Игорь БЛУДИЛИН-АВЕРЬЯН
         > НА ГЛАВНУЮ > РУССКОЕ ПОЛЕ > МОЛОКО


МОЛОКО

Игорь БЛУДИЛИН-АВЕРЬЯН

2008 г.

МОЛОКО



О проекте
Редакция
Авторы
Галерея
Книжн. шкаф
Архив 2001 г.
Архив 2002 г.
Архив 2003 г.
Архив 2004 г.
Архив 2005 г.
Архив 2006 г.
Архив 2007 г.
Архив 2008 г.
Архив 2009 г.
Архив 2010 г.
Архив 2011 г.
Архив 2012 г.
Архив 2013 г.


"МОЛОКО"
"РУССКАЯ ЖИЗНЬ"
СЛАВЯНСТВО
РОМАН-ГАЗЕТА
"ПОЛДЕНЬ"
"ПАРУС"
"ПОДЪЕМ"
"БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ"
ЖУРНАЛ "СЛОВО"
"ВЕСТНИК МСПС"
"ПОДВИГ"
"СИБИРСКИЕ ОГНИ"
ГАЗДАНОВ
ПЛАТОНОВ
ФЛОРЕНСКИЙ
НАУКА

Суждения

Игорь БЛУДИЛИН-АВЕРЬЯН

Новая жизнь

Роман

Вторая книга дилогии «Тень Титана»

(Фрагменты)

...в глуши
Не слышно было ни души.
И сосны лишь да ели
Вершинами шумели
А.С.Пушкин

В громадном пространстве, на необозримых просторах между Вологдой и Костромой, в излучине древней речки Вомли стоит маленький городок Немилов, в котором вершится то таинственное и никем ещё не разгаданное, что обозначается словом «жизнь». Плывут над городом облака, сияют небеса, проносится ветер по улочкам.

Изошла зима, а весна приступила холодная, с долгими и частыми заморозками и недвижным воздухом, отчего снег в лесу и на полях стаивал медленно.

Хц видел, как тосковала Аа; но что он мог сделать?.. Лишь в середине апреля поднялись настоящие весенние ветры и разогнали мороз; по утрам, правда, на тропках в лесу седел ледок, но к полудню уже поблёскивала живая вода. Хц радовался. Однако ничего нельзя было изменить.

Однажды зябким июньским утром он проснулся, услышав отзвук далёкого стона — словно тихо и тонко прозвенела в воздухе где-то очень далеко невидимая струна, — и вдруг почувствовал, что рядом с ним пустота: исчезла Аа, которую он так любил. Всю жизнь она была с ним и одаривала его теплом, придающим смысл всему, что делается вокруг. В тот ветренный день, когда к полудню разыгралась невиданная гроза, и колдовские шаровые молнии носились по лесу и в городе, а ели, осины и дубы родимого леса встревожено расшумелись, старый Хц понял, что отныне и уже до конца он пребудет один. Он метался по городу и по лесу в тоске, словно надеясь отыскать Аа, и не отыскал, конечно.

Он полюбил вечернее тепло нагревавшегося за день Камня и его незыблемый покой. Убравшись к себе в Тёшкин бор из Немилова — из палисадников микрорайона Сосунцы (застроенного индивидуальными собственными домиками, в окна которых Хц очень любил заглядывать: ему нравилось смотреть, как живут там люди), из центра с его неторопливым людским копошением вокруг церкви во имя Покрова Богородицы (в которой располагался спортивный зал; вокруг же толпились киоски маленького базарчика) и в торговых рядах на бывшей Купеческой (а ныне пока ещё Ленинской) площади, из бывшего Богородицкого монастыря, что тулился на окраине Немилова, в день ухода Аа во время грозы лишившегося замечательно красивой, которую за красоту так любил Хц, Мотасовой башни на высоком берегу речки Вомли (в монастыре нынче помещается Республиканский детский дом имени Ю. Гагарина), — Хц стягивал к себе протуберанчики своего трепещущего и послушного поля, из которого состояла его безвидная плоть, утишивал их, плещущих по инерции, и распластывался на покатом тёплом боку Камня. Чтобы не грустить об Аа (от этого поле делалось мутным, и древний лес вокруг словно затягивало неприятным туманом), он раздумывал о разных вещах или предавался воспоминаниям.

Он удивлялся, зачем люди дробят время и не чувствуют, что и первый бревенчатый Нилов скит рядом с Белым Камнем (от скита за века не осталось внешнего следа), и Богородицкий монастырь (от посада вокруг которого и начался некогда городок Немилов), и телевышка на Феофанином холме, и уродливый памятник Ильичу на площади (на исполинском чёрном чугунном пьедестале — нелепо крошечная, словно пришибленная, покрашенная серебрином лилипутская фигурка в кепочке и с воздетой рукой) — всё это возникло одновременно: подумаешь, миги возникновения их разделяет какое-то количество солнечных восходов и заходов, которые незачем считать, ибо число их бесконечно, как бесконечен век этой земли, леса, речки Вомли, лугов вокруг...

Века проходят, а дней у Бога не убывает.

Миновали века стародавние: поредели тёмные леса да боры глухие, и зверьё рыскучее от топора да плуга подале в трущобы ушло, и в безлюдных местах города понастроились.

Вяч. Иванов. «Повесть о Светомире царевиче»

.....

До бывшего секретаря горкома только сейчас дошёл смысл предложения Игната Захарыча, и у Дуянова перехватило дыхание.

— Поставите на территории комбината кирпичный завод, купим в Голландии или в Германии, кредиты я разыщу, — гудел новый мэр, буравя Дуянова взглядом, — и заказами я вас обеспечу. Я знаю, где почти задаром можно купить шесть очень приличных «комацу» с запчастями; с такой техникой горя знать не будете. Ведь городу новое строительство нужно как воздух, вы ж город превратили в руины, Сергей Сергеич, хозяйственник вы хренов! По улицам нашим уже ездить невмоготу, одни колдойобины! Крыши на горожан рушатся! (Это не было гиперболой: месяц назад обвалились перекрытия сравнительно нового дома на улице Декабристов, и только чудом его обитатели целы остались. Перекрытия оказались бракованные.) Мы, при наших гигантских очередях на жильё, ни черта почти вот уже десять лет не строим! В политику вдарились! В общем, так: становитесь капиталистом и занимайтесь-ка, дорогой мой, делом!

.....

«Ниссан» стоял на обочине неширокой и ухабистой, кое-как покрытой щебнем улочки, обильно заросшей травой: автомобили на ту улочку заезживают нечасто... С обеих сторон за штакетниками заборов виднелись просторно отстоявшие один от другого небольшие, скромненького обличья частные домики, кирпичные или бревенчатые, некоторые с непритязательно надстроенными вторыми этажами — как это велось до последних времён почти повсеместно на Святой Руси. Перед домами, свешивая кроны над улицей, теснились яблоневые сады: тёмно-зелёные раскидистые деревья, залитые солнцем и качаемые ветром, были усыпаны мелкими и ярко-зелёными, как фонарики, плодиками, почти завязями, лишь с неделю-другую как пошедшими в рост.

.........

Треславль, Немилов — это, конечно, блажь: сховаться от бандюков можно и в Москве; но к Москве вдруг проникся лютой неприязнью, почти отвращением; да и прятаться противно: что за жизнь прячась? Не подросток, чай. Тянуло вон из Москвы страстно — в какую-нибудь тишину, в нестоличную неспешность, в ясность небесную, в чистые воздухи... Давно мечтал как-то неопределённо о загадочно-притягательном городишке Немилов, о каковом слышал некогда от матери, а позже, будучи взрослым, прочитал её давнишний очерк в журнале «Москва» о городе Немилове, его сказочной нетронутой природе и пропавшей библиотеке князя Всеволода Треславльского, основателя Немилова — библиотеке, едва ли уступавшей, согласно древним свидетельствам, библиотеке Ивана Грозного. Тень романтического порыва (перечитывал очерк, словно завещание материнское: «Егорушка, найди библиотеку, вот дело стόящее!») угнездилась в душе — и сейчас, после всех разочарований и обманов московской жизни, понял: надо дерзнуть или в сей момент — момент свободы! — или никогда.

.......

Читайте весь роман Игоря БЛУДИЛИНА-АВЕРЬЯНА на сайте Русского поля

 


В текстах талантливого писателя, как в отдельно взятой Вселенной, всегда можно найти всё-всё-всё на свете. У Игоря Аверьяна можно найти такие места, о которых не знают даже филологи, специалисты по его творчеству, что удивительно. А почему? Да потому, что из написанных им тысяч километкров строк, из исписанных тонн бумаги далеко не все было опубликовано типографским способом. Что-то так и осталось в черновиках. И не удивляйтесь, если запчасти nissan Москва тоже окажутся в этих текстах. Ведь тут есть всё.

 

 

 

РУССКИЙ ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЖУРНАЛ

МОЛОКО

Гл. редактор журнала "МОЛОКО"

Лидия Сычева

Русское поле

WEB-редактор Вячеслав Румянцев