Родственные проекты:
|
ОПЫТ О НЕРАВЕНСТВЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ РАС
Фото с сайта
http://www.xpomo.com/
КНИГА ШЕСТАЯ
Западная цивилизация
ГЛАВА I Славяне. Эпоха владычества догерманских народов
арийской расы
Начиная с IV в. до Рождества Христова до 50 г. регионы, которые считали
себя высоко цивилизованными — и мы разделяем это мнение, — т. е. страны, где
существовала эллинская или итало-семитская кровь и эллинские или
итало-семитские обычаи, имели редкие контакты с племенами, жившими по другую
сторону Альп. Создается впечатление, что из всех, кто представлял серьезную
угрозу для Юга, только о галлах почти ничего не было известно соседям. О
себе давали знать такие племена, как, скажем, массалиоты, втянутые в
междоусобицу, или посидоны, путешествовавшие в эти земли, населенные скорее
фантастическими, чем реальными существами.
Кельтские нашествия больше не возобновлялись, их разрушительный поток,
который когда-то поглотил галатские государства, иссяк. Выходцы из Сиговезе
жили смирно, их разрозненные группы, которые проникли в Верхнюю Италию с
намерением возделывать там пустующие земли, были выдворены по велению
сената.
Положение в стране галлов было неспокойным. Трехсотлетний период,
предшествовавший походу Цезаря, был для них тяжелым и смутным временем. Они
переживали самый глубокий политический упадок. Аристократия, теократия,
наследственные или выборные царьки, тирания, демократия, демагогия— всего
этого у них было в избытке. Их распри не приносили добрых плодов. Причина в
том, что кельтские племена дошли до такой степени смешения, которая
исключала дальнейшее развитие. Они прошли кульминационный пункт своего
естественного совершенствования и отныне могли только спускаться по лестнице
развития. Между тем речь идет о населении, которое послужило основой для
нашего нынешнего общества вместе с другими, не менее значительными
племенами, как например, славяне и венды.
В ту эпоху в большинстве стран славяне и венды были угнетаемы в большей
мере, чем остальные, и угнетение продолжалось дольше. Судя по
географическому положению, которое занимали и занимают сегодня их главные
ветви, они являются последними из крупных белых народов, которые жили в
Верхней Азии и потом отступили под натиском финских орд, особенно тех, что
чаще с ними контактировали. При этом я не имею в виду их разрозненные
группы, вовлеченные в общий поток кельтов, а иногда даже опережавшие его:
иберийцы, расены, венеты из разных районов Европы и Азии. Но что касается
основной массы этих племен, изгнанных с родных земель после ухода галлов,
они ушли на северо-восток нашего континента и там вступили в разрушительное
соседство с финнами 1). С течением времени они стали составлять большинство
местного населения. Например, славянский язык, имеющий общие родовые
признаки арийских языков, подвергся сильному финскому воздействию. А что
касается внешних признаков, они также приблизились к финскому типу.
То же самое можно сказать о моральных качествах. В характере доминирует
стремление к тишине и покою, потребности невелики и ограничены материальной
сферой. Так же, как хамит, потомок черной и белой рас, унаследовал от
бурного характера негра способность к пластическим искусствам, венд, смесь
белого и финского элементов, трансформировал вкус желтой расы к материальным
радостям в предрасположенность к промышленному, сельскохозяйственному и
коммерческому делу. Самые древние народы, вышедшие из такого союза,
порождали финансистов и дельцов, конечно, не таких предприимчивых, алчных и
ловких, как ханаанеяне, но столь же преуспевающих благодаря трудолюбию.
В далекой древности из славянских стран в бассейн Черного моря, в
многочисленные семитские и греческие колонии, потоком шли разнообразные
товары. Янтарь с берегов Балтики, который фигурировал в торговле галлов,
также поступал к ним от вендов. Шла оживленная торговля пшеницей, которую
выращивали на землях Скифии, а также южнее Карпат, где жило вендское племя
алазонов. Таким образом, можно сказать, что ни кельты, ни славяне не
заслуживают упрека в варварстве.
Тем не менее, эти народы не могли считаться высокоцивилизованными в те
времена. В зависимости от степени смешения с аборигенами они утрачивали
древние инстинкты белой расы. В отношении религии они стояли на ступень ниже
галлов. Галльский друидизм, хотя он тоже носил следы финского влияния, был
меньше пропитан их натурализмом, чем теология славян, в высшей степени
суеверных. Такое суеверное отношение к природе, в равной степени присущее
как северным славянам, так и их сородичам, итальянским расенам, занимало
большое место в системе их жизненных понятий. Они оставили много памятников,
свидетельствующих о большом мастерстве, терпении и трудолюбии, но эти
памятники во многом уступают тому, что мы видим у кельтских народов. Они
почти не знали завоевательских походов и даже не сумели создать
по-настоящему сильное политическое государство.
В целом эта раса была плодовитой, но как только какое-нибудь племя
уменьшалось в численности, оно скоро исчезало. Политические взгляды вендов
выражались спорадически и не позволяли им осознать или создать сложную
систему управления, необходимую в крупной стране. Поэтому они стремились
жить небольшими общинами. Конечно, у них не было стремления навязать свое
господство другим племенам, особенно это касается славян. Повышение личного
благосостояния, защита плодов своего труда, помощь в удовлетворении
материальных потребностей — все это давала им община с ее свободой и ее
возможностями, которые невозможны в более развитой социальной среде. Такой
образ жизни заслужил им похвалы моралистов, а политики, более требовательные
в этом отношении, находили его примитивным. Древняя система правления белых
рас, которая обеспечивала все элементы независимости, была несовместима с
такой инертностью. Чиновники, отцы общины, получали власть лишь на некоторое
время и были ограничены в действиях решениями всех глав семейств. Очевидно,
что эти сельские аристократы создавали республики, наименее подверженные
узурпации власти, какие знала история белых народов, но в то же время эти
республики были и самыми слабыми перед лицом внутренних волнений и внешней
угрозы.
Вполне вероятно, что по причине многочисленных неудобств такой изолированной
системы иногда даже ее приверженцы желали переменить ситуацию и оказаться
под властью более энергичного народа. Это давало им возможность закрыть
глаза на потери независимости за счет обретения новых преимуществ. В числе
последних можно назвать увеличение материального достатка как следствие
увеличения территории и населения. Изолированная община имеет небольшие
возможности, две объединившиеся общины получают их больше. Снятие
политических барьеров способствует установлению связей между соседними
странами. При этом расширяется товарообмен, растут прибыли и возможности
рынка, торговцы активно приветствуют такое положение вещей, между тем как
люди более благородные и проницательные предвидят скопление всех
человеческих пороков и появление всевозможных новых форм порабощения.
Но в древние времена завоеватели славян не доводили такое скопление до
крайности. Их численность была невелика, у них были скудные интеллектуальные
или материальные возможности, чтобы совершать такие крупные ошибки. И их
подданные могли пользоваться расширением экономических отношений.
Кроме того, их жизнь в условиях ограниченной свободы была обеспечена лучше,
тогда как изоляция постоянно грозила им внешней агрессией. Поэтому по многим
причинам венды склонялись к тому, чтобы смириться с политическим
подчинением, и не пытались освободиться от него. По мере того, как
совместное проживание чужеземных господ и местных подданных приводило к
неизбежным связям, происходило сближение умов. Отношения между ними теряли
прежнюю суровость и остроту, защищенность ощущалась все больше, а давление
все меньше. По правде говоря, завоеватели, жертвы такого поворота событий,
постепенно превращались в славян и в свою очередь оказывались под чужим
игом, которое они принимали с той же покорностью. Но в дело вступали те же
причины и с неумолимостью маятника приводили к аналогичным следствиям, и
вендские племена не сознавали и, даже будучи арианизированными, не могли
осознать необходимость создать систему правления более сложную, чем община.
Они не играли особой роли в античном мире, и будучи самыми выродившимися из
всех белых групп Европы, они были незаметны и в исторические времена: их
массы постоянно находились под властью удачливых авантюристов. Одним словом,
в результате большой пропор ции желтой крови, обусловившей их пассивность,
они, с моральной точки зрения, находились в менее выгодном положении, чем
кельты, которые, по крайней мере, в череде долгих веков знали яркие моменты
расцвета и славы.
Однако подчиненное положение славян в историческом контексте не отразилось
на их характере. Обычно, когда один народ попадает в зависимость от другого,
находятся люди, заявляющие, что первый уступает в храбрости второму. Когда
одна нация или раса занята исключительно мирными трудами, а другая,
воинственная, считает войну своим главным предназначением, те же самые люди
утверждают, что первая -— ленивая и трусливая, а вторая -— мужественная. Но
это поверхностные выводы — нелепые и не отвечающие действительности.
Французский крестьянин, питающий отвращение к военному делу и предпочитающий
ходить за плугом, конечно, не отличается геройским характером, но по сути он
храбрее, чем воинственный араб из Иордании. В случае необходимости он будет
проявлять чудеса храбрости в защите своего очага, а второй всегда действует
осторожно и отступает перед превосходящей силой, не испытывая при этом
никакого стыда и повторяя любимую присказку азиатского воина: «Сражаться —
это не значит дать себя убить». Хотя при этом война — его профессия, потому
что, по его мнению, это единственное занятие, достойное мужчины, что,
впрочем, не мешает ему веками находиться под чужим игом.
Все народы храбрые в том смысле, что все они в равной мере способны
противостоять трудностям и несчастьям и не жалеть жизни, чтобы защитить
себя. Такая храбрость есть в любом народе, и не стоит считать ее признаком
национальной энергии и тем более принимать ее за саму энергию. Кроме того,
храбрость не является следствием энергии народа. Если все народы отличаются
храбростью, то не все имеют сильную энергию, кроме белой расы. Только у нее
можно встретить твердость воли, основанную на здравости суждений. Энергичная
натура стремится к цели, потому что четко понимает свою выгоду или
необходимость. В мирных делах это качество выражается в такой же степени,
как и в делах ратных. Если белые расы, в чем нет никаких сомнений, более
мужественные, чем остальные, то они проявляют такие же качества и в труде, и
в искусстве, и в науке. Их мужество не связано с возбуждением нервной
системы, как это имеет место у других народов, которые не имели или утратили
это качество.
В первук> очередь это; замечание относится к славянам, чрезвычайно сильно
смешанным с другими элементами. Причем, сегодня это ощущается больше, чем
прежде. Они проявляли высокие качества в бою, когда это было нужно, но их
интеллект, ослабленный финским влиянием, не выходил за пределы узкого круга
понятий и часто не позволял им осознать великие потребности сильных наций.
Когда сражение было неизбежно, они смело вступали в него, однако делали это
неохотно, без энтузиазма, с одним желанием избежать не опасности, а скорее
бесполезных на их взгляд хлопот и усилий. Закончив ратный труд, они
радовались, возвращаясь к своим повседневным делам.
Эта раса не «выкристаллизовалась» окончательно, поскольку «кристаллизация»
происходила в слишком малом масштабе, чтобы стать видимой сквозь тьму веков,
и об ее достоинствах и недостатках можно судить только по связям расы с
более развитыми завоевателями. Смирение и долготерпение, согласие на
второстепенную роль в новых государствах, создаваемых в результате
завоеваний, трудолюбие — вот качества, благодаря которым славяне сохранили
за собой право на свою землю, уступив верховенство. Самые жестокие
завоеватели быстро отказывались от мысли разорить покоренную страну,
понимая, что это ничего им не даст. Отправив несколько тысяч пленников на
рынки рабов в Грецию, Азию и италийские колонии, они успокаивались перед
лицом покорности местного населения. Они даже проникались сочувствием к этим
безропотным работникам и оставляли их в покое. А славянская плодовитость
быстро компенсировала понесенный урон.
Таким образом, будучи неразрывно связанные с землей, от которой ничто не
могло их оторвать, славяне выполняли в восточной Европе ту же функцию
долгого и молчаливого, но неотвратимого влияния, какую в Азии взяли на себя
семиты. Подобно последним, они создавали стоячее болото, в котором, после
кратковременных побед, тонули все более развитые этнические группы.
Неподвижное как смерть, неумолимое как смерть, это болото поглощало в своей
глубокой темноте самые пылкие и благородные принципы, не претерпевая при
этом почти никаких изменений и после редких всплесков активности вновь
возвращаясь в прежнее состояние спячки.
Эта большая смешанная группа человеческого рода, плодовитая, терпеливая
перед лицом агрессии, упорная в своей привязанности к земле, талантливая в
том, чтобы покорить эту землю, в течение исторически короткого времени
распространилась на огромной территории. За две тысячи лет до Рождества
Христова вендские племена возделывали пойму нижнего Дуная и северные берега
Черного моря, составляя конкуренцию финским массам на территории нынешней
Польши и России. Итак, мы узнали их истинную природу и историческую задачу,
теперь предоставим их мирным делам и перейдем к их завоевателям.
В первую очередь рассмотрим кельтов. В очень древнюю эпоху, когда эти народы
занимали Тавриду и воевали с ассирийцами, и даже в эпоху Дария, они имели
подданных славян в этих районах 2). Позже они покорили крапаков и пришли в
нынешнюю Польшу и в долину Одера. По мере их перемещения из Галлии они
оставляли в долине Дуная и на землях фракийцев и иллирийцев многочисленные
группы своей знати, которые вставали во главе вендских племен и, в конечном
счете, смешались с ними. Ученые полагают, что в ту же эпоху кельты дошли до
Савы и Дравы на востоке и до истоков Вислы и Днестра на севере. Кимрийцы не
раз оказывали — уже в конце III в. до н. э. — сильное давление на славянские
народы.
Однако мы первыми назвали кельтов только для удобства: они не были ни самыми
могущественными, ни самыми известными или древними завоевателями, среди
которых жили славяне. В данном случае приоритет следует отдать другим
знаменитым народам арийской расы. Эти народы проявляли особую активность в
пон-тийских землях и до самых северных территорий. Именно они сохранились в
истории этой страны, и о них мы будем говорить особо" еще и по другим, более
веским причинам.
Несмотря на смешение, которое определило сначала упадок, затем исчезновение
многих из них, эти народы исходно принадлежали к самой благородной белой
ветви; это обстоятельство уже оправдывает самый живой интерес к ним, а кроме
того, следует отметить тот факт, что из их среды вышли германские племена. В
связи с принадлежностью к истокам современного общества они более интересны
для нас в историческом плане, нежели создатели других мировых цивилизаций.
Первыми из этих народов, пришедших в Европу в те далекие времена, когда
финны, а возможно, также кельты и славяне, уже занимали земли на севере
Греции, видимо, были иллирийцы и фракийцы. Они наверняка подверглись
значительному смешению, поэтому осталось меньше следов их присутствия. Мы
говорим о них для того, чтобы продемонстрировать приблизительное
распространение арийцев из Индии и Ирана в самую древнюю эпоху. На западе
иллирийцы и фракийцы господствовали в долинах и на равнинах от Эллады до
Дуная, они дошли до Италии и Бессарабии и особенно основательно обосновались
на северных склонах Хемуса.
Скоро за ними пришла другая группа семейства — геты, которые селились рядом,
часто вместе с ними, и продвинулись дальше на северо-запад и север. Геты,
как пишет Геродот, называли себя бессмертными. Они считали, что переход в
нижний мир приведет их не к небытию или страданиям, а в небеса, в обитель
Ксамолксиса. Это чисто арийская точка зрения 3).
Но появление гетов в Европе относится к столь древним временам, что вряд ли
возможно проследить их истоки. Значительная часть их племен, которые
упоминаются в старых хрониках, в большой степени смешалась со славянами,
кимрийцами и даже с желтыми народами. Фиссагеты, или геты-гиганты, миргеты,
принадлежавшие к финскому племени меря, самогеты из Суоми, как называют себя
финны, — все это метисные племена, вобравшие в себя самую чистую кровь белой
расы и монгольский элемент и тем самым опустившиеся ниже своих сородичей.
Юты Скандинавии, иотуны, если воспользоваться термином из «Эдды», очевидно,
были самыми северными и с моральной точки зрения самыми деградированными в
гетском семействе. Физически они были очень сильными и крупными, отсюда их
сравнение с гигантами. Их считают результатом смешения кельтов и финнов.
Ближе к Азии и Каспийскому морю жили и другие ветви этого народа, которых
греческие и римские историки называют «массагетами» 4). Позже их называли
«скифскими гетами» или «индо-гетами». Китайцы называли их «ху-тэ», что
находит отклик в более древней эпохе в индийских поэмах: «Кхета», «Кхеты» —
это вратии, приверженцы брахманизма, несомненно арийцы, жившие к северу от
Гималаев.
Во II в. до н. э. гетские племена, которые остались в верхней Азии,
передвинулись в Сихун, затем ближе к Согдиане и основали на месте
бактрийско-македонского государства свою империю. Однако это событие не
имело больших последствий в сравнении с той известностью, какую приобрело их
имя в IV и V вв. в Европе. Одна группа их собратьев покинула восточные
берега Балтики и южные районы Скандинавии и стерла все, что создали их
предшественники. Большая конфедерация гетов пронесла свои победные знамена в
Россию, на Дунай, в Италию, в южную францию и на весь испанский полуостров.
А в абсолютной идентичности двух форм — «готы» и «геты» — нет никаких
сомнений.
Рядом с гетами, немного позже, в Пропонтиде и в соседних районах появился
другой, также арийский народ. Это были скифы — не те известные трудолюбием
скифы, настоящие славяне, а скифы воинственные, непобедимые, «царские
скифы». По мнению ученых, они говорили на арийском языке и проповедовали
культ самых древних ведических, эллинских, иранских племен. Они боготворили
небо, землю, огонь, воздух. В этом заключается отличительная особенность
этого обожествленного натурализма древних белых народов. К этому следует
добавить поклонение божеству сражений. Однако они, по примеру предков, не
терпели антроморфизма и символизировали свои идеи изображением меча,
воткнутого в землю.
Территория скифов в Европе простиралась в том же направлении, что и гетская
территория, поэтому италийцы и греки часто путали их 5). Кельтские скифы и
фракийские скифы — только о них знали географы Эллады, и не надо их упрекать
за это. Однако следует признать, что их терминология была неточной, хотя и
относилась к реально существовавшим народам.
На востоке воинственные скифы протянули руку своим собратьям, племенам,
жившим на севере Мидии, которых греки ошибочно считали прародителями всех
скифов, хотя они и были их родственниками. Они продвинулись до армянских
гор, где называли себя «сакасунасы». Затем на севере Бактрии они смешались с
индо-скифами, которых китайцы называли «сцу». В Бактрии они получили другое
имя — «саки»; согласно письменным свидетельствам Поднебесной Империи, именно
эти саки поселились в далекие времена на берегах Енисея 6). Это саки из
«Рамаяны» и «Махабхара-ты», упоминаемые в «Законах Ману», бунтовщики-вратии
Арьяварты, несомненные родичи арийцев Индии и Ирана, так же как и кеты.
Чтобы не осталось никаких сомнений по поводу того, что скифы — наездники
Азии и Европы, скифы, которые бродили по берегам Хуаньхэ и в долинах Гоби,
скифы, которых армяне признавали так хозяев некоторых своих земель, те,
которых боялись жители балтийского побережья и кимрийцы, и те, которые
обитали в Ту-ране и в Понте и называли себя «сколоты», т. е. «гневливые» или
«храбрые» саки, имеют общее происхождение. Напомню убедительные
свидетельства, найденные в Персии: ахаменидам были известны два сакских
племени — одно жило рядом с Яксартом, другое — по соседству с фракийцами.
Так же считают Геродот, Плиний и Страбон, хотя последний путает саков с
массагетами и дахами. Он полагает, что жившие на берегах Каспийского моря
дахи и скифы представляют один народ, что к востоку от Каспия и массагеты, и
саки в равной мере были скифами. Я долго раздумывал, прежде чем включить
скифов, сколотое в число не монгольских, а арийских групп, хотя этой точки
зрения придерживались такие авторитеты, как Риттер и А. Гумбольдт, и сам
даже рассуждал в соответствии с традиционным историческим взглядом. Но в
конце концов я согласился с ними. Чтобы объяснить причины такой перемены
взглядов, отмечуследующее. Почти вся современная наука считает
скифов-сколотов финнами, базируясь на трех аргументах: во-первых, финнами их
называет Гиппократ, во-вторых, греки называли Скифией весь север Европы и не
делали никаких различий между населявшими его племенами, в-третьих, раз уж
наука высказалась в таком смысле, она не может от этого отступить. Оставим в
стороне третий аргумент и займемся двумя первыми. Действительно, Гиппократ
описывает жителей берегов Пропонтиды как финскую расу и называет их скифами.
Но ясно, что при этом он имеет в виду только людей, поселившихся в Скифии
рядом со многими другими, непохожими на них. Во времена Гиппократа, т. е.
через двести лет после Геродота, желтые племена могли спуститься до самой
Пропонтиды и жить там вперемежку с другими народами; греки назвали их
«скифами», что было вполне естественно. И это не значит, что в предыдущую
эпоху эти люди уже находились там. О скифах пишет Геродот, который посещал
их и хорошо знал их историю.
Но он нигде не упоминает, что у них были какие-то финские черты, напротив,
описывая нравы агрипийцев, он признает, что не видел среди них людей
безволосых, с плоским носом, удлиненным-подбородком. Он называет их хорошими
торговцами и путешественниками. Он нигде не упоминает, что скифы чем-то
внешне отличались от греков или фракийцев; кроме того, из скифов состояла
почти вся полиция Афин. Говоря о Скифии, Геродот возражает против обычая
своих соотечественников считать, что эту страну населяет один народ, и
называет много других, ничем не похожих на скифов. По его мнению, они
владели понтийским побережьем и говорили на мидийском языке, т. е. на языке
арийской расы. Все это говорит о том, что нельзя смотреть на страну
поверхностным взглядом и видеть в ней только одну расу. Наконец, отметим
скифские медали, на которых нет ни одного монголоидного лица.
В эпоху германских миграций слово «саки» употреблялось в основном по
отношению к жителям благородной земли «Skanzia», т. е. Скандинавия, остров
или полуостров саков. Наконец, отметим еще одно трансформированное слово,
которое нынче с гордостью произносится в Америке, а раньше блистало в
верхней Германии и на Британских островах: «саксна», «саксоны», истинные «сакасунасы»,
потомки саков1.
Саки и кеты составляли одну ветвь древних арийских народов. Несмотря на
этническую деградацию обоих племен, это была славная группа белого
семейства, которой повезло меньше, чем арийцам Индии и Ирана, в том, что при
разделе мира им достались уже густо населенные и суровые земли. Им долго
мешали обосноваться постоянные вылазки финнов с севера и внутренние распри,
поэтому большинство этих народов исчезли с арены под ударами могущественных
соседей, так и не создав устойчивых государств. Хотя надо признать, что в
этих маленьких государствах было немало городов, где жили очень древние
семейства, была развита агрикультура, особенно виноградарство, "выращивали
породистых лошадей, а жители славились храбростью и умением торговать, и
помимо всего прочего там существовали национальная литература и алфавит. По
свидетельству китайцев, жители отличались голубыми глазами, оелокурыми
волосами и бородой и выступающим носом. Следы их проживания на бескрайних
просторах Турана и понтийс-ких равнинах, называвшихся европейским Тураном,
свидетельствуют об их мужестве, страсти к путешествиям, в которой было
больше идеализма, чем практичности. Помимо народов, которые много позже
стали хозяевами нашего континента, отметим парфян, еще одну заметную группу
западных арийских племен 8).
Итак, кеты, сакасы (саки) и арийцы составляют одну группу. Если
проанализировать все три названия, мы получим один результат, т. е. все они
являются синонимами: «достойные люди». Установив этот факт, проследим
историю самих «избранных» племен белой расы, которые по воле Провидения
оказались среди народов старого света, прежде всего славян.
Среди них была довольно многочисленная группа народностей очень чистой расы
— по крайней мере, в тот момент, когда они пришли в Европу, и этот факт
подтверждается документами. Я имею в виду сарматов. Как считали пон-тийские
греки, они происходили от союза саков и амазонок, т. е. «матерей асов или
арийцев» 9). Сарматы, подобно всем остальным народам их семейства, считали
друг друга братьями, встречаясь в самых далеких странах. Некоторые из них
жили на севере Паропамисы, а другие, известные географам Поднебесной Империи
под названиями «суты», «сут-лы», «аласмы» и «янь- хсаи», во II в. до н. э.
пришли на восточное побережье Каспия. Иранцы не раз встречались с их воинами
в бою, и страх перед их яростным упорством пере- дался в бактрийские и
согдийские традиции. Оттуда и почерпнул Фирдоуси сведения для своей поэмы
10).
Эти отважные племена, впервые пришедшие в Европу за тысячу лет до Рождества
Христова, принесли на запад нравы, похожие на нравы и обычаи саков, их
сородичей и основных соперников.
Кстати, Геродот приводит три легенды о происхождении скифов и одну —
сарматов. Согласно первой, скифы — автохтонный народ, последние отпрыски
всех народов земли, появившиеся за пятнадцать столетий до н. э. Вторая,
идущая от понтийских греков, ведет их родословную от Геракла и местной нимфы
и устанавливает время их появления лишь за тринадцать с небольшим столетий
до н. э. В третьей, связанной с Аристеем из Проконнеса и его путешествиями в
Центральную Азию, нет ничего мифического: в ней просто говорится, что скифы
пришли с востока, откуда их изгнали иссе-доны, в свою очередь бежавшие от
аримаспов. Нетрудно заметить общее в этих трех рассказах об одном факте. О
рождении сарматов от скифов и амазонок я уже писал. Они говорили на арийском
диалекте, отличавшемся от языка ско-лотов. Плиний и другие историки считают
сарматов более молодым народом, хотя я больше склоняюсь к мнению Геродота.
Они полагают, что первых сарматов поселили на Дону скифы в конце П в. до н.
э., возвращаясь из похода в Азию. Однако это маловероятно по двум причинам:
1) сарматы — разновидность саков и сакасов и 2) двигаясь из Азии в
направлении Турана, их племена шли почти сплошным потоком, и нет оснований
брать какой-то один из них за точку отсчета происхождения сарматов.
Их воины очень напоминали рыцарей-паладинов германского средневековья,
далекими предками которых они являются. Металлический шлем, низко надвинутый
на лоб, кольчуга из медных или роговых пластинок, на боку меч, за спиной лук
и колчан со стрелами, в руке очень длинное и тяжелое копье 11). В таком виде
они передвигались по пустьшным равнинам на лошадях в сопровождении огромных
крытых повозок. Они везли с собой жен, детей, стариков и свои пожитки.
Огромные быки, ступая, тащили эти повозки, и деревянные колеса уныло
скрипели по песку или по чахлой степной траве. Эти настоящие дома на колесах
были почти точной копией тех, на которых в глубокой древности в Пенджаб, в
плодородный край пяти рек, пришли семьи первых арийцев. Они были похожи на
те передвижные сооружения, из которых еще позже германцы устраивали свои
походные лагеря. Это были настоящие ковчеги, в которых хранилась искра жизни
для будущих цивилизаций и для обновления цивилизаций дряхлеющих; в
современной истории есть яркий пример, воскрешающий в памяти далекие славные
события: выносливая повозка американских переселенцев, сухопутное судно,
плывущее по западным территориям нового континента, которое перевозит до
самых Скалистых гор отважных англосаксов и мужественных женщин, их верных
спутниц в тяжких трудах и победах над варварской пустыней.
Изобретение этих повозок стало историческим поворотным моментом. Отныне
установилась четкая разница между народами, которые приняли это новшество, и
теми, которые предпочли ему шатер или палатку. Первые — это
народы-путешественники, они не боятся новых мест и климатических условий;
вторые заслуживают называться кочевниками. Они неохотно покидают насиженную,
часто ограниченную территорию. Быть кочевником — значит, считать
единственным местом жительства то, которое вечно подвижно в силу своей
природы и которое служит убедительнейшим символом нестабильности. Повозка
никогда не станет окончательным, последним жилищем. Арийцы, которые их
использовали, которые долгое время — или даже всю жизнь — не могли найти
другого убежища, отвергали палатки. Почему? Потому что они путешествовали не
для того, чтобы просто сменить место, но для того, чтобы обрести родину,
постоянное место жительства, дом. Гонимые враждебными обстоятельствами, они
упорно искали землю, где могли бы построить постоянные жилища. Как только
такая возможность появлялась, повозку ставили на землю и больше не
передвигали. Доказательством тому служат типы жилищ в большинстве
европейских стран, где были арийские стоянки и поселе ния: народный дом — не
что иное, как повозка со снятыми колесами. Колеса заменили каменным
основанием, на котором стоит деревянное строение. Крыша прочная, с
выступающими краями; она полностью накрывает жилище, в которое ведут узкие
ступени, напоминающие приставную лесенку. Не считая незначительных
изменений, это — древняя арийская повозка. Швейцарское шале, мужицкая изба
под Москвой, жилище норвежского крестьянина — это и есть передвижной,
путешествующий дом сака, гета и сармата, которому наконец позволено
.распрячь быков и снять колеса 12). Это была внутренняя потребность воинов,
которые прошли такие огромные расстояния и наконец нашли удобное место.
Несмотря на долгие, иногда длившиеся веками, путешествия, эти люди не могли
избрать палатку в качестве постоянного жилья, что было приемлемо для низших
племен.
Сарматы 13), последние из арийских переселенцев, пришедшие в Европу во II в.
до н. э. и, следовательно, сохранившие наибольшую расовую чистоту, сразу
дали почувствовать древним завоевателям славян силу своих рук и своего ума,
потому что вражда началась в самые пер-вые дни. И вскоре они заняли ведущие
позиции. Они поселились на больших просторах между Каспийским и Черным морем
и начали угрожать северным равнинам. А северные склоны Кавказа оставались их
плацдармом. Именно там, в горных ущельях, несколько веков спустя, когда они
потеряли власть над понтийскими землями, их племена находили убежище у
сородичей, поселившихся в горах 14). Благодаря этому обстоятельству они
сохранили свою этническую целостность и честь, которой они так дорожат
сегодня и которая заключается в том; что, по мнению физиологов, их внешность
представляет совершенный тип белой расы. Нынешние горцы славятся красотой,
воинственностью, энергичностью и еще тем, что упорно сопротивляются процессу
всеобщей деградации, который охватил семитов, татар и славян, их соседей.
Мало того, они способствовали улучшению крови османов и персов. Здесь
уместно вспомнить, сколько видных деятелей они дали турецкой империи, а
также славную эпоху правления черкесских беев в Египте.
Не стану останавливаться на подробностях бесчисленных перемещений сарматов в
западную часть Европы. Некоторые из их племен, например, лимиганты,
оспаривали власть в Польше у кельтской знати и основали государства, в
которых построили такие города, как например, Берсовия, или нынешняя
Варшава. Другие, язиги, завоевали восточную Паннонию, сломив упорное
сопротивление фракийцев и кимрийцев, которые еще раньше подчинили себе
славянские массы. Эти завоевания не отличались особым размахом и не оказали
большого влияния на завоеванные народы. Иначе складывались дела у большой
группы племен того же семейства, выходцев из крупной арийской ветви, —
аланов, аранов или арийцев, объединенных родовым названием «роксоланы» 15).
Они были активны в VII—VIII вв. до н. э. в устье Двины, на волжских и
днепровских просторах, т. е. в Центральной России. Этот период, отмеченный
большими переменами в этническом и географическом положении многих азиатских
и европейских народов, является новой отправной точкой для северных арийцев
и важной эпохой в истории их переселений.
Прошло лишь две или три сотни лет после их прихода в Европу, и за это время
произошли бурные конфликты с соседними племенами. Вынужденные вести
постоянные войны — нападать или обороняться, — они не имели времени и
возможности развивать свою общественную систему, но с точки зрения будущего
это досадное обстоятельство было с лихвой компенсировано этнической
изоляцией, залогом расовой чистоты. Тогда им пришлось искать новое место
обитания.
Сила, теснившая их, двигалась с юго-востока. Это были их сородичи, очевидно,
очень сильные, потому что сопротивление не увенчалось успехом. Поэтому
арийцы-сарма ты-роксоланы не могли двигаться в этом направлении. Не могли,
они направиться и на запад, поскольку там уже укрепились саки,, геты,
фракийцы, кимрийцы. Не менее трудно было идти на северо-восток. Кроме
финских масс, которые там обитали, присутствие сильных арийских племен,
метисов, желтых арийцев, численность которых увеличивалась с каждым днем,
делало невозможным возвращение на родину белой расы. Оставался путь на
северо-запад. Там тоже были препятствия, но не столь непреодолимые. Там было
мало арийцев, много славян, финнов, правда, меньше, чем на востоке.
Роксоланы понимали это и добились успеха. Среди разнообразного населения,
среди разношерстных групп, которых они называли «ваны», «иотуны» и «алфары»
и среди которых были уже знакомые нам феи и карлики, им удалось создать
устойчивое государство, отблеск которого виден до сих пор сквозь толщу
времени — яркий свет зари скандинавских народов.
В «Эдде» эта страна называется «Гардарика», т. е. «город арийцев» 16).
Сарматы-роксоланы распрягли там своих быков и сняли колеса со своих повозок.
Они наконец узнали там, что такое отдых после долгих и трудных веков
скитаний, и построили постоянные жилища. Их столицей стал Асгард, город асов
или арийцев. Скорее всего это был крупный город с дворцами, напоминавшими
резиденции первых завоевателей Индии и Бактрии. Кстати, его название не в
первый раз встречается в истории. Недалеко от южного побережья Каспийского
моря долгое время существовало мидийское поселение Асагарта. Население этой
страны Птолемей называет «сагарты», а по данным Геродота, в армии Дария было
восемь тысяч сагартов.
Известно много легенд, созданных в Асгарде. Они описывают отцов богов, самих
богов, которые осуществляют в этом царском городе свои высшие функции,
отправляют судопроизводство, решают вопросы войны и мира, оказывают
гостеприимство своим воинам и гостям. Среди них есть несколько ванских 17) и
иотунских принцев, т. е. вождей финских племен. Беспокойное соседство и
военная опасность заставляли роксоланов искать поддержку то у одних, то у
других племен, чтобы обезопасить себя от всех. При этом были неизбежны
этнические союзы, о которых повествует «Эдда». Тем не менее таких союзов
было немного, во-первых, потому что конфликты случались реже, чем в ту пору,
когда роксоланы обитали в предгорьях Кавказа, а во-вторых, потому что
Гардарика, хоть и стала славной страницей в древней истории
арийцев-скандинавов, продержалась не очень долго, и завоеватели не успели за
это время деградировать. Она была основана в VII—VIII вв. до н. э. и
развалилась в начале IV в. 18) несмотря на храбрость и упорство ее
создателей; они снова смирились с судьбой, которая вела их к мировому
господству через трудные испытания, посадили свои семьи в повозки, погрузили
туда имущество, оседлали своих скакунов и покинули Асгард, отправившись по
мрачным северным болотам навстречу новым приключениям, которые были им
уготованы и сулили, в будущем, благополучный конец..
Примечания
1) Первым районом в Европе, где поселились славяне, считается территория
между Одером, Вислой, Неманом, Бугом, Днепром, Днестром и Дунаем, хотя ее
границы очень часто менялись.
2) Эту ситуацию точно описал Геродот: когда скифы напали на киммерийцев,
те стали думать, что делать. Скифские цари предлагали сопротивляться, народ
хотел просто-напросто уйти в другие места. В конце концов, после жарких
споров и междоусобных кровопролитных стычек, народ, т. е. славяне, одержал
победу над знатью, похоронил мертвых и отступил. В другом месте
рассказывается о том, как скифы, атакованные Дарием, попросили помощи у
соседей. Тогда собрались цари тавров, агафирсов, невров, андрофагов,
меланхленов, гелонов, будинийцев и савроматов. В данном случае слово «цари»
означает благородные племена чужаков, которые властвовали над кельтскими
таврами, славянскими агафирсами, неврами и андрофагами, финскими
меланхленами, гелонами, будинийцами и славянскими саброматами. Надо
отметить, что последние составляли самый низший слой населения, хотя они
приняли название своих господ и относились к вендской расе. Один из их царей
носил арийское имя: Спаргапиф.
3) Геродот идентифицирует гетов с фракийцами, что служит еще одним
подтверждением арийского происхождения последних. Об этом же свидетельствуют
медали и монеты. Те, что принадлежат народам, жившим к северу от Хемуса и к
западу от Каспийского моря, отличаются грубым исполнением; большая их часть
— арийского происхождения, встречаются славянские, но нет ни одной финского
типа. Например, монеты Готиса V славянского типа, или монеты города
Пантикапея арийского типа.
4) Китайцы называли их «таюеты», т. е. «большие геты». Кроме того,
китайцы упоминают другие гетские племена, возможно, более многочисленные: «юеты»
или «юей-чи». Первая форма близка к скандинавскому названию «иотуны». Особый
интерес историки Поднебесной Империи уделяли арийским народам после II в. до
н. э.; это значит, что в ту эпоху, т. е. намного позже после исхода племен,
из которых вышли скандинавы, затем германцы, на западе Китая все еще жили
большие массы белой расы и что они носили почти такие же имена, что и их
европейские сородичи, прославившие их на Рейне и Дунае. Можно представить,
как благотворно сказался их приход на желтых или малайских расах Китая.
5) Задолго до Птоломея страны Балтики и Финского залива назывались
Скифией.
6) Слово «сака» следует читать с двумя «к», что заменяет глухой звук «с»,
которого персы не имели. То есть саки и хакасы — это один народ, упоминаемый
в китайских хрониках.
7) Имя «саксон» ошибочно производят от слова «sax» — «нож». Такая
этимология неприемлема, тем более, что у саксонов были длинные тяжелые мечи,
а чаще всего они пользовались боевыми топорами.
8) Медали с изображениями бородатых сакских царей, которые со крушили
греко-македонскую империю, не оставляют сомнений в том, что завоеватели
говорили на арийском языке, исповедовали арийский культ и имели внешность,
типичную для арийского семейства.
9) «Мать» по-санскритски — «амаба». Здесь мы наблюдаем укорочен ную
диалектную форму. Уместно напомнить в этой связи замену «r» и «s» в арийских
языках. Отсюда можно предположитъ, что «Агуа» и «Asa» имеют одно и то же
значение, т. е. Азия — это «страна арийцев».
10) Трех сыновей Феридуна звали Иредж, Тур и Кхавер. Это персони
фицированные названия трех белых ветвей Персии, Ирана, затем всей Пе редней
Азии и, наконец, западного мира. Родство этих трех групп доста точно
доказано. В имени «Кхавер» можно обнаружить транскрипцию древнего имени «Явана».
11) Подробных описаний вооружения и доспехов много у римских и греческих
авторов, рассказывающих о сарматах. Мы уже встречали в «Рамаяне» сакасов в
золотых доспехах, с тяжелыми боевыми топорами и длинными мечами. Геродот
изображает массагетов с перевязью через плечо, в кирасе и в шлеме, покрытых
золотом, с копьями, дротиками и стрелами, наконечники которых были сделаны
из меди. В походе Ксеркса арийцы-персы носили кирасы из железных пластинок в
виде рыбьих костей. Геродот считает, что такие доспехи они заимствовали у
мидийцев. То же самое можно сказать о парфянах, хорасмийцах, согдийцах,
ганда-рийцах, бактрийцах и т. д. Вообще металлические кольчуги были
распространены у всех арийских народов, которых индусы называли «саками» или
«сакасами».
12) Украшения и форма крыш российских изб, пристройки и крыль цо, ведущее
в дом, напоминают швейцарские шале.
13) Это название состоит из двух корней «cap» и «мат» и означает
«истребитель народов». «Сар» имеет мидийское происхождение. «Мат»
соответствует санскритскому глаголу «рвать». Туранским словам труд но найти
прямое соответствие в санскрите, так что значение проясняет ся
опосредованным путем.
14) Кавказские осетины, называемые русскими «ясы» или «осы», а также
«аланы» и «ассы», сами себя называли «ироны», а свою страну «Иронистан».
15) Этимология этого слова неизвестна. Некоторые объясняют его следующим
образом: точно так же, как славяне называли германцев «немцами», т. е.
«немыми», поскольку не понимали их языка, те же славяне дали этому народу
имя «ротсланы» (от корня «рот»), т. е. «люди, которые умеют говорить».
16) «Гарта» используется в «Ведах» в двойном значении: «повозка» и «дом».
На одной ахаменидской надписи слово «karta» означает «замок». В этом
значении оно входит в состав названий некоторых азиатских столиц:
Тиграносерта или «замок Тиграна». На латыни, готском и других производных
языках «hortus», «gard», «iardin», «garden» значит «ограждение», и в этом
заключается основное значение слова. К этому также следует прибавить
греческое «хортое» и италийское «chore», а также военный термин «когорта».
17) «Эдда» помешает асов, роксоланов на восточном берегу Дона, меж ду тем
как независимые вендские народы занимали западный берег.
18) Крах Гардарики, очевидно, был вызван натиском саков, которые сменили
сарматов на Кавказе, а их самих вытеснили оттуда ахамениды.
Далее читайте:
Гобино, Жозеф
Артур де (биография).
Чемберлен Х.С.
Арийское миросозерцание.
Чемберлен Х.С.
Славяногерманцы.
Чемберлен, Хьюстон
Стюарт (Chamberlain), (1855-1927), биографические материалы.
Н. Мальчевский.
От История и метаистория
(о книге Х.С.Чемберлена "Основания 19-века").
|
