Одоевский Владимир Федорович
       > НА ГЛАВНУЮ > БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ > УКАЗАТЕЛЬ О >

ссылка на XPOHOC

Одоевский Владимир Федорович

1803-1869

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ


XPOHOC
ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ
ФОРУМ ХРОНОСА
НОВОСТИ ХРОНОСА
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА
ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ
ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ
СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА
ЭТНОНИМЫ
РЕЛИГИИ МИРА
СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ
МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ
КАРТА САЙТА
АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:
РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ
ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА
ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ
ПРАВИТЕЛИ МИРА
ВОЙНА 1812 ГОДА
ПЕРВАЯ МИРОВАЯ
СЛАВЯНСТВО
ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ
АПСУАРА
РУССКОЕ ПОЛЕ
1937-й и другие годы

Владимир Федорович Одоевский

...вот что пишет о Шеллинге В. Ф. Одоевский: «В начале XIX века Шеллинг был тем же, чем Христофор Колумб в XV: он открыл человеку неизвестную часть его мира, о которой существовали только какие-то баснословные предания — его душу!» [3: 15–16].

Таково глубоко русское восприятие Шеллинга, восприятие, строго говоря, не слишком адекватное, но ясно говорящее о том, что именно ищет мыслящий русский человек в Шеллинге, да и в любом другом философе; ищет в первую очередь. Правда, «Русские ночи», которые я только что процитировал, увидели свет только в 1843 г. Но и много раньше, в 1830 г., Одоевский отмечал в записной книжке, что «наука поэта не книги, не люди, но самобытная душа его; книги и люди могут лишь ему представить предметы для сравнения с тем, что находится в нем самом». Поэтому для Одоевского «поэт и философ одно и то же». Разница лишь в том, что «один стремится извергнуть свою душу, вывести сокровища из их таинственного святилища, философ же боится открыть их взорам простолюдинов и созерцает свои таинства лишь внутри святилища» [4: 177].

Тема души человеческой поднимается у Одоевского каждый раз, когда он затрагивает нечто для него исключительно важное. Так, в той же записной книжке мы встречаем фрагмент, озаглавленный «Вопрос о сущности музыки — вопрос философический», и читаем в нем: «ни живописью, ни поэзией вы не выразите музыки; она неопределенна, потому что есть выражение души в степени ее дальнейшей глубины» [4: 183].

Читатель будет, однако, прав, если упрекнет меня в том, что до сих пор я ссылался на суждения Одоевского, высказанные уже после того, как «Общество любомудрия» прекратило свою деятельность. Что ж, попытаюсь исправить этот промах, обратившись к альманаху «Мнемозина» (1824–1825 гг.), в котором Одоевский принимал активное участие и как издатель, и как автор. Здесь он, в частности, пишет: «Если бы кто захотел внимательнее посмотреть на отношения, связующие явления с их началами, то нашел бы, что единственная причина тому, что мы до сих пор и в искусстве, и в науках только подражатели, есть презрение к любомудрию» [4: 188]. Вот, пожалуй, первое в России выражение мысли о том, что без философии мы обречены на подражание Западу.

Об этом совсем нелишне помнить и сегодня: для подлинной оригинальности в той или иной области культуры недостаточно обладать соответствующим талантом; необходима и способность смотреть на вещи с философской точки зрения, необходимо мировоззрение. Между тем можно ли говорить о каком-либо современном русском мировоззрении?

Затрагивая проблему подражания, следует подчеркнуть: Одоевский ясно понимал потребность России в том, что я называю открытой самобытностью [5: 208]. Возвращаясь в последнем номере «Мнемозины» к вопросу о задачах журнала, он отмечал: «Главнейшая цель издания нашего была — распространение нескольких новых мыслей, блеснувших в Германии; обратить внимание русских читателей на предметы, в России мало известные, по крайней мере заставить говорить о них; положить пределы нашему пристрастию к французским теоретикам; наконец, показать, что еще не все предметы исчерпаны, что мы, отыскивая в чужих странах безделки для своих занятий, забываем о сокровищах, вблизи нас находящихся» [4: 188–189].

Обратим внимание: с точки зрения Одоевского, интерес к западной мысли должен сочетаться с разборчивостью; так, вместе с французской философией к нам проникал преимущественно атеизм и материализм, и потому пристрастию к ней надо положить пределы. Не следует увлекаться и философскими «безделками» Запада; как тут не вспомнить сегодняшний «постмодернизм», который переполнен именно «лингвистическими безделками» и внушает отнюдь не беспочвенное подозрение, что «постмодернисты» в своих «текстах» просто издеваются над читателем.

Но какие же сокровища, «вблизи нас находящиеся», имеет в виду Одоевский? В 1825 г. он еще не называет их прямо; возможно даже — еще не решается назвать. Но впоследствии, в «Русских ночах», он разворачивает панораму этих сокровищ в эпилоге романа, который заканчивается словами: «Девятнадцатый век принадлежит России!» [3: 183]. Значит, между 1825 и 1843 годами произошло в русской жизни нечто, что резко укрепило веру мыслящего русского человека в свое Отечество. Но разговор об этом событии первостепенной важности — еще впереди.

Примечания

3. Одоевский В. Ф. Русские ночи. — Л.: «Наука», 1975. — 320 с.

4. Русские эстетические трактаты первой трети XIX века. Том второй. — М.: «Искусство», 1974. — 647 с.

5. Ильин Н. П. Трагедия русской философии. — М.: Айрис-Пресс, 2008. — 608 с.

Цитируется по изд.: Николай ИЛЬИН. Лекция 3. На пороге национальной философии: «Общество любомудрия».


Вернуться на главную страницу Одоевского

 

 

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ



ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС