|
|
|
Франко Иван Яковлевич |
1856-1916 |
БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ |
XPOHOCВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТФОРУМ ХРОНОСАНОВОСТИ ХРОНОСАБИБЛИОТЕКА ХРОНОСАИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИБИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫСТРАНЫ И ГОСУДАРСТВАЭТНОНИМЫРЕЛИГИИ МИРАСТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫМЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯКАРТА САЙТААВТОРЫ ХРОНОСАРодственные проекты:РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙДОКУМЕНТЫ XX ВЕКАИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯПРАВИТЕЛИ МИРАВОЙНА 1812 ГОДАПЕРВАЯ МИРОВАЯСЛАВЯНСТВОЭТНОЦИКЛОПЕДИЯАПСУАРАРУССКОЕ ПОЛЕ |
Иван Яковлевич Франко
Иван Франко. Франко Иван Яковлевич (1856—1916) — украинский писатель, автор поэтических сочинений, драм, повестей, научных и публицистических работ. Трижды подвергался арестам. В рассказах и повестях («Борислав», «Boa Constrictor», «Борислав смiеться») реалистически изображен процесс пролетаризции крестьянства, борьбы рабочих за свои права. Украинские националистические организации в годы Второй мировой войны. Документы. В двух томах. Том 2. 1944-1945. Биографические справки. С. 1083.
Франко Иван Яковлевич (27.08.1856—28.05.1916), малороссийский писатель. Родился в с. Натуевичи, ныне с. Ивано-Франково Дрогобычского р-на Львовской обл. в семье сельского кузнеца. Окончил гимназию в Дрогобыче. В 1875 поступил на философский факультет Львовского университета. Писать начал еще в гимназии; в студенческие годы широко развернулась его литературная и публицистическая деятельность. В 1878 вместе с М. Павликом издавал журнал «Громадський друг» («Друг общества»), выходивший под др. названиями («Колокол», «Молот»). В 1891 (после десятилетнего перерыва) Франко сдал выпускные экзамены в Черновицком университете; в 1893 защитил докторскую диссертацию («Варлаам и Иосаф, старохристианский духовный роман и его литературная история») в Венском университете. Был избран доцентом кафедры малороссийской литературы и этнографии Львовского университета, но не был допущен к преподаванию. В 1906 ему присвоено Харьковским университетом звание почетного доктора русской словесности. Не оставляя публицистической и литературно-критической деятельности, оживившейся в период 1905—07, Франко в дальнейшем главное внимание уделял литературному творчеству, переводам и научной деятельности (труды в области истории, экономики, фольклористики, этнографии, литературоведения). Он выступил как новатор, открывший новые пути малороссийской общественной мысли, поэзии, прозы, драматургии. Первый зрелый сборник стихов Франко «С вершин и низин» (1887) — наиболее выдающееся явление малороссийской поэзии после Т. Г. Шевченко. В стихотворении «Гимн» воспет творческий дух человека, преобразующего мир. Пафосом творчества проникнуты составляющие ядро сборника циклы политической лирики «Думы пролетария», «Вольные сонеты», «Тюремные сонеты». Этот и др. сборники стихов и поэм Франко — «Увядшие листья» (1896), «Из дней печали» (1900), «Semper tiro» (1906) — отличались богатством и новизной тем и идей, жанров, строфики, ритмики, новаторским преобразованием канонизированных форм. Велик его вклад и в развитие жанра социально-философской поэмы («Смерть Каина», 1889; «Иван Вишенский» 1900; «Моисей», 1905, и др.). Проза Франко положила начало новому этапу развития реализма в малороссийской литературе. Наиболее значительны повести «Boa constrictor» (1878) и «Борислав смеётся» (1881—82), историческая повесть «Захар Беркут» (1883), социально-психологические повести и романы «Лель и Полель» (1887), «Перепутья» (1900). Поэзия, проза и драматургия Франко (драма «Украденное счастье», написана в 1891) преемственно связаны с лучшими традициями русской прозы (Л. Н. Толстой, Г. И. Успенский, М. Е. Салтыков-Щедрин) и драматургии (А. Н. Островский). Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа.
Пархоменко М.Великий украинский писательИван Франко — великий украинский писатель и выдающийся общественный деятель последней четверти XIX — начала XX века. В развитии искусства и духовной культуры украинского народа своей эпохи он оставил поистине неизгладимый след. В этом смысле он мог бы с полным правом сказать своему народу то, что говорит герой его поэмы «Моисей»: И пойдешь ты дорогой веков, Моим духом отмечен. Но так Франко никогда не говорил о себе. Человек исключительной скромности, он был склонен скорее к чрезмерному умалению своих заслуг. И после двадцати пяти лет литературной деятельности, когда уже были созданы те художественные произведения, которые позволяют отнести его к числу великих художников слова, он утверждал, что всех писателей можно разделить на две категории — гениев, творцов новых направлений, и «многочисленную толпу писателей — тружеников, ремесленников, более или менее талантливых, более или менее трудолюбивых, влиятельных, читаемых и заслуженных, однако не достигающих уровня великих мастеров», и относил себя к этой, второй категории. А главное — Франко никогда не был рабом личной славы. «Я всегда, — говорил он, — держался той мысли: пусть исчезнет мое имя, но пусть растет и развивается украинский народ». Такие люди не забываются, их имена не исчезают бесследно. Для нас имя Франко созвучно могучим строфам его гимна «Вечному революционеру» — творческому разуму народа; оно пробуждает в каждом следующем поколении новые стремления к преобразованию жизни на самых разумных и гуманных основах. И каждое новое по [05] коление будет все полнее осознавать значение его мудрого и вдохновенного, всегда зовущего вперед слова. Потому что идеи революции, беззаветного служения народу питали его поэзию, все художественное творчество, его литературную критику и публицистику. Он один из первых в мировой литературе художественно отобразил роль трудового народа в духовном и материальном прогрессе общества, первый из поэтов и прозаиков в славянских литературах сделал революционного пролетария, борца за освобождение трудящихся, положительным героем своего творчества, художественно отобразил рост революционной сознательности пролетариата и первичные формы его организованной борьбы против капиталистов. Даже этот крайне неполный перечень его заслуг позволяет говорить о его выдающейся роли в развитии не только украинской, но и мировой литературы. А между тем он был человеком такой многогранности, такого универсального дарования, такого величия души, которые вызывали чувство восторга и у многих его современников, не могших еще осознать все значение его художественного, научного и гражданского подвига. Враги и противники ненавидели его, боялись, но в то же время втайне не могли его не уважать. На торжествах по случаю двадцатипятилетия литературной деятельности писателя, состоявшихся во Львове в 1898 году, один из галицких общественных деятелей, Владимир Гнатюк, говорил: «Таким человеком мы должны гордиться». На эти торжества не могли не явиться даже некоторые из его врагов и противников. В речи к собравшимся Франко не забыл и о них. «Благодарю, наконец, и моих против ников, — сказал он. — За двадцать пять лет моей работы судьба моя никогда не скупилась на них: они толкали меня вперед, не давали мне застояться на одном месте. Я очень хорошо понимаю значение борьбы в процессе развития и благодарен своим противникам и искренне уважаю тех, кто борется со мною честным оружием». Читатель воспоминаний, собранных в предлагаемом издании, особенно глубоко почувствует истинное величие души писателя-борца, когда узнает, сколько (и каких!) противников было у него и как постоянны, жестоки и беспощадны были они в своей враждебности к нему. Друзья Ивана Франко не были щедры на похвалы. Зато враги никогда не оставляли его в покое. Особенно злобствовали клерикалы и националисты, лакействующие и перед австрийским правительством в Вене, и перед польскими властями в Галиции. Клеветой на Франко они стремились хотя бы сколько-нибудь принизить его. Воспоминания о Франко — свидетельство запоздалой признательности украинской (галицкой преимущественно) интеллигенции этому великому человеку, они являются главным образом историей [06] невзгод, испытаний и страданий, выпавших на долю писателя-революционера и мужественно перенесенных им. Сын крестьянина, Франко рано лишился отца. Как бы ни был заботлив его отчим, все же девятилетний мальчик не был свободен от горького сознания своего сиротства. Плохо пришлось ему в школе, где тогда учились преимущественно «панычи». Над его мужицкими манерами и одеждой издевались и учителя и ученики. Его сажали на «ослячу лаву» (так называлась последняя скамья в классе), и только лучшие отметки на переводных экзаменах помогли ему занять место впереди. Но даже такое детство казалось ему позже, по сравнению с новыми испытаниями, не очень уж тяжелым. По крайней мере, он счел необходимым поправить своих биографов, преувеличивавших, как ему казалось, невзгоды тех лет. Так возникли его «Воспоминания гимназических лет». Читатель найдет их в справочном отделе сборника; они существенно пополняют сравнительно немногочисленные воспоминания современников об этом периоде. В 1875 году Франко поступил учиться во Львовский университет. Начался период голодной студенческой жизни, разочарований в схоластической университетской науке, а на третьем году он был арестован по обвинению в принадлежности к тайному социалистическому обществу и с 12 июня 1877 по 21 января 1878 года просидел в тюрьме. В воспоминаниях современников и автобиографических заметках самого Франко рассказано о неимоверно тяжелых условиях заключения и о трагических событиях, связанных со вторым арестом —в 1880 году. Между тем это был не последний удар австро-польской Немезиды. В 1889 году Франко был арестован в третий раз. Так реагировали политические власти и полиция на увлечение Франко идеями социализма, на его участие в их пропаганде, на его сближение с социалистическими рабочими кружками и работу в социалистической печати того времени. Кстати заметим, что только по недосмотру или недостатку грамотности львовская полиция не обратила внимания на переведенные Иваном Франко главы из «Капитала» и «Анти-Дюринга» (он был первым украинским переводчиком произведений Маркса и Энгельса) и не придала особого значения пропаганде отдельных положений марксистского учения в его статьях и брошюрах — «Катехизис экономического социализма» (1878), «Основы социальной экономии» (1879) и «Мысли об эволюции в истории человечества» (1881). Но зато журналы, которые издавал Франко и в которых он стремился пропагандировать идеи социализма в общественной жизни и реализма в литературе, полиция закрывала один за другим. В конце 70-х годов были закрыты журналы «Громадський друг» («Друг общества»), «Дзвін» («Колокол») и [07] «Молот», а тиражи их конфискованы. На другие задуманные издания полиция и совсем не дала разрешения. Не менее драматическими событиями и горькими разочарованиями в буржуазном парламентаризме сопровождалось троекратное участие Франко в выборах в венский парламент и галицкий сейм в качестве кандидата. Правда, в публикуемых здесь воспоминаниях современников и автобиографических заметках самого Франко сравнительно подробно рассказано только о выборах 1897 года. Но они были наиболее показательны, а связанные с ними события и переживания писателя наиболее драматичны. Это были так называемые «кровавые выборы», или «бадениевские выборы», названные так по имени палача Галиции — бывшего наместника этого края, а тогда уже премьера австрийского правительства графа Казимира Бадени, с благословения которого во время выборов стреляли в избирателей, стремившихся отдать голоса за своих кандидатов и за самого выдающегося среди них — Ивана Франко. Значительное место в публикуемых воспоминаниях занимают рассказы о тех горьких разочарованиях и напрасных мытарствах, которыми сопровождалась попытка Ивана Франко получить должность доцента и право преподавания истории украинской литературы во Львовском университете. Как известно, репрессии и тюремные заключения не позволили Франко закончить Львовский университет. В 1880 году он вынужден был его оставить. Выпускные экзамены он сдал только в 1890 году в Черновицком университете. В защите диссертации (об украинском писателе-полемисте конца XVI — начала XVII века Иване Вишенском) во Львовском университете ему тоже было отказано. Франко вынужден был защищать докторскую диссертацию в Вене (в 1893 г.), да и то на другую тему — «Варлаам и Иоасаф, — старохристианский духовный роман и его литературная история». В 1895 году, к тому времени уже дипломированный ученый, известный своими исследованиями не только в Галиции, но и далеко за ее пределами, он решил заняться преподавательской деятельностью. Но, несмотря на успешно сданные экзамены и отлично прочитанную перед синклитом профессоров так называемую габилитационную лекцию, его не допустили к доцентуре во Львовском университете все по тем же причинам политической неблагонадежности. В воспоминаниях Д. Лукьяновича и других мемуаристов довольно выразительно представлена подлая роль украинских националистов и польских властей в этом эпизоде из жизни Франко. Для пропаганды идей просвещения и революции Франко задумывает издание новых журналов, но из-за отсутствия средств, [08] а еще больше по цензурным причинам замыслы рушатся один за другим. Приходится сотрудничать в изданиях иного политического на правления (журнал «Зоря») или, как говорил Франко, «батрачить у соседей» — в газете «Kurjer Lwowski» («Курьер львовский») и других польских периодических изданиях. Благодаря Франко даже «Зоря» стала интереснее, но попытки придать ей иное, передовое направление не увенчались успехом. В 1894 году удалось наконец создать свой журнал «Житє і слово». На его страницах собрались самые крупные таланты украинской литературы и публицистики того времени: Павел Грабовский, Леся Украинка, Михаил Коцюбинский, Михаил Павлык, Владимир Гнатюк, Осип Маковей, Остап Терлецкий и другие известные писатели и публицисты. Но царская полиция запретила доставку этого журнала в пределы Российской империи, а Галиция еще не могла дать необходимого количества подписчиков, и потому журнал приходилось издавать главным образом на средства, заработанные службой в редакции польской газеты. При таких обстоятельствах журнал не мог долго существовать, и в 1897 году его издание прекратилось. Стремясь найти дорогу к украинскому и русскому читателю, Франко договорился об участии в радикальной петербургской газете «Северный курьер». При этом с целью конспирации авторства решено было подписывать разоблачительные статьи о деятельности органов австрийского правительства в Галиции каждый раз другим псевдонимом или криптонимом. Но редакция реакционного польского журнала «Kraj» («Край»), выходившего в Петербурге, намеренно раскрыла на своих страницах псевдонимы Франко. И хотя передовая польская общественность в Варшаве осудила поступок редакции журнала, отнеся его к разряду политических доносов, все это, как писал одному из друзей Франко, «дало галицийской прессе повод вылить на мою голову еще несколько ведер помоев». Мемуаристы не зафиксировали этот эпизод. Но и без того их воспоминания изобилуют рассказами о тяжелых испытаниях и ударах судьбы, хотя и стойко перенесенных писателем-борцом, но, несомненно, омрачавших его жизнь. По временам, когда трудности становились, казалось, невыносимыми, а преследования со стороны украинской и польской реакции, националистической буржуазии, австрийских и польских властей приобретали характер организованной травли, у Франко вырывались полные горечи признания: «Если бы Вы знали, какой тяжелой драмой становится в таких обстоятельствах жизнь человека! Ну да бог с ней! Долголетняя практика приучила меня к отречению, хотя и не аскетическому, но такому, в котором утешаешься одним: повеситься всегда есть [09] время. Подождем, когда положение станет совсем безвыходным, а пока что ostro, śmiało, bez przytomnosti! 1 — как говорят поляки» 2. Но столь невеселые раздумья не определяли (по крайней мере, надолго) ни его литературной, ни общественной деятельности. Он всегда оставался бойцом. «Лишь бороться — значит жить», — эти слова из стихотворения «Vivere memento» стали его девизом. Он часто повторял любимые строки из Гете: Nur der verdient sich Freiheit wie das Leben, Wer täglich sie erobern weis 3. Удивительно ли, что в трудной повседневной борьбе, часто вынужденный отбиваться от клеветы и подлых интриг своих противников, Франко наносил иногда и не совсем правильно направленные удары. Таким «неверным звуком» в его публицистике и критике была статья «Ein Dichter des Verrates» («Поэт измены»), написанная в том злосчастном году, на который пришлось и начало его тяжелой болезни, и кровавые выборы 1897 года. «Самым тяжелым и страшным ударом, — вспоминает он сам, — взволновавшим меня до глубины души, поразившим меня как гром, как внезапная болезнь, были кровавые выборы 1897 года... В ту пору я изведал еще более тяжелые удары от людей и групп, близких и дорогих мне среди польской общественности, я увидел, как вокруг меня валится весь тот мир идей и иллюзий, над реализацией которых я трудился» 4. В упомянутой статье Франко обрушился на польскую шляхту и националистическую интеллигенцию, пытавшуюся поэмой Мицкевича «Конрад Валленрод» морально оправдать тактику измены и предательства в политической, идейной борьбе. Но это разоблачение, к сожалению, сопровождалось резкими и несправедливы ми выпадами против самого автора поэмы — великого польского поэта Адама Мицкевича, который в заголовке статьи был назван «поэтом измены». В воспоминаниях Генрика Бигеляйзена, Василя Стефаника и других читатель найдет отголоски драмы, пережитой Иваном Франко после опубликования этой статьи. Она состояла не только ____ 1. Остро, смело, без устали (польск.). 2. И. Франко, Сочинения в десяти томах, т. 10, Гослитиздат, М. 1959, стр. 630-631. 3. Лишь тот достоин жизни и свободы, Кто каждый день за них идет на бой (нем.). 4. «Літературно-науковий Вістник», т. XXXIII, Львов, 1906, стр. 157, 158. [10] в бойкоте, которому он подвергся со стороны польской прессы и некоторых польских кругов во Львове, пожалуй, мучительнее были собственные сомнения всегда честного и беспощадного в требованиях к себе Ивана Франко. Все осложнялось еще и тем, что реакционная часть польской печати стремилась восстановить против него всю польскую общественность, весь польский народ. По этому поводу Франко писал позже: «Как перед этим, так и после у меня не было ни зерна ненависти к польскому народу, — к тому, что в нем есть прекрасного, благородного, искреннего и человечного» 1. Попытки передовой польской молодежи противостать злобной клевете на Франко встречали решительное противодействие со стороны властей. И все же польским студентам Львовского университета при поддержке передовой части краковского студенчества удалось издать брошюру (на польском языке) «Голос польской студенческой молодежи по делу доктора Ивана Франко», в которой незаслуженные обвинения были отвергнуты. Подлую, предательскую роль украинских буржуазных националистов в травле Ивана Франко разоблачил он сам в предисловии к сборнику своих рассказов «Галицкие картины» (Львов, 1897, на польском языке). Там же показал он во всей неприглядной наготе псевдопатриотизм своих противников, хваставшихся любовью к Украине. «Nieco о sobie samym» 2 — так называлось это предисловие — вызвало новый прилив злобной клеветы против автора. Украинские националисты обвинили его в отсутствии патриотизма. Франко ответил их главарю, автору клеветнической статьи Юлиану Романчуку, сатирическим стихотворением «Седоглавому», в котором снова заклеймил корыстолюбие и карьеризм своих противников, их нечистую игру на патриотических чувствах народа. Рассказ о развитии этих событий читатель найдет в воспоминаниях Генрика Бигеляйзена. Другие мемуаристы, которых по соображениям места не удалось представить в книге, справедливо утверждают, что вскоре появившиеся сборники стихотворений Ивана Франко «Мой Измарагд» (1898) и «В дни печали» (1900) содержат немало отголосков тех настроений, которые были вызваны перипетиями сложной борьбы с противниками из обоих — польского и украинского — лагерей. Многие стихотворения этих сборников полны горечи. И все же и к ним вполне применима та характеристика, которую дал он сборнику своих стихов «Увядшие листья»: ____ 1. «Літературно-науковий Вістник», т. XXXIII, Львов, 1906, стр. 158. 2. «Нечто о себе самом» (польск.). [11] Да, в этих песнях — боль, печаль, забота, Так жизнь сошлась, дорога ведь крута, Но есть в них, братец, и другая нота: Надежда, воля, светлая мечта. (Перевод Б. Турганова) Он был совершенно прав, когда решительно отвел попытку одного своего современника (В. Щурата) объяснить его грусть как проявление упадочничества, дань декадентству: Какой я декадент? Я сын народа, Который рвется к солнцу из берлог. Мой лозунг: труд, и счастье, и свобода, Я сам — мужик, пролог, не эпилог. (Перевод Б. Турганова) Полемический диалог с В. Щуратом возник после выхода сборника стихотворений И. Франко «Увядшие листья». Поэт заявил, что он совсем не так понимает свои стихи, и с удовольствием отметил, что и многие читатели восприняли их иначе, нежели В. Щурат и критики из лагеря декадентов, пытавшиеся отождествить личность поэта с образом лирического героя, переживающего драму безответной любви и кончающего самоубийством. В предисловии ко второму изданию «Увядших листьев» (1911) Франко писал: «Не только я сам, но, — это стало мне известно сразу же, — и значительная часть публики совсем иначе поняла эти стихи, и я надеюсь, что и теперешнее поколение найдет в них немало такого, что отзовется в его душе совсем не пессимистическими тонами». И в самом деле, всем смыслом «лирической драмы» в стихах (совершенных по форме, богатейших по разнообразию чувств и эмоциональных оттенков) автор утверждает идеи, противоположные пессимизму. Глубоко раскрывая процесс распада личности, Франко показывает трагическое следствие замкнутости героя, его оторванности от людей, резко осуждает индивидуализм. Индивидуалист обобщает личное несчастье до космических пределов и осуждает мир отнюдь не во имя счастья людей. Индивидуалист, даже если он недюжинная личность, всегда оказывается перед лицом катастрофы, потому что в мире оплошного отрицания ему не на что и не на кого опереться. Особенно губительны такие идеи и настроения для творческой личности (герой «лирической драмы» — поэт). Показывая их в развитии, Франко раскрывает несостоятельность пессимистического мироощущения в творчестве и одновременно создает стихотворения, утверждающие иную философию, иное отношение к миру, какое всегда было присуще ему самому — труженику, деятелю, борцу. [12] Лирическая драма «Увядшие листья» утверждает способом «доказательства от противного», что богатство духовной жизни возможно для человека только с людьми, только в борьбе за их интересы, за общественные идеалы. И все же в «Увядших листьях» нельзя не заметить и автобиографический элемент. Этого не отрицал и сам Франко. По крайней мере, почти вся гамма любовных переживаний, окрашенных грустными и горестными интонациями, несомненно, автобиографична. И понять это помогут воспоминания его современников, причем — надо отдать должное мемуаристам — освещение этой стороны жизни писателя свободно от мелкого обывательского любопытства. В связи с этим хочется напомнить признания самого Ивана Франко в письме к А. Крымскому (26.VIII. 1898), собиравшемуся писать его биографию. «А теперь, — писал Франко, — расскажу кое о чем таком, что, вероятно, пригодится для понимания моих произведений и о чем не упомянул я в автобиографическом письме к Драгоманову 1. Значительное влияние на мою жизнь, а значит, и на литературные труды оказывали мои взаимоотношения с женщинами. Еще в гимназии я влюбился в дочь украинского священника Ольгу Рошкевич (она переводила кое-что из Золя и Гонкуров, собирала свадебные песни в Лолине, перевела роман Ланской «Обрусители»). Наша любовь продолжалась десять лет, родители поначалу благоволили ко мне, рассчитывая, что я сделаю блестящую карьеру, но после судебного процесса 1878—1879 годов запретили посещать их дом, а в 1880 году заставили дочь выйти замуж за другого — священника Озаркевича (брата писательницы Кобринской, человека, впрочем, очень хорошего). Это был для меня тяжелый удар, следы его Вы найдете в «На дне» и в стихах «Письмо любви». Позднее я познакомился с двумя украинскими поэтессами, Юлией Шнайдер и Клементиной Попович, но ни одна из них не имела на меня серьезного влияния. Большое впечатление произвело на меня знакомство с одной полькой, Юзефиной Дзвонковской. Я хотел на ней жениться, но она, чувствуя, что заболевает чахоткой, отказала мне и спустя несколько лет умерла, будучи народной учительницей. На теперешней моей жене я женился без любви, исходя из доктрины, что надо жениться на украинке и по возможности более образованной, на курсистке. Конечно, мой выбор не был архиблестящим, с другой женой, возможно, я развился бы лучше и мог бы достичь большего, но, что поделаешь, суженой конем не объедешь. Фатальным ____ 1. Имеется в виду письмо М. Драгоманову от 26 апреля 1890 года, в котором содержалась автобиография, написанная по просьбе Драгоманова в связи с намерением последнего издать сборник рассказов Ивана Франко. [13] оказалось для меня то, что, уже переписываясь с моей теперешней женой, я издалека познакомился с одной польской панночкой и влюбился в нее. Любовь эта мучила меня целых десять лет, под ее влиянием были написаны «Конторщица», «Увядшие листья», два стихотворения в «Измарагде» и ненапечатанная повесть «Lelum-Polelum», первая глава из нее была напечатана в «Atheneum’e» под заглавием «Jeden dzień z życia uliczników lwowskich» 1, затем еще одна глава «Bohater mimowoli» 2 в календаре «Lwowianka». Теперь Вам будет понятна пьеска «Любовь три раза мне была дана» в «Увядших листьях» 3. Эта сторона жизни Ивана Франко освещена в воспоминаниях Михайлины Рошкевич, Марии Белецкой, Ульяны Кравченко, Клементины Попович и Антонины Трегубовой. Их воспоминания составляют, так сказать, наиболее субъективную часть сборника. В связи с этим необходимо заметить, что для характеристики этических принципов Франко особенно показательны его десятилетние отношения с Ольгой Рошкевич. Находясь под большим влиянием идей Чернышевского, разделяя его этические принципы, выраженные в «Что делать?», Франко и в отношениях с возлюбленной стремился поступать так, как поступали новые люди в романе. Он, подобно Лопухову, помогал возлюбленной стать образованной женщиной, всесторонне развитой, стремился поднять ее до понимания революционно-демократических идей, вызвать в ней желание стать «человеком в полном значении этого слова, развиваться и двигаться все вперед и вперед». Он старался ввести ее в среду своих друзей и соратников, помочь ей найти свое место в общественной жизни. Многое ему удалось. Из наивной, провинциальной поповны она постепенно превратилась в образованную и передовую девушку. Все большее и большее место в ее интересах стали занимать литература, искусство, передовые идеи в публицистике и критике, заинтересовалась она и политической экономией. Чтобы вырваться из мещанско-поповской среды, занялась она литературной деятельностью — переводами, собиранием и публикацией народных песен (составленный ею сборник вышел в 1886 г. с предисловием Ивана Франко). «Ты мне указал дорогу, куда идти», — писала она ему. Однако, ранее чем влюбленные могли соединить свои судьбы навсегда, Иван Франко был арестован и тем самым окончательно скомпроме- _____ 1. «День из жизни львовских босяков» (польск.). 2. «Герой поневоле» (польск.). 3. И. Франко, Сочинения в десяти томах, т. 10. Статьи, Письма, Гослитиздат, М. 1959, стр. 651—652. [14] тирован в глазах той среды, к которой принадлежали родители Ольги. Под давлением родителей Ольга в конце концов вынуждена была выйти замуж за другого. Но и выходя замуж, она таила надежду, что брак этот будет формальным. По крайней мере, писала она Ивану Франко: «Озаркевич читал «Что делать?». И я читала. И ему известно, что в трудных случаях заключается и формальный брак». Однако в дальнейшем все сложилось иначе. Иван Франко тяжело пережил разрыв. Любовь эта оставила глубокий след и в его душе, и в творчестве. Духовным обогащением, творческим ростом обязаны были Ивану Франко и другие женщины, любившие его и связанные с ним узами дружбы. Об этом свидетельствуют мемуаристы, в том числе и поэтессы Ульяна Кравченко и Клементина Попович. Не была исключением и жена писателя — Ольга Франко. Сделав ей предложение в 1885 году, он так изложил свои представления о некоторых сторонах супружеской жизни: «Я, разумеется, желал бы видеть в Вас помощницу и товарища в моих литературных трудах и думаю, что если бы нам удалось заключить такой литературно-научный союз, к которому, я вас считаю способной, то и жизнь наша сложилась бы хорошо и счастливо». И он не обманулся в надеждах. Ольга Франко оказалась неплохим помощником в жизни писателя: была издателем журнала «Житє і слово», помогала в подготовке номеров, а тем более в административных делах, участвовала в подготовке материалов для некоторых его научных работ и сама, по его советам, пробовала силы на литературном поприще. И все же, как убедится читатель публикуемых воспоминаний, его семейная жизнь была нелегкой и, уж во всяком случае, мало облегчала невзгоды его общественной и литературной борьбы. Лишь самые передовые из друзей и современников Ивана Франко понимали его трудности и причины неистовой ненависти врагов и политических противников, сочувствовали ему и пытались поддержать его в трудные минуты. Так, например, в самый тяжелый в жизни писателя-борца момент (в 1897 г.) Осип Маковей писал: «Эта неделя для Франко тяжела, громы падают на него из польских и русинских (то есть западноукраинских. — М. П.) газет. Известное дело, громы бьют не в коряги, а в самые высокие деревья» Громы гремели часто. Слова поддержки и одобрения (особенно в печати) раздавались значительно реже. Но было бы неверно ____ 1. «Буковина», Черновцы, 1897, № 97. [15] думать, что в жизни Франко не было периодов, когда небо над ним было сравнительно ясным. Тысяча восемьсот девяносто восьмой год, в отличие от предыдущего, принес много нового и хорошего: в начале года во Львове возник журнал «Літературно-науковий вістник», где Франко вскоре получил постоянную работу в качестве одного из трех редакторов и сравнительно хороший, а главное — постоянный заработок. Журнал выходил на средства «Наукового товариства ім. Шевченка», выпускавшего также «Наукові записки» и ряд других серийных изданий, в которых печатался Иван Франко. В октябре того же года общественность Галиции отметила двадцатипятилетие его литературной деятельности. В честь юбиляра состоялось торжественное собрание с большим концертом, вышел юбилейный альманах и сборник нот на произведения Франко-поэта. В конце года появился сборник стихотворений «Мой измарагд», в издательстве «Знание» и русских журналах — переводы некоторых его рассказов. В дальнейшем связи с передовой русской журналистикой и издательствами крепнут. Рассказы Франко печатает журнал «Жизнь», выходит книга с двадцатью его рассказами («В поте лица», Петербург, 1902), «Энциклопедический словарь» Брокгауза и Ефрона печатает его большую статью «Южнорусская литература» (это был краткий очерк истории украинской литературы), в Галиции появляются его новые сборники стихов («Из дней печали» и «Sempertiro») и наиболее фундаментальные научные труды («Апокрифы и легенды» в пяти томах, «Галицко-украинские народные пословицы» в трех томах, «Студии над украинскими народными песнями» в двух томах и др.). Казалось бы, река жизни вошла в новое, более спокойное русла. Но... совсем ненадолго. Вскоре появились первые симптомы тяжелой болезни, а в журнале позиция Франко, горячо симпатизировавшего первой русской революции, ее буревестнику в литературе — Горькому, — вызвала жестокое сопротивление со стороны Михаила Грушевского, безраздельно господствовавшего в «Науковому товаристві». В воспоминаниях сравнительно мало освещена борьба и вражда в редакции журнала и в упомянутом обществе, интриги Грушевского, которые отравили несколько лет жизни писателя. Все это закончилось тем, что по инициативе и настоянию того же Грушевского редакция журнала была переведена в 1907 году в Киев, и Франко, измученный тяжелым физическим недугом, снова остался почти без средств, без постоянного заработка. Авторы воспоминаний рассказывают об ужасных физических муках писателя. Однако и больной, с уже не повинующимися ему [16] руками, он продолжает много работать, писать. Достаточно напомнить, что в одном 1914 году Франко перевел на украинский язык все драматические произведения Пушкина и сопроводил их издание большой статьей о его творчестве и обстоятельными объяснениями к каждому произведению. А ведь, кроме переводов, в том же году было написано несколько оригинальных стихотворений, подготовлен к изданию сборник ранних поэтических произведений («Із літ моєї молодості»). На этот же год пришелся юбилей сорокалетней литературной и общественной деятельности. Начавшаяся война помешала отметить его, как того заслужил юбиляр, все ограничилось изданием сборника «Привет Ивану Франко в сорокалетие его писательского труда. 1874—1914» (в сборнике приняли участие многие украинские писатели; из русских — Горький и Короленко) и триумфальной поездкой писателя по городам Западной Украины с чтением поэмы «Моисей». Одинокий (жена — в больнице, сыновья — на войне, дочери — за пределами Австрии), доживает он последние месяцы в приюте для престарелых и только незадолго до смерти переезжает к себе домой, чтобы умереть среди книг, составлявших единственное богатство в опустевшем доме. В бедности и тяжких физических страданиях закончился его жизненный путь. И только похороны были резким контрастом к последним годам его жизни: они были пышными и многолюдными, с большим количеством речей, изобиловавших всеми высокими эпитетами, которых покойник при жизни, увы, слышал так мало. Вот почему убийственно верно и метко звучит сентенция одного из авторов воспоминаний — западноукраинского поэта Петра Карманского: «Чтобы дослужиться у нас до ранга пророка, надо умереть». Книга воспоминаний об Иване Франко — это по преимуществу книга «хождений по мукам», выпавших на долю писателя-борца. А чтобы составить полное представление о его личности, надо знать его творчество — особенно поэзию, публицистику, эпистолярное наследие, которые воссоздают образ не страдальца-мученика, а борца-революционера, титана труда, «Великого Каменяра» (каменолома), как обычно называют теперь Франко на Украине, соотнося это выражение с содержанием его стихотворения «Каменяри». У людей, знакомых с его творчеством, самое имя Франко вызывает в вообраении картину, полную глубокой и величественной символики: каменоломы дробят тяжелыми молотами гигантскую скалу, легшую на пути миллионов трудящихся к лучшему будущему, они прокладывают путь, по которому «прийде нове життя, добро нове у світ» [17] Среди этих каменоломов видится и образ самого поэта-революционера. Образ этот во многом не совпадает с фотографиями Франко, особенно последних лет жизни, и все же в нем больше правды, чем в натуралистических портретах человека, измученного тяжелым физическим недугом. Такой образ вырастает из его могучей духом поэзии, да и не только поэзии, но также и его публицистики, критики и всего творчества. * * * «Дальнейшее описание моей жизни может заменить библиографический список моих трудов» 1, — так писал Иван Франко в одной из своих автобиографических заметок. Исчерпывающего списка его трудов и до сих пор нет. А наиболее полные из имеющихся позволяют утверждать, что он написал более пяти тысяч произведений. Его огромное литературное наследие многосторонне, как и его дарование, — он был не только великим поэтом, но и прозаиком, драматургом, публицистом, критиком, историком литературы, ученым-фольклористом, этнографом, лингвистом, искусствоведом, историком театра, театральным критиком, экономистом и историком. Все вышедшее из-под его пера было всегда талантливо и всегда современно, даже если посвящено временам, далеким от современности. Многосторонность его литературной и научной деятельности явилась ответом на требования самой жизни, она была продиктована состоянием украинской литературы, духовными потребностями украинского народа и вместе с тем неугомонной, кипучей натурой самого Франко, его неутомимым стремлением объять душой «весь круг человеческих интересов». Однажды он сам объяснил это так: «И сам я во всей своей деятельности желал быть не поэтом, не ученым, не публицистом, а прежде всего человеком. Меня упрекали в том, что я распыляю свою деятельность, перебрасываюсь от одного занятия к другому. Это было именно следствием моего желания — быть человеком, образованным человеком, не остаться чуждым ничему тому, из чего состоит человеческая жизнь. А познав что-нибудь, я желал и прилагал все силы к тому, чтобы и другие заинтересовались этим и понимали это» 2. Франко начинал как поэт и прозаик. Но в украинской литературе недоставало к тому времени талантливого критика, защитника принципов реализма, — и Франко стал критиком. Украинский народ нуждался в пламенном публицисте, который выполнил бы страстный завет Тараса Шевченко: «подать голос», вступиться «за этого пору- ____ 1. Іван Франко, Твори в двадцяти томах, т. І, Державне видавництво художньої літератури, Київ, 1955, стр. 26. 2. Там же, стр. 31. [18] ганного бессловесного смерда», — и Франко взялся за перо публициста. Чтобы стать подлинно народным, западноукраинский театр нуждался в соответствующем репертуаре — и Франко создал для него ряд талантливых пьес. Узок, беден был круг чтения украинских читателей — и Франко принялся переводить чуть ли не с десяти языков. Кажется, нет ни одной области общественной жизни, науки, литературы и искусства, которой не коснулся бы его животворный гений. А самое достопримечательное, пожалуй, то, что во всех областях работа писателя приносила поистине великие плоды: во всех сферах духовной культуры украинского народа на многие времена неизгладимо запечатлен труд Ивана Франко, безмерно обогативший родную культуру, двинувший далеко вперед ее развитие. Вся многогранная деятельность Ивана Франко, писателя и гражданина, — выдающийся подвиг патриотического служения украинскому народу. В 1898 году на вечере, посвященном двадцатипятилетию его литературной деятельности, писатель сказал о себе: «Как сын селянина, вскормленный черствым мужицким хлебом, я считал своим долгом отдать труд своей жизни простому народу». Все области многосторонней, поистине титанической работы Ивана Франко теснейшим образом связаны между собой, дополняют друг друга и в своей совокупности представляют известное единство. Душой этого единства была революционная деятельность писателя. Он был революционером не только на поприще общественной жизни. Революционный характер носило его новаторство во всех областях культуры, которых он касался. Кровная связь с народом определила идейную направленность творчества Франко. В своих произведениях он показал не только тяжелую долю трудящихся украинцев, но и нараставший протест народа, пробуждение его к борьбе против угнетателей. Еще М. Коцюбинский отметил, что центральной темой творчества Франко была «борьба труда с капиталом», что в его произведениях «люди делятся на два лагеря — на угнетателей, против которых он острит, как меч, свое слово, и угнетенных, которым он отдает свое сердце». Своими произведениями Франко звал к борьбе, его творчество способствовало росту революционного сознания трудящихся. Только лучшее, наиболее ценное из его литературного наследия составило двадцать томов собрания сочинений, изданного в Киеве к столетию со дня его рождения. Доступ читателям, не владеющим украинским языком, к сокровищнице его трудов облегчен десятитомным собранием сочинений, вышедшим в связи с той же датой в Москве 1. _____ 1. И. Франко, Сочинения в десяти томах, Гослитиздат, М. 1955—1959. [19] Предлагаемые читателю воспоминания об Иване Франко представляются своеобразным дополнением к названному десятитомнику: они дорисуют портрет писателя, помогут создать живой образ его и глубже понять хотя бы некоторые стороны жизни, борьбы, творчества и личности великого писателя. Мемуарная литература о Франко обширна, но не все в ней равноценно. Среди мемуаристов — ряд выдающихся деятелей украинской культуры, писателей, считавших Ивана Франко своим вождем, учителем и видевших в нем высокий образец для подражания. Назовем из них Василя Стефаника, Ольгу Кобылянскую, Марка Черемшину, Осипа Маковея, известных нашему читателю. Этот ряд имен можно продолжить, назвав и других деятелей украинской культуры: поэтессу У. Кравченко, писателей Г. Хоткевича, Д. Лукьяновича, крупного художника И. Труша, композитора С. Людкевича, известного своими музыкальными произведениями на тексты Франко, оперного певца М. Микишу и др. В том же ряду выдающихся имен можно назвать польского поэта Яна Каспровича, русских, украинских, польских и чешских ученых и общественных деятелей — Ф. Щербатского, В. Бонч-Бруевича, А. Крымского, В. Гнатюка, К. Студинского, М. Рудницкого, Г. Бигеляйзена, Ф. Главачека. Их воспоминания, а также воспоминания детей Ивана Франко, содержат наиболее богатые и объективные свидетельства о его жизни, деятельности и чертах личности, характера. Все они включены в настоящее издание. Но некоторые из многочисленных воспоминаний о Франко испорчены тенденциозным стремлением приписать ему черты, искажающие его образ. К таким можно отнести воспоминания, рисующие И. Франко только верным учеником и ревностным продолжателем М. Драгоманова. За всем этим кроется стремление стушевать революционность Франко, снизить ее до драгомановского реформизма. Между тем Франко сам, не отрицая влияния Драгоманова в годы своей молодости довольно скептически оценивал его глубину и результаты. «Специально как беллетрист я, — утверждал он, —почти ничем не воспользовался от него; он, по всей видимости, не обращал внимания на мою беллетристику, а если обращал, то только ругаясь. Прямо и косвенно он толкал меня к публицистике, но и тут не любил мыслей иных, кроме своих собственных» 1. Внимательное изучение и сравнительное сопоставление трудов и произведений Драгоманова и Франко позволяют установить не столько сходство, сколько различие в их идеях и взглядах. ____ 1. И. Франко, Сочинения в десяти томах, т. 10, Гослитиздат, М. 1959, стр. 652. [20] Еще более тенденциозны попытки (особенно частые со стороны украинских буржуазных националистов) замолчать резкие идейные расхождения между Иваном Франко и М. Грушевским или объяснить их (как это пытался сделать в своих воспоминаниях В. Дорошенко) болезненным состоянием Ивана Франко. Стремление исказить образ великого писателя и революционера у некоторых мемуаристов граничит с ординарной клеветой. Так, например, в некоторых воспоминаниях встречались нелепейшие утверждения, будто Франко был борцом против католицизма, а на православную церковь смотрел иначе и в конце жизни искал с нею полного примирения. В связи с этим из мемуарных выступлений М. Колодия для настоящего издания отобрано лишь одно, которое было написано им через несколько дней после похорон писателя, то есть до того, как была создана нелепая выдумка, самую возможность которой И. Франко осудил тем, что решительно отверг многократные попытки склонить его перед смертью к исповеди. Правда, в его похоронах участвовал один священник, но и это следует отнести только за счет произвола тех, кто счел себя тогда душеприказчиком покойного. Священник Т. Галущинский, которому высшие церковные власти поручили склонить смертельно больного писателя к исповеди, свидетельствует, что Франко и во время последнего из двух визитов священника «снова начал говорить против веры и окончательно отказался от исповеди». Поэтому церковники и после его смерти не примирились с ним. При жизни писателя, накануне сорокалетия литературной деятельности Франко, они объявили его «врагом Христа» После смерти нераскаявшегося атеиста, выступавшего с разоблачительными статьями против церкви и церковников, они наотрез отказались участвовать в его похоронах и только после долгих уговоров со стороны «душеприказчиков» согласились послать одного священника, стремясь бедностью и сокращенным вариантом церковной части похоронного обряда выразить свое осуждение покойного. Имея в виду эти тенденции в мемуаристике о Франко (тем более что среди авторов воспоминаний были и его враги, и политические противники), известный западноукраинский литературовед, современник великого писателя, академик Василий Щурат писал: «издавать надо... только правдивые воспоминания, написанные подлинными друзьями писателя. Потому что у нас были и такие, которые при жизни совсем не ценили Франко, а потом, чтобы при- _____ 1. См. брошюру священника Николая Садовского «Отношение христианской церкви к сорокалетнему юбилею Ив. Франко» (на украинск. языке), Львов, 1913. [21] мазаться к великому человеку, печатали и печатают какие-то воспоминания...» 1 В настоящем издании учтены столь верные предостережения, и из обширной мемуаристики о Франко отобраны воспоминания наиболее достоверные. И все же в некоторых из них, написанных людьми, в молодости более или менее близкими писателю, а затем отошедшими от него по политическим мотивам, попадаются и не совсем верные утверждения и характеристики. Такие случаи отмечены в комментариях соответствующими критическими замечаниями и ссылками на факты и материалы, опровергающие эти искажения. В некоторых из отобранных для публикации очерках мемуаристов опущены места не мемуарные или не относящиеся непосредственно к Ивану Франко. В отдельных случаях они оговорены в примечаниях. На украинском языке воспоминания о Франко были изданы к столетию со дня его рождения (Іван Франко у спогадах сучасників», Львов, 1956. Составители А. И. Дей и Н. П. Корниенко). Но после издания этой книги, особенно в связи с той же памятной датой, появилось большое количество новых воспоминаний. Наконец, в периодике и других изданиях 1956—1957 годов появились воспоминания зарубежных современников Ивана Франко, которые тоже существенно обогащают мемуаристику о нем (воспоминания чехов Людвика Кубы и Франтишека Главачека). Все это позволило составителю русского издания воспоминаний о Франко, заново пересмотрев и изучив все написанное мемуаристами, значительно (и притом с учетом интересов многонациональной читательской аудитории) изменить подбор материалов для сводного издания. Впервые помещены воспоминания, кроме уже названных, О. Лысенко, М. Микиши, П. Сукенникова, В. Гадзинского, Я. Яремы, О. Заклинской, М. Лозинского. С живыми авторами был установлен прямой контакт и проведена работа по подготовке воспоминаний в переводе на русский язык и в новой редакции. Так, лучшие из разрозненных воспоминаний старейшего украинского писателя Д. Лукьяновича собраны в один очерк и заново отредактированы самим мемуаристом за несколько дней до своей смерти. Из воспоминаний Тараса Ивановича Франко (сына писателя), печатавшихся в периодике, а затем собранных в виде отдельных очерков в книге «Про батька» (Киев, 1956), также скомпонован один очерк, перевод которого авторизован. В новой редакции даны и воспоминания известного украинского ученого-литературоведа и писателя Михаила Рудницкого. В та- ____ 1. Газета «Вільна Україна», 18 мая 1941 года, Львов. [22] ком объеме они печатались только в первом томе его статей и мемуаров «Письменники зблизька» (Львов, 1958). Особенно ценны они тем, что, пожалуй, более, чем все другие, характеризуют писательскую деятельность Ивана Франко. Репродуцируя устные рассказы и воспоминания других писателей (Василя Стефаника, Марка Черемшины и Яна Каспровича) о Франко, очерк М. Рудницкого помогает читателю войти в рабочий кабинет писателя, раскрывает некоторые «секреты» его творческой лаборатории. Заново и с учетом интересов читателя отобраны лучшие фрагменты из обширных воспоминаний В. Д. Бонч-Бруевича и Михаила Мочульского. Читатель предлагаемого свода мемуаров, конечно, заметит, что жизнь и деятельность Ивана Франко освещена в них неравномерно, а некоторые ее периоды и совсем не затронуты. И это понятно. Почти все мемуаристы писали свои воспоминания после смерти великого писателя. Многое из ранних лет его жизни было уже забыто ими. Поэтому так бедны воспоминания о школьных и гимназических годах Франко, а формирование его взглядов, его эстетических вкусов в эти годы, по существу, и совсем не освещено. За пределами внимания мемуаристов осталась деятельность Франко в журнале «Житє і слово», который он справедливо считал «первым европейским журналом на Украине». Нет мемуаров о защите докторской диссертации в Вене. Можно назвать и ряд других важных событий в жизни писателя, которых не коснулись мемуаристы. Эти обстоятельства учтены при написании вступительной статьи и составлении комментариев, в которых использованы воспоминания и автобиографические заметки самого Франко, а также некоторые фрагменты из воспоминаний других мемуаристов, не включенных в предлагаемое издание. М. Пархоменко [23] Цитируется по изд.: Иван Франко в воспоминаниях современников. М., 1966, с. 5-23. Далее читайте:Исторические лица Украины (биографический указатель). Сочинения:Соч. Т. 1—4. I., 1956—59.
|
|
ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ |
|
ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,Редактор Вячеслав РумянцевПри цитировании давайте ссылку на ХРОНОС |
