Шелли, Перси Биш

1792–1822

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Перси Биш Шелли

Поэт-новатор

Перси Биши Шелли (1792—1822)

Перси Биши Шелли принадлежит к той же плеяде могучих революционных поэтов Англии, что и Мильтон, Берне, Байрон. Столетие с лишним, истекшее со дня смерти Шелли, нисколько не заглушило голоса его поэзии. Исполненные глубокой любви к людям труда строки стихов Шелли и сегодня не сходят со страниц зарубежных прогрессивных газет и журналов, их повторяют наизусть английские докеры и южноафриканские борцы за мир, индийские студенты и американские рабочие.

Светоносное, жизнеутверждающее искусство Шелли было высоко оценено Марксом и Энгельсом. По свидетельству дочери Маркса Элеоноры, Маркс называл Шелли «революционером с головы до пят, который всегда шел бы в авангарде социализма». Энгельс не раз подчеркивал, что Шелли является крупнейшим просветителем рабочего класса Британии, и называл его «гениальным пророком».

Шелли — художник и бесстрашный бореи за счастье трудового народа — заслуженно пользуется всемирной известностью и славой.

Шелли родился 4 августа 1792 года. Это было грозное время. Революционные события во Франции потрясли весь мир, а в самой Англии совершилась

[03]

другая, бесшумная, но не менее значительная революция — так называемый промышленный переворот, вызвавший, с одной стороны, колоссальный рост индустриальных городов, а с другой — породивший вопиющие социальные бедствия: массовый пауперизм, голод, проституцию, рост преступности, обнищание и окончательное разорение деревни.

В первые десятилетия XIX века в Англии развернулись ожесточенные классовые бои. Под ударами двух главных сил общественного развития Англии — массового рабочего движения и борьбы ирландцев, объединенных в революционную партию, — впоследствии было сломлено всесилие торийского реакционного режима, на протяжении более семидесяти лет беспощадно подавлявшего в стране все демократические свободы.

В английской поэзии наиболее ярко и полно эта бурная, переломная эпоха истории отразилась в произведениях двух великих революционных романтиков — в произведениях Байрона и Шелли.

* * *

Шелли происходил из аристократической семьи. Его дед, баронет Биши Шелли, являлся членом парламента, деятелем вигской партии и владел огромным состоянием. Отец — суссекский помещик, ревностный сторонник монархии и англиканской церкви.

Среда, из которой вышел Шелли, была весьма консервативна, и отнюдь не ей был обязан будущий поэт и революционер своими убеждениями. Подобно Байрону, Шелли был блудным сыном своего класса. Еще смолоду он решительно порвал с аристократической средой и перешел на сторону народа.

Раннее детство Шелли протекало в богатом поместье Фильд-Плейс, расположенном в живописной

[04]

местности в графстве Суссекс. Дом окружал старый тенистый парк, где маленький Перси играл целыми днями. Мальчик обладал неистощимой фантазией и уже в семилетнем возрасте умел выдумывать такие забавные истории, что не только его младшие сестры, но и взрослые не могли удержаться от смеха. Лет восьми Шелли отдали в частный пансион, где он быстро научился читать, писать и даже сочинять латинские стихи. Учителя, особенно учитель словесности и учитель физики, не могли нахвалиться своим на редкость способным учеником.

Когда Перси исполнилось двенадцать лет, он поступил в Итонский колледж, где обучались тогда исключительно дети аристократов. По воле отца и деда, Перси должен был подготовиться в колледже к политической деятельности, поскольку места в парламенте в ту эпоху переходили в аристократических семьях от отца к сыну.

В колледже царили жестокие порядки. За малейшую прозинность беспощадно пороли розгами, сажали в карцер. Среди воспитанников господствовал дух фискальства, старшие бранили, тиранили и истязали младших, младшие должны были безропотно сносить все издевательства и прислуживать старшеклассникам. На долю каждого новичка неизбежно выпадали побои и оскорбления.

Привыкнув дома к заботам и ласковому обращению матери и сестер, Шелли яростно сопротивлялся установленным в колледже правилам и традициям, чем вызывал бесконечные нападки сверстников и неприязненное отношение со стороны наставников.

Впоследствии один из соучеников Шелли по Итону писал, что в младших классах он «напоминал затравленного волчонка». Он бурно реагировал на малейшее проявление несправедливости, нередко бросался на обидчика с кулаками, во время рекреаций

[05]

его преследователи привыкли ради забавы гоняться за ним по двору и дразнить его. Так как он был довольно силен для своих лет, то нападать на него решались лишь сообща, по двое и по трое. Его гнев и слезы забавляли жестокосердых недорослей. В довершение всего Перси, начитавшись Лукреция, громогласно заявил, что никакого бога не существует. Подобное вольнодумство со стороны непокорного воспитанника было расценено, естественно, как тяжкий проступок. Педагоги строго наказали его, а жестокие сотоварищи закрепили за ним на все время пребывания в колледже кличку «безумный Шелли».

С годами бунт Шелли против издевательства и низкопоклонства, царившего в колледже, принимал все более глубокий характер. Сначала инстинктивно, а затем все более сознательно, он стремится отстоять свое человеческое достоинство, упорно противится всему укладу жизни в Итоне, направленному на то, чтобы воспитывать законопослушных и богобоязненных верноподданных английской короны. На заре своей жизни Шелли столкнулся лицом к лицу с пошлостью самодовольных мещан, стремившихся унизить его, подавить его волю.

Однако он с честью вышел из этого первого в своей жизни столкновения с рутиной. Характер его закалился, он возненавидел всей душой всякий гнет, всякое оскорбление человеческой личности. Позднее сам Шелли с удовлетворением вспоминал об этом в предисловии к поэме «Восстание Ислама»:

Воскликнул я: «Хочу я мудрым быть.

Свободным, человечным, справедливым...»

К тиранам полон был пренебреженья,

Не принимал мой ум пустых их слов.

Чтобы не чувствовать своего одиночества и как- то забыться,- Перси много занимается, читает, пишет

[06]

первые стихи, в которых подражает прославленному в те годы Саути. Но неизвестно, как сложилась бы судьба Шелли, если бы года через два он не встретил на своем пути настоящего друга и покровителя б лице доктора Линда, преподававшего в колледже естественные науки.

Чуткий и отзывчивый человек, по своим убеждениям демократ и тайный республиканец, Линд помог юноше разобраться в окружавшей его действительности. В своих уединенных воскресных беседах они касались не только несправедливостей, творившихся в их маленьком мирке — в колледже. Часто учитель рассказывал ученику о том, что было в Англии время, когда казалось, будто всяческому гнету и насилию приходит конец. Он говорил о том, что всего лет восемь тому назад смелые люди, воодушевленные героическими делами французских революционеров, отрубивших голову королю Людовику XVI и разрушивших Бастилию, объединились в демократическую партию, создали так называемые «корреспондентские общества» для переписки с восставшим Парижем и публично объявили о своем желании добиться свободы и всеобщего равенства. Эти отважные люди пользовались огромной любовью и авторитетом среди народа, они приглашали на свои заседания простых ремесленников и рабочих. На этих заседаниях выступал Томас Пэйн — великий защитник всех угнетенных, враг лордов и короля. А лорды и король трепетали в ужасе, когда газета демократов «Якобинец» требовала не мешкая поступить с ними так же, как «французские братья» поступили со своими феодалами.

Линд познакомил позднее Шелли с сочинением Вильяма Годвина «Политическая справедливость». По словам Линда, именно Годвин обнаружил корень всякого социального зла, заявив: неравенство и гнет

[07]

происходят оттого, что «богатые монополисты» присваивают себе труд бедняков.

Тогда же Шелли впервые познакомился и с идеями народоправства, которые проповедовал Жан- Жак Руссо, с атеистическими воззрениями Гельвеция, Гольбаха, Дидро, его любимым чтением стали сочинения Вольтера.

Под влиянием идей французских просветителей Шелли написал и напечатал ряд стихотворений, поэму «Агасфер» (1809) и два романа, изданные в 1810 и 1811 годах. Герои этих произведений — атеисты, отрицающие религию и бога.

В 1810 году Шелли, по окончании колледжа, уехал в городок Оксфорд и поступил в знаменитый Оксфордский университет. Он мечтает о практической деятельности, направленной на то, чтобы всемерно способствовать делу свободы.

Такая возможность представилась в университете, поскольку режим для студентов был очень либеральным и резко отличался от порядков в колледже.

В университете среди студентов царила аристократическая праздность. Молодежь увлекалась только спортом, азартной игрой и женщинами. Скучные лекции ученых схоластов, основанные на богословии, не могли заинтересовать слушателей и почти никем не посещались. Но были в университете и такие студенты и профессора, которые серьезно занимались наукой, высмеивали богословов, реакционный торийский ректорат. Среди этих людей было немало радикалов. Шелли сразу же примкнул к этим последним. Он становится в оппозицию к реакционному руководству университета, принимает вместе со своим новым товарищем Хоггом деятельное участие в кампании радикалов за освобождение из тюрьмы ирландского патриота Финерта, выдвигает требование о

[08]

возобновлении боевой деятельности радикальной партии, которая безмолвствовала уже в течение десяти лет. Помимо того, Шелли издает сборник политических стихов «Записки цареубийцы» (1810). Авторство этого сборника Шелли решил приписать прачке Маргарет Никольсон, которая в 1797 году покушалась на жизнь короля Георга III и была заключена в дом умалишенных.

Сборник этот был, конечно, еще незрелым, но в нем заключались весьма знаменательные мысли. Шелли выступил здесь с проповедью мира. Тогда, в атмосфере военной лихорадки, когда лондонские газеты полусумасшедшего английского короля Георга III изображали наподобие свифтовского великана — короля Бробдингнега, который держит на ладони лилипута — Наполеона, требовалось определенное мужество, чтобы обвинить всесильную коалицию европейских монархов в преступлениях против человечества и высказать страстную мечту о мире:

Придет ли светлый день, когда народ

Бессмысленность кровавых войн поймет,

Богатство, гордость, ложь и честолюбье

Исчезнут, словно сон, и братья люди

Под ярким солнцем счастья заживут,—

И там, где смерть царит, сады взойдут!

Сборник прочитали все студенты » профессора Оксфорда, его даже переслали в Лондон. Университетское начальство не на шутку встревожилось. Стали искать автора столь крамольных стихов.

Но Шелли и Хогг не успокаивались. Они поставили перед собой дерзкую цель: изгнать из университетской науки богословие. На этот раз они анонимно отпечатали и разослали членам ученого совета брошюру «Исповедь атеизма». Многие узнали стиль Шелли. Его вызвали на заседание ректората и там, вместе с Хоггом исключили из университета.

[09]

Между тем родственники Шелли уже давно с большой тревогой присматривались к его вольнодумным и бунтарским настроениям. Отцу Перси, поденному мистеру Тимоти, стало известно, что родители красавицы Гарриет Гров, за которой ухаживал его сын, запретили ей вести переписку с этим «ужасным безбожником». Беседы с сыном, приезжавшим на каникулы, тоже отнюдь не успокаивали мистера Тимоти. Перси пытался обратить его, почтенного эсквайра, члена парламента, в безбожника; он доказывал, что религия — это «чудовищное нагромождение лжи». Но одно дело — споры в домашнем кругу, а другое дело — публичное уличение в атеизме! Мистер Тимоти ясно увидел, что все его мечты о блестящей парламентской карьере сына рухнули, как карточный домик. Будь его сын причастен к студенческим по-пойкам или иным грехам молодости — еще куда бы ни шло, но быть изгнанным из университета, публично опозорить знатное семейство, запятнать весь род покушением на святость церкви, оскорбить самого монарха — ведь тут всего лишь шаг до государственной измены, до открытого бунта против порядка, освященного «богом данной конституцией» Британии! Дело может кончиться плохо не только для юнца, но и для всего рода Шелли. И после нескольких ссор, сопровождавшихся битьем посуды и затрещинами, мистер Тимоти проклял сына и запретил ему являться на порог родительского дома.

Так девятнадцати лет от роду Шелли оказался раз и навсегда предоставленным самому себе.

Он поселился в Лондоне, где всецело посвятил себя изучению политэкономии и социально утопических идей Вильяма Годвина. Изредка его навещала тайком сестра Элизабет, приходившая с подругой, шестнадцатилетней девушкой Гарриет Вестбрук, своей соученицей. Гарриет была несчастна: она страдала

[10]

от тиранства и побоев отца, старого трактирщика, занимавшегося тайно ростовщичеством. Из одного сострадания, без всякого глубокого чувства, Шелли женится на Гарриет и увозит ее в Шотландию, в Эдинбург. Родители Шелли, взбешенные неравным браком поэта, потребовали, чтобы он отказался от права наследства на огромные владения, принадлежавшие роду Шелли. Они лишили его даже той скудной помощи (200 фунтов стерлингов в год), которую давали ему до сих пор.

От голода молодоженов спас дядя Шелли по линии матери, предоставивший в их распоряжение небольшую сумму денег. «Если бы не дядя,— писал Шелли Хоггу в свой медовый месяц,— мы были бы надолго прикованы к грязи и деловой жизни Эдинбурга. Как ни жалка аристократия, а торгашество, чванливое невежество и необразованность еще презреннее!»

Наблюдая буржуазию Эдинбурга, Шелли проникается к ней величайшим презрением, убеждается в ее косности и неспособности к каким-либо жертвам во имя демократии. Впоследствии ему случалось выступать совместно с буржуазией против аристократии. Но когда того требовали интересы классовой борьбы, Шелли шел вместе с пролетариатом и неимущими классами против буржуазии. Античеловеческую сущность власти буржуазии Шелли ощущал удивительно верно. Приехав из Эдинбурга в промышленный район Кэсвик, в графство Ноттингем, он сообщает в письме своей единомышленнице Хитчинер: «Местность прелестная, но население страдает ужасно. Фабриканты забрались в эту долину, осквернили ее и обезобразили очарование природы человеческой грязью».

«Я все больше ненавижу существующий порядок во всех его проявлениях, — говорит он в другом

[11]

письме из Кэсвика. —Я задыхаюсь от негодования, когда думаю о серебре, о роскоши, о балах, о титулах и о королях. Я видел картины нищеты, работники умирают от голода».

Живя в Ноттингеме, Шелли не раз бывал свидетелем массовых выступлений луддитов — доведенных до отчаяния безработных ткачей, которые выходили на улицы с лозунгами: «Работы и хлеба: раз нет работы, то к черту машины и короля!» Правительство жестоко карало луддитов. «Военные отряды опять отправились в Ноттингем, — сообщал Шелли в письмах.— Проклятие на их головы, если они станут расстреливать измученное голодом население».

У Шелли завязывается оживленная переписка с Годвином. Под влиянием идей Годвина Шелли создает поэму «Мать и сын». Сказка о реальной действительности» (1811). Это правдивый рассказ о том, как у простой работницы забирают в армию на королевскую службу единственную отраду и опору ее старости — красавца сына. Самою же ее выбрасывают с фабрики за то, что она уже не в состоянии более обогащать своим трудом хозяина. Сын возвращается из армии инвалидом, но он и его мать не падают духом, они бредут по дорогам навстречу своей судьбе, и в глазах старой матери горит «энергии неистребимый свет».

Глубокая вера в неисчерпаемые силы народа, в его светлое будущее помогли Шелли найти свое место в рядах борцов за демократию. Он по-новому смотрит теперь и на роль поэта. «Поэзия,— писал впоследствии Шелли,— это молниеносный меч, всегда обнаженный...» «Поэты... это — стекла зеркал, отражающих гигантские тени, которые грядущее, прибли» жаясь, бросает на настоящее... боевые трубы, своим пением возглашающие битву...»

[12]

В феврале 1812 года Шелли, решив принять непосредственное участие в национально-освободительном движении Ирландии, уезжает в Дублин. Ирландия была узлом революционного движения всей Великобритании. После ужасных зверств, совершенных королевскими войсками при подавлении восстания 1803 года, в Ирландии целые девять лет царило скорбное молчание. Однако к 1812 году вновь стало заметно нарастание национально-освободительного движения. Ирландцы-католики на своих собраниях и митингах пока поднимали вопрос лишь о свободе вероисповедания. Но втайне они помышляли об одном, как бы избавиться от унии с Англией, превратившей их родину в вотчину английских лордов.

На одном из таких митингов, который проходил в дублинском городском театре, председатель неожиданно объявил, что слово представляется присутствующему на собрании англичанину. Публика зашумела: кто этот англичанин и что ему надо?

Под этот враждебный ропот на сцену взбежал белокурый юноша. Яркий свет рампы освещал бледное, вдохновенное лицо с прекрасными голубыми глазами. Юноша спокойно и дружелюбно улыбнулся. Столько простоты, изящества и силы, столько обаяния было во всем его облике, что присутствующие невольно залюбовались им. В зале воцарилась тишина, и тогда раздался звучный голос прирожденного оратора:

— Друзья, я англичанин, это правда, но преступления, творимые здесь некоторыми представителями саксонской нации, заставляют меня краснеть за моих соотечественников! Они забрали у вас всю землю, весь скот, все богатства, понастроили в вашей столице виселиц, наводнили ее улицы солдатами с пушками и ружьями. Я видел, как дети тут умирают

[13]

с голоду! Но я вас заверяю: английское правительство и английский народ — это не одно и то же! Наше правительство является для нас таким же заклятым врагом, как и для вас. У нас один путь е вами... Мы призываем вас объединиться с вашими английскими братьями в борьбе против варварского феодального правительства, против кровавого произвола клики лордов и богатеев. Боритесь за демократию и республику!

Весь театр стоя приветствовал Шелли, столь ясно и правдиво описавшего бедствия ирландского народа.

Прогрессивные газеты немедленно откликнулись на призыв объединить усилия демократии Англии и Ирландии. Так, журнал «Друг народа» советовал «слушать внимательно этого превосходного представителя английского народа». В одной газете говорилось: «Никто не сомневается в прогрессивности идей мистера Шелли, так же как и в высоких достоинствах поэзии, которая их выражает».

В ответ на вопрос ирландских патриотов: «Что делать?», Шелли в своих памфлетах предлагал организовать боевую партию, которая «сцементирует усилия масс и приведет их... к высшей свободе». Образцом такой партии Шелли считал, вероятно, партию «Объединенные ирландцы», созданную великим ирландским революционером Вульфом Тоном. Недаром он завел знакомства со многими бывшими членами этой партии.

В своих памфлетах и массовых листовках, расходившихся в довольно больших по тем временам тиражах, Шелл» предупреждал ирландский народ, что «отмена унии с Великобританией не принесет ирландцам высшей свободы». Главным врагом свободы и демократии он считает власть богатства:

[14]

 «Жуткая действительность — низшие классы, как целями прикованы к каторжному труду, проклятие экономической эксплуатации лишает большинство нации политического представительства...» Шелли намекает, что необходимо уничтожить английскую конституцию «денежных мешков», отменить власть церкви, короля, лордов, всех богатеев. «Я тут произвел некоторое движение, — писал он Хитчинер.— Лишь бы не помешали до времени с организацией политической партии».

Однако сведения о деятельности Шелли уже дошли до правительства Министр внутренних дел приказал приставить к нему шпионов. Готовился арест Шелли, что тогда, пользуясь введенным в Ирландии осадным положением, было легко сделать. Дважды Шелли пришлось защищать свою жизнь с пистолетом в руках.

Шелли был вынужден спешно покинуть Ирландию. Но кратковременная революционная деятельность Шелли в Ирландии оставила свой след. Во времена чартизма, в сороковые годы, редактор газеты «Северная звезда» О'Коннель, ссылаясь на ирландские выступления Шелли, писал, что «он оказался прямо-таки пророком, когда сказал, что богатство враждебно делу демократии и свободы».

Неудача в Ирландии не обескуражила Шелли. Он ведет агитационную деятельность в Уэльсе, Тремадоке, Лондоне. В его поэзии по-прежнему звучит пафос борьбы:

Кто может эгоистом жить холодным,

Забыв отчизны горе и позор.

Кто смеет называть себя свободным.

Презрев ужасной бедности укор?

Сохранились свидетельства, говорящие об отваге и стойкости духа поэта. Во время переезда Шелли

[15]

по морю из Англии в Ирландию налетел ураган. Потерявший снасти корабль понесло к скалистым берегам. Команда была в (ужасе и не знала, что делать, даже бывалый, капитан, двадцать лет прослуживший во флоте, утратил самообладание. Тогда на капитанский мостик поднялся Шелли и спокойным твердым голосом стал давать указания команде. Матросы подчинились ему, и положение было спасено.

Облик поэта можно очертить словами из его же произведения «Принц Атаназ»: он был «одним из немногих, чьей душой насильники завладеть не властны». Чуткость и душевная чистота, прямодушие и твердость убеждений, готовность сражаться за них хотя бы с оружием в руках — вот характерные черты Шелли, борца и поэта.

Жизнь Шелли складывалась все труднее. Во времена контрреволюционного террора, в 1814— 1816 годы, он вынужден был отказаться от активных политических выступлений. В 1813 году он издал свое самое свежее по силе чувства произведение — поэму «Королева Маб», в которой выступил не только с призывом уничтожить монархию и привилегии лордизма, но и проклинал дух торгашества, уродующий человеческие отношения. Подобно другому великому английскому революционному романтику Байрону, Шелли отразил в этой поэме первые могучие выступления пролетариата:

Рабочий люд не верит больше лордам...

Он богачам готовит втайне мщенье

За муки и страданья нищеты...

За открытое выступление против монархии и церкви правящие круги Англии объявили поход против поэта. В респектабельном обществе его имя стало

[16]

ненавистно. Вторая поэма Шелли «Восстание Ислама» (1818), герои которой идут в бой за то, чтобы «золото навек утратило свою кровавую силу», а также ряд антиправительственных памфлетов вконец взбесили его врагов. Воспользовавшись смертью первой жены Шелли, святоши и ханжи отнимают у него двух детей. Жестокое решение суда о лишении Шелли прав отиозства только за то, что он атеист, скрепляет сам государственный канцлер лорд Эльдон.

Опечаленный Шелли, опасаясь, что у него отнимут сына и от второго брака, навсегда покидает Англию и переезжает со второй женой Мэри Годвин — дочерью своего учителя и друга — в Италию. Здесь он, уже вторично в своей жизни, встречается с Байроном, тоже изгнанным с родины. Их старые дружеские отношения еще более крепнут. Они нередко работают буквально рука об руку, задумывают совместно издавать радикальный журнал. Шелли посещает Венецию, Рим, Неаполь, Флоренцию, Пизу. Он пристально следит за бурными революционными событиями в Италии, Греции, Испании. Лишь тяжелая болезнь (туберкулез) лишает его возможности принять непосредственное участие в политической борьбе. Шелли трагически погиб в расцвете творческих сил, тридцати лет. 8 июля 1822 года яхту, на которой он плыл из Ливорно к Виароджио, застигла неожиданно разразившаяся буря. Судно погибло в волнах. Утонул и Шелли и плывшие вместе с ним его друг капитан Вильяме и мальчик юнга. Только через десять дней тело Шелли было выброшено на берег и предано сожжению в присутствии Байроча, Ли-Гента и Трелони, друга Байрона. Урна с прахом Шелли была похоронена на протестантском кладбище в Риме. На памятнике была сделана надпись: «Перси Биши Шелли—сердце сердец».

[17]

* * *

В творческом наследии Шелли основное место занимают эпические поэмы и драмы. Однако он является также и великим поэтом-лириком. Его стихи поражают силой и непосредственностью чувства, музыкальностью, многообразием и новизной ритмов, они насыщены яркими метафорами и эпитетами, богаты внутренними рифмами и аллитерацией.

Временами стиль Шелли чересчур усложнен, синтаксические конструкции слишком громоздки. Но, когда он хотел этого, он умел писать просто, говорить ясным и мужественным языком народных масс.

Шелли тонко чувствует природу. Поэт рисует картины безмятежного синего моря, смыкающегося с лазурью небес, он перелает ощущения, которые зародились в его душе при виде красот Италии. Кажется, что повсюду виднеются ароматные лимонные рощи, блещут золотом осенние листья, журчат серебристые прохладные ручьи, под камнями прячутся пятнистые ящерицы. Иногда мысль поэта улетает к далекой родине, чьи синие льды, серебристый иней и колючий холодный ветер так много говорят сердцу изгнанника:

Я люблю мороз и снег.

Шторм и непогоду.

Волны, бьющие о брег,

И саму Природу.

Описания природы часто у Шелли глубоко философичны. Таков ряд стихотворений, известных под общим названием «Изменчивость», стихотворение «Облако» и некоторые другие. В них утверждается идея бессмертия природы, вечного ее развития и изменения. Поэт как бы проводит параллель между «изменчивостью» в жизни общества и в жизни природы. Общая тональность поэзии Шелли глубоко

[18]

оптимистична: как вслед за зимой идет весна, так и век социальных бедствий и войн неизбежно сменится веком мира и процветания. Тема непобедимости и бессмертия сил жизни и свободы выражена, например, в «Оде западному ветру». Тема «западного ветра» — ветра разрушителя — традиционная в английской поэзии тема. Ее разрабатывали до Шелли многие поэты. Однако у Шелли эта тема получает совершенно иную интерпретацию. У него осенний западный ветер не только и не столько разрушительная сила, губящая своим холодным дыханием все живое, всю красоту лета, сколько хранитель сил. новой жизни, заботливо укладывающей ее семена в теплую подснежную постель: «Пришла Зима, зато Весна в пути!»

Замечательна по искренности и правдивости чувства и любовная лирика Шелли. Пленительны у него женские образы, которые кажутся сотканными из света и музыки («К Джен с гитарой», «Ариетта для музыки»).

Немало стихотворений посвящено Мэри Годвин, жене и другу поэта:

Смотри в глаза мои, смотри и пей

Сокрытое в них тайное желанье.

Как отраженное в душе моей

Волшебной красоты твоей сиянье.

Любовь, по мысли Шелли, это великая сила), вдохновляющая людей на борьбу за светлое будущее. Всюду у Шелли проходит тема торжества любви над тиранией, над самой смертью («Восстание Ислама», «Эпипсихидион»).

Стремясь активно воздействовать на события в революционном духе, Шелли создал новый для английской поэзии жанр массовой народной песни и марша, он поднимает на небывалую высоту жанр

[19]

революционной оды. Вершиной политической лирики Шелли является стихотворение «Мужам Англии». В нем Шелли реалистически показывает, что капиталисты живут исключительно за счет труда рабочих. В гневных, крепких, как сталь, строках звучит революционный призыв раз и навсегда сбросить власть немногих над многими — причину всех страданий народа.

В больших драматических произведениях, написанных в Италии («Прометей освобожденный», «Ченчи», «Эллада», «Карл I»), мы видим ту же великую прометеевскую тему беззаветной борьбы за светлое будущее человечества, за «мир прекрасный, где не будет войн, племен и классов» и где труд из проклятия превратится в источник радости и вечной молодости мира.

Шелли — поэт-новатор. Революционному содержанию своей поэзии он нашел прекрасную новую форму. Вместе с Байроном он открыл новую эру в развитии поэзии стран английского языка. Опираясь на глубокое знание классической поэзии и народного творчества, он ввел свежие, своеобразные приемы стихосложения, способные передать и взволнованную речь оратора, обращающегося к многочисленной аудитории, и сокровенные тайны человеческой души

Творчество великого английского поэта близко советским читателям своим духом борьбы, своей жизнерадостностью, своим гуманизмом.

Б. Колесников

[20]

Цитируется по изд.: Шелли. Лирика. М., 1957, с. 3-20.

Вернуться на главную страницу Перси Шелли

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС