Перовская Софья Львовна
       > НА ГЛАВНУЮ > БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ > УКАЗАТЕЛЬ П >

ссылка на XPOHOC

Перовская Софья Львовна

1853 - 1881

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ


XPOHOC
ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ
ФОРУМ ХРОНОСА
НОВОСТИ ХРОНОСА
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА
ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ
ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ
СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА
ЭТНОНИМЫ
РЕЛИГИИ МИРА
СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ
МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ
КАРТА САЙТА
АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:
РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ
ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА
ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ
ПРАВИТЕЛИ МИРА
ВОЙНА 1812 ГОДА
ПЕРВАЯ МИРОВАЯ
СЛАВЯНСТВО
ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ
АПСУАРА
РУССКОЕ ПОЛЕ
1937-й и другие годы

Софья Львовна Перовская

С. Иванова о Перовской:

"В первый раз я увидела Софью Львовну Перовскую летом 1875 г. в Москве при следующих обстоятельствах: идя по Никольскому бульвару я встретила свою знакомую Н. А. Армфельд и остановилась на несколько минут, чтобы поговорить с ней. Под руку с ней шла какая-то девушка, скромно одетая в темное платье и такую же простую шляпку. Она была очень миловидна и моложава; рядом с Армфельд, отличавшейся гигантским ростом, ее фигурка казалась миниатюрной. Я приняла ее за девочку-подростка и мало обратила на нее внимания. На другой день я снова встретила ее в обществе Армфельд и Батюшковой, но встречи эти были так мимолетны, что я даже не помню, познакомились ли мы с ней в этот раз, но фигура и милое личико этой девушки остались у меня в памяти.
Новая встреча с этой особой произошла в зале Петербургского Окружного Суда в 1877 году, куда я была приведена под конвоем жандармов в числе других подсудимых но процессу 193-х.
В зале стоял невообразимый гул от разговоров, несмотря на звонки председателя, призывавшие к порядку. Среди множества незнакомых лиц я снова увидела ту девочку-подростка, с которой встречалась в Москве. Каково же было мое; удивление, когда я узнала, что это была Софья Львовна Перовская, та самая, о которой я много слышала, как об одном из видных деятелей кружка чайковцев. Я знала, что кружок чайковцев организовал петербургских рабочих, и Перовская в этом деле играла не последнюю роль. Она была арестована вместе с другими пропагандистами, но против нее не было серьезных улик, и обвинения, по счастливой случайности, были так слабы, что даже прокурор Желиховский счел возможным не только освободить ее на поруки, но даже не арестовывать ee снова перед судом, как это было сделано с другими подсудимыми, бывшими на поруках. Таким образом, она могла являться на суд в качестве подсудимой, живя на воле. Это не помешало ей, однако, присоединиться к тем из товарищей, которые назывались «протестантами»,—они отказались от суда и не пожелали принимать в нем никакого участия. Так как я была тоже «протестанткой», то в зале суда мне не пришлось присутствовать долго, и Софью Львовну я снова увидела только по окончании суда, когда она стала являться к нам на общие свидания. Она была в числе оправданных судом. На женскому отделении «предварилки» тоже освободили массу народа, так что там осталось всего шесть человек, которых, в ожидании высылки до приговору суда, держали довольно свободно: кто желал, мог помещаться в общей камере, а кто оставался в одиночных,—ходили обедать, или просто проводить время, в общую. Свидания разрешались не только с родными, но и со знакомыми, так что все освобожденные, которые оставались в Петербурге, считали долгом посещать нас. В конце концов их стали прямо пускать в нашу общую камеру, которая, поэтому, стала представлять собою два раза в неделю настоящий салон. Женщины, как это всегда бывает в делах посещения тюрьмы, особенно старались окружить нас вниманием; им было совестно, как говорили некоторым, что они пользуются свободой в то время, как мы сидим под замком. Нам старались приносить побольше новостей с воли, книг, газет, лакомств. Софья Львовна была из самых старательных. Я особенно помню одно посещение, когда она пришла сообщить нам неприятную новость о том, что наши товарищи, приговоренные к каторге и сидевшие в Петропавловской крепости, увезены неожиданно в Харьковскую центральную тюрьму. Тут, как известно, случилось небывалое дело: суд сам ходатайствовал перед верховной властью, о замене каторги ссылкой на поселение в Сибирь, адвокаты уверяли, что не бывало таких случаев, чтобы ходатайство суда не было уважено, и потому все осужденные и их родственники свыклись с мыслью о том, что они пойдут на поселение. И вдруг пришла весть, что ходатайство не уважено, некоторым объявлено, чтоб они собирались в Сибирь на каторгу, а пятеро из наших товарищей спешно увезены в «централку». Это известие подействовало на всех удручающим образом. Всем было тяжело и не хотелось говорить о посторонних предметах. Я видела, что у Перовской подергиваются губы и подбородок, и она делает над собою усилия, чтобы скрыть слезы. Но она быстро овладела собой и начала торопясь сообщать нам другие новости, чтобы отвлечь наше внимание.
Поближе познакомиться с Софьей Львовной мне пришлось уже в 1879 году, когда мы обе снова жили в Петербурге, примкнув к партии Народной Воли. Я уже успела побывать в ссылке, она же вернулась, даже не побывав в ней. Вот как это случилось: Всех оправданных и освобожденных по процессу 193-х правительство решило в один прекрасный день выслать из Петербурга административным порядком, а тех, которые жили в провинции — прикрепить к месту, не позволяя им выезжать без разрешения начальства. Перовскую тоже решили выслать в одну из северных губерний. Ее повезли по железной дороге два жандарма. Ночью оба они уснули, сидя на вокзале, в ожидании поезда (названия станции не помню). Вероятно, молодая барышня с таким добродушным и милым лицом не внушала им опасений. Барышня же, заметив, что стража спит, задумала этим воспользоваться. Чтобы не разбудить своих спутников, она сняла башмаки и, неся их в руке, осторожно вышла из комнаты, где они помещались. Через несколько времени она дождалась поезда, идущего в Петербурга, и благополучно поместилась в одном из вагонов. Удивлению ее петербургских друзей не было границ, когда она явилась к ним в квартиру. Однако, ее уговорили на время уехать из Петербурга.
Летом 1879 года Перовская опять появилась в Петербурге, где в это время произошло разделение организации «Земля и Воля» на две самостоятельные группы. После нескольких лет практики большинство этой партии пришло к тому заключению, что при данных условиях социалистическая пропаганда в народе невозможна, и что поэтому необходима борьба за политическую свободу, для чего одним из средств выдвигался террор. Считали нужным добиться такого положения вещей, при котором была бы возможна пропаганда социалистических идей как в городе, так и в деревне. Кроме того, многочисленные приговоры к смертной казни по политическим процессам, которые сыпались как раз в это время, тоже вынуждали партию дать отпор правительству. Таким образом, значительная часть сил парии настаивала на необходимости вступить в непосредственную борьбу с правительством, тогда как другая часть ее, не признававшая политической борьбы и во многом не согласная с первой, выделилась в группу «Черный Передел». При разделении партии «Земли и Воли» на две самостоятельный группы неизбежно возникли несогласия и неудовольствия, которые были, конечно, неприятны для обеих сторон, но особенно сильно отзывались эти несогласия на людях с более чуткой душой, к числу каковых всегда принадлежала Софья Львовна. Она на время как бы ушла в себя и объявила, что она пока не примкнет ни к одной из групп, но будет иметь дело с Исполнительным Комитетом, входя с ним в соглашение по каждому отдельному случаю. Но как человек живой и очень деятельный, она не могла долго оставаться в этой роли и очень скоро сделалась полноправным членом парии «Народной Воли», тем более, что к этому времени силы партии увеличились, и она, во главе с Исполнительным Комитетом, наметила сразу несколько крупных предприятий. Члены парии приветствовали вступление Перовской, потому что ее тогда уже высоко ценили все близко знавшие ее товарищи.
Об ее участии в деле взрыва под Москвою я говорить не стану, так как об этом подробно рассказано в «Подпольной России» Степняка. На другой же день после взрыва она была уже в Петербурге и, когда ее друзья советовали ей на время; скрыться и уехать если не за границу, то хоть в какое-нибудь глухое место, она отвечала только смехом, не признавая никаких опасностей. В серьезных делах, особенно когда дело касалось других людей, Софья Львовна бывала очень осторожна и осмотрительна, но если речь шла об ее собственной особе, она отличалась поразительной беспечностью и никогда не думала об опасностях; эта черта особенно располагала к ней людей. Как сейчас вижу ее маленькую подвижную фигурку, которая поспевала всюду, не производя при этом ни малейшей суеты. Организуя какое-нибудь серьезное дело, она умела держать себя так просто, что мало знавшие ее люди никогда не заподозрили бы в ней делового человека. Причиной тому была не одна только конспиративность: на всяком поприще есть такие работники, которые умеют работать легко; это не значит, конечно, что они относятся по своему делу не серьезно, а просто, благодаря большим способностям, легко справляются с делом и в большинстве случаев имеют бодрый и веселый вид."

Вернуться на главную страницу Перовской

 

 

 

 

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ



ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС