|
|
Вадим ДЕМЕНТЬЕВ |
|
2009 г. |
МОЛОКО |
|
О проекте "МОЛОКО""РУССКАЯ ЖИЗНЬ"СЛАВЯНСТВОРОМАН-ГАЗЕТА"ПОЛДЕНЬ""ПАРУС""ПОДЪЕМ""БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ"ЖУРНАЛ "СЛОВО""ВЕСТНИК МСПС""ПОДВИГ""СИБИРСКИЕ ОГНИ"ГАЗДАНОВПЛАТОНОВФЛОРЕНСКИЙНАУКА |
Вадим ДЕМЕНТЬЕВИ вновь у избы на родинеОт редакции: Решением Правительства РФ и Правительства Вологодской области наш автор Вадим Валериевич Дементьев удостоен медали "Патриот России", которая ему была вручена 12 июня в День России. Поздравляем! Лед с моей северной реки ушел к озеру незаметно, в ночь, будто одеяло с кровати сдернули. Я стоял на берегу утром, а льда, в последние теплые дни зернистого, с темными промоинами, с осевшими трещинами, как и не бывало. Только серая вода и горы мусора на берегу – настилы тресты, почерневшие топляки, ветки, и конечно, пластиковые пивные бутылки, как же без них? Я даже глядеть не мог на этот разор и еще с огорчением подумал, будем ли мы здесь летом купаться?.. – Всё смоет половодьем, унесет и следа не останется, – успокоил деревенский сосед, пришедший со мной к реке, чтобы посмотреть на нее, освободившуюся, будто вновь рожденную. Действительно, лед-то угнало, а следом накатит большая вода с верховьев, из дремучих лесов, где снег тает чуть ли не до начала мая. – Так и кризис наш, – добавил местный философ, – снесет всю дрянь. Ой ли?.. Лишь у природы не бывает кризисов. За две недели житья в своем доме я застал сразу три времени года: зиму, когда приехал, и кругом еще лежал снег, а с востока тянуло уральским холодом, весну (запоздала в этом году) и лето, с первой нежданной жарой и шумным грозовым весельем. Обжился в деревне и главной новостью стало: закрыли льнозавод. В прошлом году ему стукнуло 50 лет, и тут же случился кризисный инфаркт. Юрий Садомов, мой сосед, слесарь золотые руки с бывшего производства, устроился в котельную. Покидай-ка там уголь, страдая от мучающих грыж!.. Кто-то встал в понурую очередь на биржу труда, кто-то по традиции запил. Завод для моей деревни – наше всё: это и какая-никакая промышленность, элементарный достаток, трудовая мораль, вино на свои кровные. Нелегче и колхозу, как и все хозяйства закредитованному. Я еще в феврале нахвастал в "Литгазете" насчет "Джон Диров" на наших полях, американских комбайнов и тракторов, а теперь пришел час расплаты за технику, долги нужно погашать, а не то с молотка хозяйство пойдет, как в соседней Вотче, где за год пустили по миру колхоз, бывший еще на плаву, даже бетонные плиты с дороги подняли и увезли невесть куда. Живите, как хотите!.. – Да, они, вотчинские, сами уже не хотят работать, – жаловался мне за рулём моложавый председатель нашего колхоза Олег Разживин. – Я их зазывал, а они не идут. Понятно: свобода выбора! Только вот этой самой свободы нет для коллективных хозяйств: тарифы на электроэнергию после раздела РАО "ЕЭС" резко вздернули, с введением евростандарта по молоку высшим сортом сдавать надои стало тяжело, областные дотации закончились, кредиты недоступны. Здесь еще "порадовало" и руководство страны: с 2010 года собираются вводить единый налог на недвижимость. Мы с радостью бросились всё нажитое приватизировать, в том числе для большинства полученное бесплатно от государства. Нас всех повязали свалившейся с неба собственностью. Тогда и платить налоги нужно с кадастровой (рыночной) стоимости, а не как сегодня по мизерному балансу. Сколько в итоге выйдет? Посчитайте один процент (как минимум) с миллионных цен за свои квартиры, за загородные и деревенские сотки? Обложив такой данью страну, хотят возместить выпадающие бюджетные доходы и заодно наполнить кошельки нищих муниципалитетов. Работа в деревне для тружеников коллективных хозяйств уже сегодня потеряла смысл. При средней зарплате в пять тысяч рублей столько же нужно в месяц платить за квартиры в панельных домах, в которых в моем селе живут многие крестьяне. Когда-то хотели, чтобы жизнь в деревне стала легче, напоминала городскую, мечтали о "смычке" города и села. Василий Иванович Белов в Тимониху унитаз привёз, поставил его на очко: мол, не хуже, чем в городе. Хуже, если говорить о современной морали, Василий Иванович! В деревне все-таки надо работать, а в городе пироги сами в рот летят, вода из крана бежит, батареи греют, тот же унитаз смывает… Как рассказывала главный спец по трудоустройству в Вологодской области: "Сколько я здесь работаю, за десять лет ни один горожанин не переехал в деревню". Плюнул наш крестьянин на общественно полезный труд с большой колокольни. Как, впрочем, и горожанин. Десять лет мы в свои закрома набирали кредиты, питались чужим, одевались в чужое, зачем нам своё!?.. И "работали" у телевизоров, бездумно голосовали, махали на стадионах флагами, изнывали в пробках на ино-марках из ино-стран. Иными стали люди, вот, что главное, – собственниками! Правда, не осознавшими, что это такое, проще говоря, превратившимися в заурядных халявщиков. С такой психологией и кризис не страшен. Всё равно пройдет!.. Единственное, что всех волнует – когда? Товарищ Путин! Дай ответ, Чтоб люди зря не спорили: Конец предвидится ай нет Всей этой суетории?..
…Сижу я в эти дни в своей избушке, растоплю печку, поленья трещат, благодать!.. Выставил свои книги за прошлый год, одна другой милее, а счастья нет. Что ты, родина-смородина, на мои книги в окно смотришь?.. Легче тебе стало? Один земляк показал мне свою родословную, до XVI века довел ее. Прабабка его дожила до ста пяти годов. И знаете, сколько у нее было детей? Двадцать семь. Жена моя, узнав, сразу стала подсчитывать: как это так?! Да, отвечаю, две тройни, да три двойни, остальные – поодиночке, вот и уложилась. И всех со своим стариком в люди вывела, выучила. Дети в ответ нарожали поменьше, под десяток в каждом семействе. 60 человек как-то одновременно проживало в их избе-дворце, где даже лавки имели строгий размер – 140 сантиметров, под женский таз. Если не верите всему, адресок вам дам: село Кичменгский Городок, спросите Наволоцких. Только одно сделаю уточнение: та прабабка рожала еще в пушкинские времена. А в сталинские – 17 человек из этого рода уничтожили. В основном, сельских учителей и священников. А я сижу у печки, греюсь, любуюсь своими книгами...
А как там ратные наши дела?.. Соседнюю авиабазу Северного флота закрывают, областной военный госпиталь ликвидировали, элитный институт военной радиоэлектроники превращают в филиал, остается только объект "Вологда-20", а что на нем – не скажу. Сам я отбиваю земляков-ребятушек от службы государевой, отмазываю последних наших работящих, ворочающих бревна по полторы тонны весом на моей стройке. Не надо им служить, ой, не надо! Целее будут! Попал я по случаю в эти дни в городок Вытегру, родину Клюева, восемь часов на автобусе из областного центра. Велика ты, Вологодчина!.. Не зря мы Сибирь обживали – масштаб чем-то схожий. На улицах грязь непролазная, распутица, дома сожженные, запустение. На этом фоне черным призраком возвышается у городской полуразрушенной пристани огромная дизельная подводная лодка, которую недавно сплавили сюда аж с Белого моря. В подлодке сегодня местный музей морской славы области. Но больно накладно, говорят, этакую махину содержать.
Как раз в эти дни в Вологде вышла книжонка, где Белова кличут "доморощенным националистом", а меня еще хуже – бесом. Вася Крытник (от слова "крытня" – тюрьма), смотрящий по области, мне за выпивкой в ресторане Липиного Бора (помните стихи Рубцова?) сказал на это только одно слово: "Порежем!" – Книжонку эту?.. Юмора он не понял и решил поднять мой пошатнувшийся авторитет: – А тебя сделаем на сходке смотрящим по Госдуме. – Вася, – прослезился я, – там есть люди достойнее меня.
…А еще выпала на эти дни светлая Пасха Христова. Знаменитый в литературных кругах России фермер Подморин заскочил на своей новой "Газели" по дороге за мной, деревенским анахоретом: "Такая тема, Валерьевич, поехали ко мне на ферму, а потом в Горицкий монастырь на службу". Я и готов, не надо уговаривать. И вот он знаменитый женский Горицкий монастырь на берегу Шексны. Великокняжеский!.. После службы в теплом соборе, где чудесно пели монашки и молящихся прихожан было совсем немного, одни бабушки, вышли на ледяной ветер с реки, и почти бегом припустили крестным ходом вдоль стен монастыря. Желтые блики света на башнях, впереди бежит священник Алексий Мокиевский (кстати, автор интересного романа, вышедшего в столичном издательстве "Эксмо"), за ним с трудом поспешают монашки, следом вприпрыжку через замерзшие колдобины мы с Олегом Подмориным. Монашки тонко возглашают пасхальный тропарь: – Христос воскресе из мертвых… Мы с Олегом, запыхавшись, хором: – Смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав. И весело, и холодно, и чудно!..
Так мы, вологодские, и живем: от Пасхи до Пасхи, от кризиса до кризиса, от сходки до сходки, от стакана до стакана, от книги до книги.
Апрель-май 2009 года Деревня Коробово Новленского сельского поселения Вологодского района Вологодской области
|
