯ
СЛАВЯНСТВО
ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ
АПСУАРА
РУССКОЕ ПОЛЕ
1937-й и другие годы

Николай Левицкий

Русско-японская война 1904-1905 гг.

Глава XX. Итоги войны

Русско-японская война, являясь продолжением политики русского самодержавия и японского империализма, политики, направленной к захватам в Восточной Азии, затрагивала интересы [431] ряда империалистических стран. Интересы Англии были в резком противоречии с укреплением позиций русского царизма на Дальнем Востоке. Англия явно сочувствовала Японии и оказывала ей материальную поддержку в войне.

Американский капитализм, требуя свободного вывоза своих товаров на манчжурский и корейский рынки, также готов был поддержать Японию. Германия, находясь под угрозой Англии и Франции с запада и России с востока, была заинтересована в отвлечении русских сил с запада на Дальний Восток и сохраняла благожелательное отношение к России во время ее войны с Японией.

Поддержанный Англией и Америкой японский империализм, находившийся в стадии своего поступательного движения, выдвинул активный план войны: японцы начали войну с наступательных операций.

С другой стороны, авантюристическая политика русского загнивающего царизма, мечтавшего о захватах на Западе и почти не подготовившегося к войне на Востоке, выдвинула пассивный план войны: переход к наступательным действиям признавался возможным только через полгода после объявления мобилизации, считая, что к этому времени в районе Ляоян — Мукден возможно сосредоточение крупных сил. Отсюда — различие в методах оперативно-стратегического маневра у враждующих сторон.

Командующий русской армией не имел никаких предпосылок для успешного применения наполеоновского метода концентрированного удара по внутренним операционным направлениям. Для успеха этого маневра прежде всего была нужна творческая энергия масс, которая стимулируется высоким политико-моральным состоянием войск, чего не было и не могло быть в царской армии в войне, чуждой интересам широких трудящихся масс. Вот почему смелая и сокрушающая стратегия Наполеона в применении ее Куропаткиным на полях Манчжурии вылилась в стратегию оборонительно-отступательную, лишь [432] облегчавшую действия противника по внешним операционным направлениям.

С другой стороны, Ойяма, действуя без широкого полководческого риска, не мог добиться разгрома русской армии. После каждой операции японцы выигрывают лишь пространство и время, но соотношение сил между враждующими сторонами в пользу японцев не изменяется, и, следовательно, японцы не приобретают гарантии от возможности поражения в последующем.

Оба противника должны были отказаться от продолжения борьбы. Если царизм вынужден был прекратить войну для того, чтобы заняться установлением внутреннего «порядка», то Япония вынуждена была согласиться на мир потому, что Мукденское сражение было выиграно ею с полным напряжением сил и средств и успех дальнейшей борьбы с экономически более мощной Россией представлялся Японии сомнительным.

Причины поражения русского царизма

В конечном итоге русский царизм в этой войне потерпел жестокое поражение. Основной причиной поражения являлось враждебное отношение широких народных масс России к захватнической войне самодержавия в далекой Манчжурии.

Широко развившееся в народных массах пораженчество не могло не найти своего отражения в действующей армии. Вполне понятно, что царская армия, лишенная наступательного энтузиазма и бездарно руководимая отсталым от современного состоянии военного дела командным составом, не была боеспособна и шла к своему поражению в борьбе с японской армией, подталкиваемой шовинистической пропагандой. Даже Куропаткин вынужден был это признать:

«Общие причины, делавшие войну с Японией непопулярной, влияли и на стойкость войск в бою. В ряду с истинными [433] подвигами отмечались и случаи малого упорства отдельных частей и в частности отдельных лиц. Случаи сдачи в плен не раненными в прошлую войну были часты не только среди нижних чинов, но и среди офицеров»{56}.

Цели войны на Дальнем Востоке не были понятны ни солдату, ни даже значительной части офицерства. Все это в связи с общим недовольством существовавшим режимом, недовольством, охватившим почти все общественные слои России, вызвало ненависть к войне. Это понимал и Куропаткин, который писал в своем отчете:

«Равнодушие России к той кровавой борьбе, которую они вели в чужой стране за малопонятные интересы, не могло не поколебать сердца даже сильных воинов... Представители революционных партий чрезвычайно энергично принялись за работу, чтобы увеличить наши шансы на неудачи... Возникла целая подпольная литература, имевшая целью расшатать доверие офицера к своим начальникам, доверие солдата к офицерам, доверие всей армии к правительству»{57}.

Пораженческие настроения в армии тем более имели успех, что мобилизация касалась, главным образом, пожилых возрастов. Будучи физически самым слабым элементом, они «и по духовным качествам были наименее надежны. А тут еще самая война казалась непонятной, а с родины вместо призыва к подвигу присылались прокламации, подговаривавшие не сражаться с японцами, а бить своих офицеров»{58}.

Во время Мукденских боев работники штаба главнокомандующего лично видели уходивших с фронта солдат, бросавших свое оружие.

Развал самодержавия сказался и на готовности России к войне и на качестве самой армии. [434]

Царская Россия не была подготовлена к войне на Манчжурском театре с его своеобразными особенностями. Эта далекая страна не была изучена. Топографических карт не имелось. Личный состав армии не был обучен действиям в горных условиях. Организация царской армии и ее тыла оказалась неприспособленной к особенностям Манчжурского театра.

Корпусную организацию царской армии надо признать слишком громоздкой для горной и бедной путями Манчжурии. Так же малоприспособленными оказались громоздкие тыловые учреждения. Дивизионная и бригадная организация японской армии, ее полковой вьючный транспорт и штатные носильщики были более приспособлены к условиям Манчжурского театра.

Как показал опыт, организация царской армии давала слишком мало бойцов для боя. Было много «едоков», но мало бойцов. Отсутствие особых формирований для обслуживания тыла и тылового строительства требовало больших нарядов на организацию тыла армии и самообслуживание частей. Даже в тех случаях, когда в предвидении боя прекращались наряды, Манчжурская армия могла собрать не более 75% своего состава. В некоторых случаях боевой состав армии не превышал 58% всего состава людей. В общей сложности число выставляемых штыков зачастую равнялось половине всех людей, состоявших на довольствии.

Слабость русского флота на Тихом океане определила возможность беспрепятственной высадки японского десанта на азиатский материк. Слабость флота не была возмещена целесообразностью его использования: сосредоточение флота во Владивостоке представлялось более выгодным как в отношении предоставления ему свободы маневрирования, так и в отношении преимуществ в базировании. В Порт-Артуре флот оказался запертым, и господство на море было достигнуто японцами без большого напряжения. [435]

Слабость провозоспособности Сибирской железнодорожной магистрали и КВЖД сыграла значительную роль в поражении России на Дальнем Востоке. Медленность сосредоточения сил царской армии на театре войны давала возможность японцам наносить русским поражения по частям.

Под Ляояном к началу сражения русское командование сумело сосредоточить только 160 000 человек против 125 000 японцев, в то время как людские ресурсы русской армии были огромны. Слабость железнодорожных путей не была предусмотрена, и не были приняты меры к постепенному накапливанию крупных сил на Дальнем Востоке после подавления боксерского восстания в Китае, когда отношения между Японией и Россией обострились и война уже стала неизбежной. Тогда же не приняты были меры к поднятию провозоспособности железной дороги. В апреле 1904 г. провозоспособность Сибирской магистрали довели до 6 пар поездов, а Южноманчжурской ветви — до 7 пар. Слабость дороги не позволила перебросить на театр войны к Ляоянскому сражению 1-й армейский и 6-й Сибирский корпуса, что увеличило бы русские войска на 60 батальонов.

В своем «всеподданнейшем» докладе Николаю II Куропаткин доказывал необходимость прокладки второй колеи по всей Сибирской магистрали и КВЖД, считая, что нормальная связь театра войны с центром должна поддерживаться 48 парами поездов в сутки, однако осуществить его пожелание не удалось.

Переброска на Дальний Восток войсковых соединений в свою очередь задерживала переброску укомплектований на пополнение убыли. Например, с 1 мая по 1 октября 1904 г. Манчжурская армия потеряла убитыми, ранеными и больными около 100 000 человек, а прибыло на укомплектование за эти 5 месяцев только 21 000 человек. Таким образом, почти весь период войны русские войсковые соединения находились в некомплекте. Только ко времени заключения мира Россия сумела сосредоточить на Дальнем Востоке и снабдить всем [436] необходимым миллионную{59} армию, однако разрастающееся революционное движение в России заставило поторопиться с заключением мира.

Японцы не знали некомплекта: убыль в войсках немедленно пополнялась из особых резервов укомплектований, которые сосредоточены были на театре войны.

Многие генералы и офицеры, прибывшие на Манчжурский фронт даже с блестящими аттестациями, оказались совершенно негодными в боевой службе, что заставило главнокомандующего ходатайствовать перед центром об отзыве ряда лиц в Европейскую Россию.

«Почти безошибочно можно сказать, что главным свойством нашего высшего командного элемента, особенно в первый период кампании, было отсутствие инициативы, неумение вести наступательный бой и недостаток настойчивости. Результатом этого всегда являлись несогласование действий крупных единиц, равнодушие к положению соседа и преждевременное признание боя проигранным... Смелого порыва вперед не было почти не у кого»{60}.

Работу полковых командиров Куропаткин ставил в боевом отношении несколько выше, однако он отмечал их неумение ориентироваться как в обстановке вообще, так и на местности. Офицеры Генерального штаба не имели практических знаний и не в состоянии были судить, насколько отдаваемое приказание выполнимо в той или другой обстановке.

Генералы, которые даже успешно командовали частями в мирное время, на поле сражения боялись брать на себя ответственность за сколько-нибудь серьезное решение.

В русско-японскую войну командный состав царской армии обнаружил крайне слабую тактическую подготовку и отсутствие [437] навыков в вождении войск. Еще в Крымскую кампанию и последнюю русско-турецкую войну русское командование не проявило умения сочетать боевую деятельность различных родов войск для достижения общей цели. Уже тогда было обнаружено неумение разрешить вопрос о направлении главного удара, чему способствовало также отсутствие достаточных разведывательных данных.

Командный состав всех степеней обнаружил незнакомство даже с существующими учебниками тактики. В некоторых приказах и наставлениях давались «новые» указания в отношения использования различных родов оружия на основе опыта войны с Японией, в действительности же все эти выводы давно уже были сделаны в старых учебниках тактики, но их не усвоили даже руководящие генералы.

Вождение конными массами также было неудовлетворительно. Конницу использовали преимущественно в оперативном масштабе, оставляя зачастую пехоту без конной разведки. Теоретически эта стратегическая конница должна была искать конницу противника, для того чтобы вступить с ней в единоборство, однако на практике за все время войны этого не произошло, а между тем старшие войсковые начальники оставались без конницы и были слишком мало осведомлены о противнике.

Крайне слабым оказался русский полководец, обнаруживший отсталость от современного состояния военного искусства. Буржуазные историки склонны приписывать ответственность за поражение русской армии исключительно Куропаткину. Вполне понятно, что известная доля вины за поражения в Манчжурии лежит на нем, но основная причина поражения заключается не в бездарности русского полководца, а во внутренних противоречиях самодержавия и в общей системе, которая господствовала в царской армии на рубеже XX столетия.

Следует отметить также техническую отсталость царской армии, что выразилось в недостатке технических войск и средств: телефонно-телеграфных, саперных и прочих. Недостаточно [438] имелось средств для устройства подъездных путей в целях организации тыла. Армия не была полностью обеспечена полевыми железными дорогами, инструментом, колючей проволокой, подрывным имуществом.

Также слаба была техника русской артиллерии, несмотря на превосходство русского орудия над японским. Единственный вид снаряда — шрапнель не давала разрушительного действия, в то время как японцы разрушали русские укрепления своим огнем.

На продолжении длительного времени русские не имели горной артиллерии, которую ни в какой мере не могла заменить полевая артиллерия в горной и бездорожной местности. Большое количество горной артиллерии у японцев давало им серьезное преимущество. Только к Мукденскому сражению русская армия была снабжена небольшим числом горных батарей. Точно так же Россия выступила на войну без гаубиц. Единственная гаубичная батарея прибыла на театр войны перед заключением мира.

Соотношение сил в пулеметах тоже было далеко не в пользу русских. Только ко времени заключения мира русская армия насчитывала у себя 374 пулемета.

В то же время японцы имели ряд преимуществ, определивших победу их над русскими. Моральный подъем был достигнут различными искусственными мероприятиями правительства.

Пропагандистские мероприятия правительства тем более имели успех, что захватническая война велась под лозунгом обеспечения Японии самостоятельного национального развития. При помощи бесчисленного множества тайных и явных агентов японцы изучили русскую армию и театр войны. Наконец, японцы имели хорошо обученную армию и флот.

Однако после Мукденской операции положение Японии становилось все более тяжелым. Материальные и моральные силы страны заметно падали. Первоначальный запас [439] бойцов — около 425 000 человек — оказался недостаточным. Призвав за время войны 1 185 000 человек, Япония сделала огромное напряжение; ей пришлось привлечь в ряды армии молодежь призыва 1906 г., а также пожилых, уже отслуживших свой срок в запасе. Людские ресурсы постепенно иссякали. Иссякали также и моральные силы японцев. К концу войны они уже не обнаруживали первоначального фанатизма в борьбе с русскими. Пленные жаловались на утомление войной. Население Японии в связи с войной было обременено высокими налогами. Стоимость предметов первой необходимости значительно возросла. Сократившееся производство породило безработицу. Появилось сообщение об отказе одного из полков, комплектовавшегося в рабочем районе, идти в атаку.

Трудно сказать, чем закончились бы последующие сражения, если бы мир не был заключен, но едва ли можно допустить, что царская Россия могла бы победить: поражение русского царизма предначертано закономерностью исторического развития.

Рост ширины фронта и продолжительности боя

Выросшая военная техника на рубеже XX столетия и массовые армии определили в русско-японскую войну новые явления, которые получили свое дальнейшее развитие в войну мировую. Мощность современного огня делает расположение противника менее доступным для фронтальной атаки. Это обстоятельство было учтено японцами по опыту англо-бурской войны, но не было понято русскими в первый период войны. Если действия японцев направлялись к обходам и охватам, что в большой степени уменьшало потери от огня противника, то русские недооценивали значения техники, переоценивая значение храбрости солдат, что положено было в основу тактики. [440]

В свою очередь стремление к охватывающему расположению с введением в бой наибольшего количества войск опередило рост ширины фронта, и по сравнению с предыдущими войнами боевые действия в русско-японскую войну приобрели большую растяжку как по фронту, так и во времени.

Развернутые по фронту до двух десятков километров армии XIX в. заканчивали бой на протяжении одного дня. В русско-японскую войну сражения получили растяжку по фронту до 150 км, причем сражение на всем фронте происходило на протяжении до 21 дня (Мукденская операция), представляя собой сочетание ряда боев на отдельных участках общего фронта.

По мере развития войны и роста армий боевой фронт расширяется. 1 мая на Ялу главные силы трех дивизий японцев в составе 30 000 человек занимали по фронту около 12 км. Большие потери в результате чрезмерной плотности боевого порядка при силе современного огня вынуждали японцев в последующих боях развертывать дивизии на более широком фронте, к чему побуждала также необходимость создания охватывающего фронта.

Точно так же под Цзиньчжоу три японские дивизии развернулись на фронте 10 км, а по мере продвижения к Цзиньчжоуским позициям фронт этих дивизий сузился до 6 км. Японцы понесли здесь большие потери и убедились в том, что излишняя плотность боевого порядка, увеличивая потери, в то же время не приводит к более мощному удару.

Под Ляояном боевой фронт значительно расширился, причем Ляоянская операция уже слагается из отдельных боевых эпизодов на различных участках поля сражения.

Если в предыдущих войнах успех на одном участке поля сражения немедленно отражался на результате сражения в целом, то в русско-японскую войну, при возросшей ширине фронта, результат боя на одном из участков общего фронта не ощущался в этот день на других участках, и таким образом бой на общем фронте слагался из ряда частных боев. В сражении [441] под Ляояном 125-тысячная японская армия развернулась на фронте 35 км, и, следовательно, при атаке укрепленной позиции на 1 км фронта приходилось около 3500 человек и около 15 орудий.

В операции на Шахэ во встречном бою 2-я и 4-я японские армии первоначально развернулись на фронте 25 км. В стремлении охватить оба фланга оборонявшихся рядом 17-го и 10-го корпусов 3-я и 6-я японские дивизии 12 октября развернулись на фронте 15 км, а в дни наиболее напряженных боев 14 октября 3-я, 6-я и 4-я японские дивизии были растянуты на фронте около 20 км.

Русские войска на Шахэ 6 октября были развернуты на фронте 45 км, не считая отрядов, охранявших фланги, то есть в среднем около 2500 человек на 1 км. 11 октября фронт русских расширился до 60 км.

Еще большую растяжку фронт получил в Мукденских боях, где русские войска развернулись на фронте 150 км, считая отряды, охранявшие фланги. Стремление к созданию охватывающего фронта в отношении главных сил русских заставило японцев развернуть свои 4 армии (не считая армии Кавамуры) на фронте 105 км.

В русско-японскую войну наблюдается увеличение продолжительности боев. На увеличение продолжительности боя влияла как возросшая ширина фронта, так и характер вооружения, требовавший обходных движений, связанных с затратой времени.

Сила современного огня заставляет наступающего начинать развертывание на значительном расстоянии от обороняющегося и медленно двигаться от укрытия к укрытию. Обычно наступающему удавалось в первый день занять лишь исходное положение для атаки, атака же могла начаться только на следующий день, а результат боя мог выявиться лишь к вечеру второго дня или на третий день. Неудача первоначальной атаки, встреченной сильным огнем обороняющегося, вынуждала [442] атакующего окапываться в непосредственной близости к обороняющемуся, с тем чтобы атаковать его на следующий день. Нередко истощение сил заставляло атакующего закрепляться на достигнутом рубеже и, поддерживая перестрелку, ждать подкреплений для последующей атаки, а очищение обороняющимся позиций на каком-либо участке являлось лишь эпизодом, не получавшим немедленного отражения на общем фронте. Все эти обстоятельства влияли на увеличение продолжительности боя.

Причины возникновения позиционных операций

Если в период войны до Шахэйской операции военные действия носили, главным образом, маневренный характер с зачатками позиционности, то после Шахэйской операции война приобрела явно позиционный характер. Еще до боев на Шахэ, несомненно, существовали предпосылки для позиционных операций, однако охватывающие действия японского командования вынуждали русскую армию отступать раньше, чем она успевала прочно закрепиться на своих позициях.

Отказ от охватывающих действий японского командования, обескураженного неожиданной активностью русских в боях на Шахэ, определил некоторое равновесие сторон, развернувшихся на широком фронте.

Конечно, не в этом только заключается причина возникновения позиционности в русско-японскую войну. Агрессия русского самодержавия на Восток не остановила приготовлений к войне на Западе, вследствие чего действия в Манчжурии впредь до сосредоточения подавляющего превосходства сил носили выжидательный характер, нашедший свое выражение в оборонительных тенденциях командования. Эти оборонительные тенденции все более приковывали войска к позициям в ожидании прибытия крупных сил из Центральной России. [443]

Сосредоточение сил в Манчжурии в короткий срок было неосуществимо вследствие ряда причин: слабой провозоспособности Сибирской железнодорожной магистрали, невозможности переброски войск с западной границы и необходимости оставления войск на всей территории России для подавления начавшегося революционного движения. Эти обстоятельства усугубляли выжидательный характер действий русского командования и оказали влияние на оборонительный характер действий и возникновение позиционности.

На возникновение позиционных операций повлияла также трудность фронтального удара при силе огня современных средств борьбы. Насыщенность фронта скорострельной артиллерией, магазинными ружьями и пулеметами сделала фронт обороняющегося менее уязвимым, и опасение огромных потерь вынуждало наступающего также окапываться перед укреплениями обороняющегося.

Если в русско-турецкую войну шанцевый инструмент игнорировался, то в русско-японскую войну придавалось преувеличенное значение «позициям». Прикованности к этим позициям способствовал горный характер Манчжурского театра, где царская армия, не обученная действиям в горах, предпочитала отсиживаться на обратных скатах высот вместо того чтобы маневрировать в бездорожной гористой местности.

Вообще в условиях Дальневосточного театра маневр русской армии был весьма ограничен характером тыла; опасение быть оторванным от единственного железнодорожного пути было положено в основу всех операций царской армии. Недостаток узкоколейных железных дорог и дековилек, а также неприспособленность русского обоза к особенностям Манчжурского театра ставили под угрозу бесперебойность обеспечения армии всеми видами довольствия, вследствие чего русское командование предпочитало отказываться от сколько-нибудь широкого маневра и держало армию на месте, ближе к железной дороге, где она зарывалась в окопы. В то же [444] время японцы после Шахэйской операции уже ощущали недостаток в продовольствии и огнеприпасах вследствие начавшегося экономического истощения страны. Это заставляло их зарываться в землю в ожидании пополнений запасами и людьми.

Приближавшаяся зима заставила обе стороны строить блиндажи, бараки и землянки, развивать фортификационные сооружения и искусственные препятствия в ожидании наступления противника. Каждой стороне предстояла атака укрепленной позиции, что заставило подготовить осадную артиллерию. Во время «Шахэйского сидения» отчасти имела место даже минная война.

Методы управления и работа штабов

Управление войсками на Дальнем Востоке с начала войны не получило необходимой четкости. Главнокомандующим вооруженными силами являлся наместник — адмирал Алексеев, который еще задолго до войны осуществлял на Дальнем Востоке политику царизма. Своей бездарной дипломатией Алексеев способствовал обострению отношений с Японией и преждевременному разрыву дипломатических сношений. Его слабое знакомство с вопросами сухопутного военного дела послужило причиной его систематических трений с Куропаткиным и разногласий по основным оперативным вопросам. Только после боев на реке Шахэ Алексеева отозвали, и главное командование передано было Куропаткину.

Что касается непосредственного управления боевыми операциями, то трудность его вытекала из возросшей ширины фронта и распадения боя на ряд отдельных очагов по фронту.

Со стороны Куропаткина управление выражалось, главным образом, в утверждении плана операции, который по обыкновению разрабатывался коллективным способом. Последующее влияние Куропаткина на ход сражения затруднялось [445] отсутствием сколько-нибудь достоверных данных о силе, группировке и намерениях противника, и обычно все распоряжения Куропаткина в динамике боя сводились только к парированию ударов, иначе говоря, инициатива всецело отдавалась японцам.

С другой стороны, Куропаткин своим детальным вмешательством в управление подчиненных ему войсковых соединений нередко нарушал план действий, проводимый подчиненным ему генералом. В то же время в критические минуты боя, обнаружив ту или иную ошибку командующего соединением, Куропаткин не находил в себе решимости вмешаться и отдать приказ, который представлялся ему целесообразным в данной обстановке. На главные участки боя, там, где решалась участь сражения, а может быть, даже кампании, Куропаткин ни разу не прибыл с частью своего штаба, для того чтобы взять на себя общее руководство сражением на месте. Ширина фронта не допускала обзора поля сражения, и управление войсками со стороны высших начальников все более приобретало кабинетный характер.

Отсталость в управлении русскими войсками выразилась, например, в подражании образцам, которые отмерли с появлением скорострельного оружия. Куропаткин появлялся иногда на белом коне где-нибудь на высоте, наблюдая за ходом боя на каком-нибудь участке поля сражения. На таком же традиционном белом коне появлялись иногда и другие русские генералы. Белый конь Наполеона имел свой смысл в деле управления войсками в условиях военной техники начала XIX столетия. Появление Наполеона на белом коне, наблюдаемое всей сосредоточенной массой французских войск, являлось сигналом к решительной атаке. Если белый конь Наполеона способствовал управлению войсками, то белый конь Куропаткина в условиях войны на рубеже XX столетия мог только препятствовать ему приблизиться к окопам для попытки воодушевления солдат. Белый конь являлся тем более излишним, что [446] техника управления в русско-японскую войну значительно повысилась по сравнению с предыдущими войнами. Хотя телефон не получил еще широкого применения, но он уже зарекомендовал себя как удобное и надежное средство связи.

Техника управления у японцев была богаче. Телефон применялся более широко. В горах применялись сигнальные средства, главным образом, гелиограф. Методы управления в японской армии были более гибки: войсковым начальникам ставились только цели, но средства к достижению целей избирались, как правило, исполнителями.

Едва ли можно признать, что штаб русского главнокомандующего сыграл сколько-нибудь серьезную роль в управлении боевой деятельностью войск в русско-японскую войну. Уже по своему составу этот штаб не мог обеспечить руководство операциями. Во главе штаба стоял Сахаров, известный своей пассивностью, проявленной им в качестве командира Хабаровского отряда в 1900 г. Приглашенный Куропаткиным на должность начальника штаба не столько за свои служебные качества, сколько за возможность установления через его посредство тесной связи с военным министерством, во главе которого стоял его брат, Сахаров являлся лишь старшим канцеляристом при Куропаткине.

На должность генерал-квартирмейстера штаба Куропаткиным был приглашен начальник военных сообщений Виленского военного округа Харкевич, исследователь войны 1812 г. Проводимую Барклаем в эту войну метафизическую стратегию, продиктованную прусским генералом Пфулем, Харкевич считал высшим достижением военного искусства. Точно так же, как под влиянием Пфуля построены были Дрисский и Бобруйский укрепленные лагери, Харкевич настаивал на постройке укрепленного лагеря в тылу корпуса Штакельберга, когда он выдвигался к Вафангоу. В этом лагере, по мысли Харкевича, мог бы укрыться корпус Штакельберга в случае, если бы он оказался отрезанным от сообщений. Стремление [447] Пфуля к укрепленным лагерям вызвано подражанием Фридриху II, который еще в 1761 г. построил так называемый «Бунцельвицкий лагерь», опасаясь тактического окружения со стороны русских и австрийцев. Этот Харкевич, прозванный «профессором отступательной стратегии», являлся главным вдохновителем отступательной стратегии Куропаткина. В штаб главнокомандующего на должность дежурного генерала, который ведал административными вопросами и, главным образом, личным составом армии, назначен был Благовещенский, который впоследствии приобрел печальную известность под Танненбергом. Во время русско-японской войны Благовещенский считался знатоком по вопросам военных сообщений, однако на должность начальника военных сообщений был назначен не он, а бывший помощник начальника канцелярии военного министерства Забелин, который по своей прошлой службе приобрел опыт в вопросах административных и финансовых. В то же время начальником канцелярии штаба армии, который ведал административными и финансовыми вопросами, назначен был профессор академии Генерального штаба по кафедре тактики Данилов. Наконец, на должность начальника санитарной части армии был привлечен бывший киевский губернатор, кавалерийский генерал Трепов. Последнему неоднократно приходилось наблюдать перевозку раненых в закопченных угольной пылью вагонах, обслуживавших Янтайские угольные копи. Раненые лежали на толстом слое угольной пыли, но никакого протеста по этому поводу Трепов не заявлял.

Таким образом, основные звенья штаба Куропаткина возглавлялись некомпетентными лицами, в то время когда они могли быть целесообразно использованы на другой работе. Помимо указанных работников в штабе было много советников, адъютантов и порученцев, которыми окружал себя Куропаткин. Русские штабы обставлялись мягкой мебелью, которую они возили с собой, а штабы армий жили в роскошных поездах и были прикованы к железной дороге. [448]

Работа штабов затруднялась огромной перепиской по различным, даже мелочным вопросам и составлением по заданиям главнокомандующего различных «соображений» и планов с графическими приложениями на все предполагаемые случаи боевой деятельности войск. Штабы корпусов тоже занимались больше канцелярской перепиской, чем фактическим руководством боевыми действиями войск. Автор воспоминаний о русско-японской войне Дружинин так описывает свои наблюдения за работой командира 3-го Сибирского корпуса Иванова и его штаба во время Шахэйской операции:

«Отовсюду поступали донесения об одиночных атаках различных частей войск, об их ужасных потерях, об их геройских подвигах при штурмах обрывистых скал, об отражении со стороны японцев наших героических атак... Все это выслушивалось, обо всем судили и рядили, но ничего не делалось, чтобы отдать какие-нибудь соответствующие распоряжения и приказания для какого-нибудь целесообразного руководства боем; получалось впечатление, что все эти командные начальники являлись только зрителями незначительных маневров, а не руководителями важного боя»{61}.

В то время как русские штабы требовали для своего обслуживания и охраны больших нарядов, штаб японского главнокомандующего охранялся только по мере надобности.

«Если бы казачий патруль проехал случайно через Янтай, то он не заметил бы никаких признаков, что там помещается главная квартира Манчжурской армии, если не считать, быть может, многочисленных переплетающихся [449] телефонных и телеграфных проволок, сосредоточенных в этом мозгу военного организма. Ни караулов, ни дозоров, почти никаких войск...»{62}.

В то время как русские штабы, загруженные канцелярщиной, суживали свою роль в деле управления войсками, японские штабы зачастую расширяли свои оперативные функции. Формально от начальника штаба японского войскового соединения требовалось знание уставов, иностранных языков, военной истории, однако на практике круг обязанностей начальника штаба был весьма широк.

Историческое значение русско-японской войны

Русско-японская война знаменует собой переход от старой стратегии к новой. Возросшая ширина фронта и продолжительность боя, позиционный характер войны и более усовершенствованные средства борьбы потребовали постановки ряда вопросов по-новому. Все государства занялись изучением русско-японской войны и пересмотром своих уставов и наставлений.

Признавая русско-японскую войну огромным достижением своего оперативно-тактического искусства, руководство японской армии до настоящего времени{63} продолжает культивировать в войсках охватывающие действия. Учитывая необходимые поправки за счет новых средств борьбы современной эпохи, японцы признают охватывающие операции основным маневром в своей армии.

Однако шанхайские бои 1932 г. заставили японское военное командование признать и другие формы маневра, в соответствии с чем были пересмотрены уставы японской армии. [450]

Оказавшиеся в русско-японскую войну вполне действенными охватывающие операции несомненно могут иметь место на Манчжурском театре и в будущем: пересеченность обширного Манчжурского театра будет способствовать сковыванию в гористой местности и обходным движениям в местности равнинной, а в условиях ограниченности обзора и обстрела могут приобрести большое значение действия конных масс. При этом смелость действий и наступательная инициатива будут иметь решающее значение для успеха операций.

Изменившиеся к настоящему времени условия Манчжурского театра облегчат проведение глубоких охватывающих операций: выстроенная здесь сеть железных, шоссейных и грунтовых дорог при наличии автотранспорта, а также развившееся речное судоходство будут способствовать оперативным переброскам. Мотомеханизированные боевые средства ускорят темпы обходных операций, механизированный транспорт облегчит питание обходящих войск, а развитие воздушных средств позволит захватывать перевалы и дефиле в тылу противника.

Трудность сближения с противником при современном могуществе технических средств борьбы будет побуждать к ночным действиям, которые требуют особой подготовки как тактической, так и моральной.

Отдаленность театра войны от базы подчеркивает всю важность значения коммуникации в деле развертывания операций. Отдаленность театра исключала в русско-японскую войну возможность влияния центра на ход операций: радио находилось в зачаточном состоянии и частично применялось для связи Порт-Артура с внешним миром, а воздушные средства отсутствовали.

* * *

Так закончилась война, потребовавшая огромных жертв с обеих сторон. Израсходовав на нужды войны около 2 млрд иен, Япония повысила свой государственный долг с 600 млн [451] иен до 2400 млн, а выплачиваемые ежегодно проценты по займам равнялись 110 млн. иен.

Япония потеряла в этой войне убитыми и умершими от ран и болезней около 135 000 человек. Через лечебные заведения прошло раненых и больных около 554 000 человек. Около 1 500 000 человек за время войны были оторваны от производительного труда.

Еще дороже стоила война России. Помимо 2347 млн рублей, израсходованных на нужды войны, Россия потеряла около 500 млн рублей, которыми исчисляется стоимость отошедших к Японии железных дорог, портов и затопленного флота как военного, так и торгового. Общие потери России в людях для боевого фронта равны 400 000 человек, считая убитых, раненых, пропавших без вести и эвакуированных по болезни. Царская Россия потерпела поражение, но зато русско-японская война приблизила революцию, и в этом заключается великое историческое значение этой войны. [452]

Вернуться к содержанию


Далее читайте:

Война в контексте мировой политики (краткое описание).

Русско-японская война подробно (хронологическая таблица).

Япония в XX веке (хронологическая таблица).

Описания сражений:

Оборона Порт-Артура (подробная хроника сражения и его анализ)

Цусимское сражение (подробная хроника сражения и его анализ)

«Стерегущий» (Русско-японская война, 1904—1905). Миноносец 1-й Тихоокеанской эскадры. Отличился в рус­ско-японскую войну (1904—1905). 26 февраля 1904 г. возвра­щался вместе с миноносцем «Решительный» в Порт-Артур из морской разведки. В этот день оба корабля были обнару­жены и атакованы японскими миноносцами. «Решительный» смог оторваться от преследования. «Стерегущий» же имел более медленный ход и был окружен 6 японскими минонос­цами. Более двух часов экипаж «Стерегущего» во главе с тя­жело раненным лейтенантом А.С. Сергеевым геройски отра­жал их атаки. От прямых попаданий корабль потерял ход, но продолжал отбиваться, нанеся тяжелые повреждения 2 ми­ноносцам. Когда почти все члены экипажа были убиты и вышла из строя артиллерия, японцы попытались взять на буксир полузатопленное судно. Русские матросы И. Бухарев и В. Новиков, не желая сдавать «Стерегущий», открыли кинг­стоны и затопили корабль (см. Порт-Артур).

Тюренчен (Русско-японская война, 1904—1905). Китайский населенный пункт у границы с Кореей. 18 апреля 1904 г. в его районе произошло сражение между русским Восточным отрядом и 1-й японской армией.

Документы:

Портсмутский мирный договор.

Персоналии:

С.О.Макаров, командующий флотом в Тихом океане.

А.Н.Куропаткин, главнокомандующий русской армией на Дальнем Востоке в период русско-японской войны.

 

 

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ



ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС