Примаков Виталий Маркович

1897-1937

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Виталий Маркович Примаков

Виталий Примаков.

Автобиография

Боевая история червонного казачества неразрывно связана с именем его организатора и бессменного командира на фронтах гражданской войны Виталия Марковича Примакова. Естественно, что это имя много раз упоминается в настоящей книге, и читателям небезынтересно будет узнать подробности его жизни и борьбы, рассказанные им самим. Ниже печатается автобиография В. М. Примакова, написанная в феврале 1921 года для военно-исторического отделения Киевского военного округа. Рукопись, хранящаяся в фондах Центрального государственного архива Советской Армии, обнаружена старшим научным сотрудником ЦГЛСА К. Ф. Дроновой.

В примечаниях для более полного освещения событий приводятся выдержки из малоизвестной статьи В. М. Примакова, напечатанной в газете «Красная звезда» 3 декабря 1934 года.

Родился в 1897 году, 18 декабря ст. ст. — 30 декабря нов. ст., в местечке Семеновка, Новгород-Северского уезда, Черниговской губернии. Детство (с 2 лет) провел в деревне Шуманы, Черниговского уезда и губернии, на хуторе отца. Воспитывался до 8 лет дома; рано под руководством отца — казака, жившего на хуторе и учительствовавшего в народной школе в соседнем селе, — научился ездить верхом и стрелять из ружья. В 10 лет получил от отца в подарок двуствольное охотничье ружье и с тех пор уже считался взрослым. В 10 лет отлично ездил верхом. Рос под большим влиянием деда, запорожского казака, постоянно вспоминавшего Сечь и казачьи походы — время, когда он был молод, силен, когда люди были сильнее и мужественнее. Благодаря тому что семья состояла из одних мужчин — женщин кроме матери и прислуги в доме не было, — мы все, пять братьев, воспитаны были Довольно сурово.

Одна лишь мать, кроткая и религиозная женщина, смягчала наши характеры своим влиянием. Когда подрос и окончил сельскую школу, то поступил в черниговскую гимназию. В гимназии очень подружился с Юрием Коцюбинским, сыном известного украинского писателя М. М. Коцюбинского, и с его сестрой, впоследствии женой моей, Ксенией Коцюбинской, ныне умершей. Во время учения в 3-м, 4-м классах гимназии находился под сильным влиянием семейства Коцюбинских. С Ю. Коцюбинским, К. Коцюбинской и другими своими приятелями — гимназистами и гимназистками — частенько летом мы ходили пешком за 40 верст от Чернигова на наш хутор и оттуда на Днепр, который был в 12 верстах от нашего хутора. Это знакомство с семьей Коцюбинского значительно смягчило и мой несколько дикий характер (за неукротимость нрава в гимназии меня звали Печенегом) и характер моих братьев.

Через Коцюбинского я вошел в состав революционной нелегальной организации учащихся и с жаром отдался революционной работе. Я вошел в кружок, в котором был Коцюбинский, где все мы, гимназисты и реалисты 4-го класса, зачитывались нелегальной литературой. В 5-м и 6-м классах эта работа стала несколько серьезней: мы читали Маркса, Энгельса, Каутского, разбирали земельный вопрос по Ленину и Чернову, изучали программы РСДРП и CP 1. Наряду с этим вели пропаганду в рабочих кружках и участвовали в массовках — больших нелегальных собраниях. Гимназия была заброшена, и учились мы все неважно.

Новая жизнь давала громадное удовлетворение. В 6-м классе я с Коцюбинским принял самое живое участие в издании журнала «Вперед», выпускаемого нашим кружком. В самом кружке мы выделили секцию из семи человек наиболее энергичных и толковых парней и усердно занимались, изучая «Капитал» и «Анти-Дюринг».

В 7-м классе я подошел к революционной работе серьезнее; в это же время несколько изменилась и жизнь нашей семьи: ввиду того что в гимназии учились я и мои два брата, а остальные два готовились к поступлению, мать переехала в город, и мы жили с нею. До того я жил в пансионе для учительских детей (народных учителей).

Я стал пользоваться несколько большей свободой. В это время началась война 1914—1917 годов. Я с 1913 года считал себя социал-демократом большевиком. Небольшая группа наша не поддалась шовинистическому угару, охватившему учащихся. Уже в ноябре нам стали известны тезисы Ленина о войне — мы все были горячими ленинцами. Мы начали выпускать революционные воззвания к солдатам и распространяли их среди войск черниговского гарнизона.

В ночь на 15 февраля 1915 года я был арестован с тремя товарищами — Темкиным, Анной Гольденберг и Цимбергом (двое последних погибли во время революции) за распространение прокламаций против войны. На квартире у меня были найдены прокламации, нелегальная литература и револьвер. Нас заключили в черниговский тюремный замок и передали дело военному прокурору.

Четыре месяца мы сидели в одиночном заключении в Чернигове. Я много читал и занимался, сидя в одиночном каземате. Этому сидению я обязан основательным знанием истории, которую изучал с большой любовью.

Затем нас перевели, заковав на дорогу в кандалы, в киевскую Лукьяновскую тюрьму. В конце июля 1915 года нас судил в Киеве военно-окружной суд. Так как я был главной фигурой обвинения, мне же не исполнилось еще 18 лет в то время, то все мы были приговорены к лишению всех прав и преимуществ и к ссылке в Сибирь на поселение (срок исчислялся в восемь лет постоянной жизни на месте поселения, после чего ссыльный получал права сибирского крестьянина и право жить во всех городах империи, которые находятся восточнее Урала, в Сибири). До ноября мы, переведенные на каторжное отделение киевской тюрьмы, сидели с каторжанами. Режим был очень суров; желая его смягчить и избавиться от постоянной угрозы побоев, висевшей над нами, после избиения одного из политических заключенных я и товарищи Полуян, Безуглый, Цимберг, Темкин и Твердохлеб объявили голодовку. Голодовка длилась семь дней, после чего нас перевели в больницу. Голодовка тяжело отозвалась на всех нас. Мы не только ничего не ели эти семь дней, но также отказались и от воды, что доставляло жестокие страдания. После голодовки режим был смягчен и жить стало легче. В ноябре нас с партией каторжан заковали в ручные кандалы и этапным порядком отправили в Сибирь. В январе мы прибыли на место ссылки — я 15 января прибыл в село Шелаевское, где и был «водворен на место приписки под надзор полиции». В ссылке, зарабатывая средства к жизни уроками у крестьян в школе и частично работой то в столярной мастерской, то в кузнице, я жил до апреля 1917 года.

Революция освободила меня от Сибири и вернула на родину. С большой радостью читала наша колония манифест об отречении царя и телеграммы Временного правительства.

В апреле я вернулся домой. Жил на хуторе до июня 1917 года, после чего переехал в Киев и занялся партработой, участвуя в работе Киевского комитета большевиков в качестве его члена и в издании нашей газеты «Голос социал-демократа». В августе я вернулся в Чернигов и, когда призывали на службу ссыльных, поступил в 13-й пехотный запасный полк. Этим полком я был избран в Черниговский исполком и послан на съезд Советов в Питер. Полк под влиянием нашей агитации — я поступил в него вместе с Михаилом Зюком, ныне начартом вверенного мне корпуса, и Моисеем Муринсоном, ныне убитым, — стал ярко большевистским; он взял на себя охрану Совета и давал ему вооруженную силу, когда это было надобно.

Делегированный полком, я прибыл в октябре на II Всероссийский съезд Советов, принял участие в работе съезда, в боях на Пулковском поле, под Гатчиной. Съездом Советов я был избран во Всероссийский ЦИК, которым после работы в Питере по просьбе Украинского Совнаркома и был послан в Харьков. В Харьков прибыл в декабре 1917 года, по распоряжению Украинского правительства я разоружил в Харькове 2-й Украинский запасный полк петлюровской формации, которым командовал атаман Волох, и вместо него в противовес петлюровскому «вiльному козацтву» организовал полк червонного казачества Украины.

Я вступил в командование этим полком, первым регулярного типа полком на Украине. В течение семи дней полк, участвуя в походе на Полтаву (январь 1918 года), действовал в пешем строю, но уже в Полтаве в двадцатых числах января часть полка мне удалось посадить на коней, и с этими всадниками я пошел на Киев.

Под моей командой полк отходил с Украины под натиском немцев 2. В одном из сражений я был контужен немецкой гранатой. Когда Украина была оставлена нами, я с полком принял участие в Донском походе. Затем полк в составе 180 всадников, четырех пулеметов «максим», с конной прислугой и командой велосипедистов по распоряжению Укрсовнаркома был переброшен в нейтральную зону, образованную русско-немецким договором 3. В нейтральной зоне полк вел партизанскую войну против немцев. Я командовал полком и некоторыми другими частями партизанских соединений. Удалось нанести несколько поражений немцам, взять у них орудия, пулеметы и пленных 4.

Затем, когда революция в Германии разложила оккупационные войска, я с полком был переброшен в район Суджи и принял участие в очищении Украины от гетмана и Петлюры 5.

В течение 1918 года и весны 1919 года нам удалось достигнуть Кременца на Волыни и очистить всю Украину от врагов Советской власти. Весной 1918 года полк имел две сотни по 70 всадников. Весной 1919 года он имел шесть конных сотен, одну четырехорудийную полевую батарею, взвод горной артиллерии и большую пулеметную команду. В полку было до 2000 всадников, из коих 1000 приходилась на конные сотни и 1000 на артиллерию, пулеметную и другие команды. В этой организационной работе многое сделали С. А. Туровский — мой помощник, командир батареи М. О. Зюк и мой постоянный спутник во всех походах адъютант Б. И. Кузьмичев.

Командный состав полка состоял из унтеров-кавалеристов старой службы, казачья масса — из украинцев-левобережников. На Волыни в марте 1919 года я проделал свои первые рейды: один в 180 верст, другой в 100 верст, отбросившие противника от Бердичева и Ровно, Дубно. В этих рейдах кроме нашего полка участвовал и 1-й кавполк под командой Гребенко, впоследствии мною разоруженный за бандитизм. (Рейд — это набег больших масс кавалерии на глубокие тылы противника, во время которого уничтожаются его штабы, разрушается связь между частями и части эти уничтожаются поодиночке, в розницу.)

В мае наш полк был снят с Западного фронта и переброшен на деникинский фронт. По дороге полку пришлось принять участие в разгроме банд Григорьева. Полк под моей командой отступал вместе со всей армией под напором армии Деникина. Возле Полтавы рейдом на тылы наступавшего в районе Константинограда противника мне удалось на десять дней задержать его продвижение, но эти усилия были бесполезны ввиду общего отступления армии.

Во время отступления я развернул полк в бригаду, набирая добровольцев на Украине. Бригада получила наименование 1-й Червонной казачьей бригады. Она участвовала в боях под Черниговом; незадолго до сдачи Чернигова (за десять дней) она была переброшена под Орел для борьбы с Деникиным. Здесь бригада по распоряжению И. П. Уборевича, командарма 14, была развернута в дивизию, получившую № 8 и наименованную Червонной казачьей дивизией. Дивизия была сформирована из 1-й Червонной казачьей бригады, Кубанской бригады и Латышского кавалерийского полка.

Дивизия была включена в состав Ударной группы из Латышской дивизии, бригады П. А. Павлова и 8-й Червонной кавдивизии.

Завязались упорные бои по реке Крома под Орлом. Орел был сдан противнику. Положение было чрезвычайно напряженное.

По распоряжению командарма И. П. Уборевича, для того чтобы сломить противника, приказано было нам (червонным казакам) прорваться и сделать рейд на тылы сражавшегося перед нашим фронтом корпуса Кутепова из корниловцев, дроздовцев и марковцев. Дивизия под моей командой в ночь на 3 ноября прорвалась в тыл противника и вынудила его поспешно отступить по всему фронту 6. Инициатива была захвачена нами, перелом произошел. Латыши гнали противника, везде отступавшего, мы громили его тылы. За эту операцию я получил орден Красного Знамени, награждены были орденами командный состав и конники, дивизия получила знамена от ВЦИК и Петроградского Совета.

Дивизия гнала противника до Черного моря и заперла его в Крыму. В течение января — мая 1920 года она не выпускала Врангеля, сменившего Деникина, из Крыма. Все эти месяцы проходили в непрерывных боях с конницей и пехотой противника, боях, увенчавших новой славой червонных казаков. В апреле мне удалось основательно разбить генерала Морозова, командовавшего конницей противника.

В мае дивизия была переброшена с крымского фронта на польский — в это время поляки взяли Киев. В течение мая и июня дивизия шла походным порядком (36 дней марша), после чего приняла участие в операциях 14-й армии на польском фронте. Когда противник укрепился на линии рек Буг, Случь, дивизия выиграла одно сражение под Синявою. Мне удалось четырьмя полками атаковать семь батальонов пехоты противника, причем батальоны эти были уничтожены и частично взяты в плен. Это было наше первое знакомство с поляками.

Затем дивизия прорвала линию польского фронта и вышла в рейд на Черный Остров, Проскуров 7. В рейде было взято одиннадцать пушек и масса пленных.

В приказе по 14-й армии после этого рейда было сказано: «6-я польская армия разгромлена рейдом червонных казаков и отступает по всему фронту». В рейде была захвачена часть офицеров польского штаба 6-й армии; мне досталась личная лошадь командующего 6-й армией генерала графа Ромера.

Затем дивизия приняла участие в галицийском походе, во время которого мне удалось атаковать под деревней Шумляны пять батальонов пехоты, засевшей на горе с шестью орудиями, и уничтожить их. Орудия эти были нами взяты. В галицийском походе нам удалось сделать еще несколько рейдов, из которых наиболее интересен рейд на Стрый, заставивший противника отступить с линии реки Золотая Липа к Днестру.

Затем дивизия вместе с другими частями 14-й армии под натиском противника вышла из Галиции. За галицийский поход я получил золотой портсигар с надписью «Бессмертному рейдисту командиру Червонного казачьего корпуса т. Примакову — на память о 13 рейдах от командарма Уборевича» (портсигар был вручен мне после назначения командиром корпуса). По выходе из Галиции и по заключении перемирия с поляками дивизия, развернувшаяся в корпус, приняла участие в уничтожении Петлюры; во время петлюровского похода нами взято девять пушек и до 6000 пленных. После петлюровского похода корпус получил Почетное знамя от Киевского губревкома. Я получил золотые часы с надписью «Славному командиру 1-го конного корпуса т. Примакову от Киевского губревкома».

Теперь Красная Армия стоит на отдыхе. Отдыхаем и проверяем свои походы по теоретическим военным книгам и мы — солдаты милостью божьей. Ясно, что нам скоро снова придется воевать — нам придется либо обороняться, либо мы вынуждены будем вести наступательную войну, освобождая рабочих Запада... Нужно укрепить полевые войска Красной Армии. Нужно поставить в казарменные условия пехоту и дать ей возможность учиться, так как наши стрелки до сих пор плохо стреляют и плохо знают свое дело. Конницу нужно в больших массах поставить на небольших участках, чтобы она могла разбить обученную конницу Запада. Старый офицер умер —  он не подходит к массе красноармейцев. Командир должен знать и понимать дух своих войск — старый офицер на это не способен. Республика должна воспитать своего красного командира. Республика должна еще перевоспитать армию — армия у нас просто революционная, но не коммунистическая армия. Это требует большой работы. Полагаю, что мы, революционеры, должны приложить большие усилия к делу, которое ведем, и воспитать свои части. Для себя считаю желательной военную работу в коннице. Я люблю кавалерийское дело...

Семья моя состоит из отца, матери и (кроме меня) четырех братьев. Один брат, Владимир, со мной служит в Красной Армии, остальные учатся: один — в университете, два — в гимназии. Отец учительствует в народной школе и живет у себя на хуторе. Жена моя, Ксения Михайловна Коцюбинская, умерла в январе 1920 года во время родов. Рожденный ею сын умер вместе с нею в один день. Это одно из крупнейших несчастий, меня постигших 8. 

Цитируется по изд.: Червонное казачество. Воспоминания ветеранов. Ред.-сост. Е.П. Журавлев, М.А. Жохов. М., 1969, с. 5-15.

Примечания

1. Партия социалистов-революционеров. - Прим. ред.

2. Начались упорные бои за Киев, который защищало тридцатитысячное петлюровское войско. Пехота была остановлена на Днепре огнем более сотни пулеметов. А в это время червонные казаки выше по Днепру переправились в Пуща-Водицу и с тыла ворвались в город. В первый день нами была занята Куреневка и установлена связь с рабочими Подола, которые немедленно взялись за оружие. Постепенно продвигаясь к заводу Гретера и на Лукьяновку, мы связались с отрядами железнодорожников, героически сражавшихся возле вокзала.

Наступление других частей развивалось медленно: вся линия Днепра была под сильным пулеметным огнем. Кроме того, вражеская эскадрилья ежедневно сбрасывала бомбы на станцию Дарница и на позиции артиллерийского дивизиона, стоявшего в дарницком лесу. Куреневские красногвардейцы разведали, что аэродром. этой эскадрильи находится возле завода Гретера и охраняется небольшим караулом.

Усиливая напор на Подоле и снабжая оружием поднимающиеся на баррикадную борьбу другие районы Киева, мы решили ударить и по аэродрому.

Наш отряд состоял из двенадцати червонных казаков и тринадцати красногвардейцев. Мы незаметно пробрались к аэродрому и без выстрела сняли караул. В полотняных палатках-ангарах стояли двенадцать аэропланов. Мы не знали, что с ними делать, и ограничились тем, что изрубили пропеллеры и молотами повредили все моторы.

К концу разгрома на территорию въехали грузовик с летчиками и легковой автомобиль начальника аэродрома полковника Печитайло. Они были захвачены и под стражей отправлены ко мне в штаб и дальше через Днепр. А на машины мы погрузили пулеметы, снятые с самолетов.

Разгром аэродрома лишил Петлюру авиации, и благодарственный приказ по нашей армии был первой наградой, отметившей боевую работу червонцев.

3. По договору от 4 мая 1918 года между делегацией РСФСР и немецко-гетманскими властями о перемирии была установлена нейтральная зона шириной 10 километров, разделявшая советскую и украинскую территории. — Прим. ред.

4. Разоренные гетманской гайдаматчиной, поротые шомполами карательных отрядов, крестьяне сначала десятками, потом сотнями шли в наши отряды. Партизанская война, война внезапных нападений и засад, полыхала по всей Украине.

Н. Г. Крапивянский под Черниговом, Н. А. Щорс под Стародубом, В. П. Боженко под хутором Михайловским, Д. А. Шмидт на Полтавщине, червонные казаки под Новгород-Северским стали организующими ядрами, вокруг них росла повстанческая армия.

5. Бои под Харьковом и поход в январе 1919 года на Полтаву, Кременчуг привели к полному освобождению Левобережной Украины, война была перенесена на правый берег Днепра.

Серьезное сопротивление петлюровцы оказали на реке Буг и под Шепетовкой. Но в разгар боев червонные казаки прорвали фронт у села Деражня и, сделав глубокий рейд, заняли Староконстантинов. Шедшая туда Херсонская дивизия генерала Луценко была прижата к большому Кузьминскому озеру и разбита при содействии местных партизан. Сам Луценко убит в этом бою.

От Староконстантинова мы вышли в тыл Шепетовке на Изяслав. Оставив две сотни наступать с юга, я с тремя сотнями зашел на Острожскую дорогу и ворвался в город с северо-запада. В Изяславе нами захвачены штаб петлюровского корпуса и его отдел снабжения с большим количеством артиллерийского имущества.

Развернулись последние бои возле Шепетовки. Сами петлюровцы, прижатые к австрийской границе, иронизируя, говорили: «Ще не вмерла Украина от Шепетовки до Кривина».

6. Латышские стрелки под командой К. А. Стуцки разорвали фронт, и наша конница ранним утром 3 ноября в морозном тумане ворвалась в прорыв между селами Чернь и Чернодье. Весь день и до полуночи мы шли в глубоком тылу корниловской дивизии к станции Понырн, разрушая связь, громя тылы и разгоняя резервные части. После короткого привала в село Теплый Колодезь полки Потапенко и Григорьева атаковали и разрушили Поныри, а Латышский кавполк взорвал станцию Возы. Кубанцы, организатором и руководителем которых был комиссар Рекстин, взяли одновременно город Фатеж, где захватили тяжелую артиллерию Деникина.

Корниловская дивизия, дезорганизованная, начала отступать. Мы атаковали ее с тыла и под селом Сабуровка, установив связь с латышскими стрелками, окружили и уничтожили 1-й офицерский полк и два батальона 2-го полка.

Корпус Кутепова отошел на линию Фатежа, но 14 ноября, снова прорвав фронт, мы захватили Льгов и отрезали пути отхода 2-й офицерской дроздовской дивизии. После двухдневного боя дроздовцы сдались; было взято, около двух тысяч пленных, двадцать семь орудий и бронепоезда. Только несколько батальонов ушли на юг, к Харькову.

7. Ударом бронепоездов и 60 и стрелковой дивизии пробита брешь у города Бар. Мы ночью вошли в прорыв и, пробившись глубоко вперед, одновременно атаковали Проскуров и Черный Остров. В этих городах захвачены тылы 6-й польской армии, ее штаб и база снабжения. Паша дивизия действовала в том районе еще два дня, вынудив к отходу на реку Збруч 6-ю армию и староконстантиновскую ударную группу.

8.  Отец В. М. Примакова Марк Григорьевич (родился в 1868 году), проработавший учителем около 30 лет, скончался в селе Шуманы в феврале 1921 года. Мать Варвара Николаевна, до замужества Малерова, родилась в декабре 1879 года в село Семеновна. Была организатором колхоза имени Червонного казачества, одного из первых на Черниговщине. Умерла в городе Ревда, Свердловской области, 17 января 1947 года. Брат Владимир (родился в 1899 году), большевик с августа 1917 года, служил в червонном казачестве с февраля 1919 по 1922 год, пройдя путь от рядового бойца до командира 1-го полка. За отличия в боях награжден орденом Красного Знамени и Почетной грамотой ВЦИК. Окончил Военно-воздушную академию. В 1937 году демобилизован. В июле 1941 года добровольцем пошел на фронт и погиб в декабре того же года. Брат Борис (1901—1944) окончил Московский государственный университет, кандидат геологических наук, погиб на фронте. Брат Григорий (1903—1957) окончил Одесский сельскохозяйственный институт, кандидат в члены КПСС, умер в селе Тугулым, Свердловской области, где работал агрономом опытной станции. Младший из четырех братьев — Евгений (родился в 1910 году) окончил Московский институт цветных металлов, работает главным инженером Среднеуральского медеплавильного завода, член КПСС. В публикуемой автобиографии В. М. Примакова не упомянута сестра Ольга — она скончалась в молодом возрасте в 1919 году. В 20-х годах Виталий Маркович женился на М. А. Довжик (родилась в 1898 году в Чернигове). Марии Ароновна — врач с сорокалетним стажем, кандидат медицинских наук. Их сын Юрий (родился в 1927 году) окончил Московский автомеханический институт, работает в Москве старшим научным сотрудником научно исследовательского института. — Прим. ред.

Вернуться на главную страницу В.М. Примакова

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС