|
|
Шифры и революционеры России
Глава четвертая.
Всероссийская социально-революционная организация
Разгром 1874 года казался страшным. Сотни активных революционеров были
вырваны из движения. Но, разумеется, арестовали далеко не всех.
В конце того же 1874 года «группа грузин и цюрихских студенток, бросив
заграничные университеты, приехала в Россию на помощь товарищам, потерпевшим
поражение. Стихийности порыва своих предшественников они попытались
противопоставить строго регламентированную организацию. Наученные горьким
опытом, они не нырнули в народ в одиночку, не пошли летучими пропагандистами
в деревню, а направили свою деятельность по линии наименьшего сопротивления,
сулившей в то время наибольший успех, – в среду фабричных рабочих». Так в
1920-х годах писала известная исследовательница революционного движения Э.
А. Корольчук.
Начало новой организации положил Иван Джабадари. Когда он приехал из-за
границы в Петербург, то нашел в нем полное опустошение. Тогда у него
возникла мысль перенести центр тяжести подпольной деятельности в Москву, где
полицейские условия были гораздо легче, чем в столице. В ноябре 1874 года
было положено начало новой революционной группы. В нее вошло в общей
сложности 55 человек. Помимо Москвы, они располагали своими представителями
в Киеве, Ивано-Вознесенске, Серпухове, Туле, Шуе и Одессе. Организация
выработала и свой устав, включающий 13 подробных разделов. Для нас наиболее
интересен последний:
«Раздел XIII. Условия межобщинного сношения.
... 2. Уведомление об общинном шифре;
3. Пользование общим словарем для телеграмм;
4. Необходимо давать знать о пароле путем телеграмм;
5. Извещение о кличках личного состава администрации...» (25).
По-прежнему организация держалась на равенстве и товариществе ее членов,
централизации не было. Молодые революционеры повторяли ошибки своих
предшественников. Они были так же доверчивы и наивны, так же по-детски
конспирировали и не имели опыта практической подпольной борьбы. Результат не
заставил долго себя ждать.
Аресты начались в марте 1875 года, а к осени организация перестала
существовать. В феврале 1877 года в Петербурге открылся очередной
показательный судебный процесс над революционерами. Хотя они были арестованы
позднее тех, кто «ходил в народ», их дело закончилось быстрее. Объясняется
это и относительной малочисленностью организации, и обилием улик, и
стремлением властей публично и строго наказать молодых людей, значительная
часть которых оказалась девушками. Сама фабула деятельности этой организации
хорошо и подробно изучена, «процесс 50-ти революционеров» широко освещен.
Вычленим здесь вопрос о применявшихся подпольщиками шифрах. Как и «процесс
нечаевцев» в прошлом, и «процесс 193-х» в будущем, суд над 50-ю членами
«Всероссийской социально-революционной организации» также отличался
гласностью. По опубликованному в печати обвинительному акту все желающие
могли получить полное представление о тогдашней шифрпрактике революционеров.
Процитируем самую интересную для нас часть обвинительного документа:
«Единство шифров, употреблявшихся разными лицами в разных местах, не может
не служить прямым доказательством принадлежности как писавшего шифрованную
записку, так ровно и лица, которому она предназначалась, к одному и тому же
сообществу...
1. Так в бумагах Цвилинева в квартире администрации был найден шифр: «Чаще
держать экзамены...»
2. Наиболее употреблявшийся между пропагандистами шифр был найден и разобран
по бумагам иваново-вознесенской общины. Шифром этим «Эй Фомич, кубышкою
владей» были написаны следующие письма...
3. После ареста ивановской общины, когда шифр «Эй Фомич» сделался уже
известным, начали попадаться письма писаные шифром: «Эй, подлец, негодная
тварь...»
4. Шифром «Быстро решающие задачи» написаны записки, писаные Чекоидзе и
Верою Любатович к Рыжему во время совместного содержания их в тюрьме...
5. Надежда Георгиевская желала передать своему брату записку, написаную по
шифру: «Неуместно безпощадно грубиянить...»
6. Шифр «Южный цветущий лес» употреблялся для сношения арестованных лиц с
администрацией...
7. Посредством седьмого шифра: «Привычки завсегда делаются потребны»
переписывались, содержась под стражей, обвиняемые Батюшкова и Цвилинев...
8. Обвиняемый Нуромский покушался... передать записку, написаную восьмым
шифром: «Рубят цветущий южный лес...»
9. Шифр «Бродяжник, греховодник, заискивание», найденный у Здановича, писан
рукой кн. Цициановой.
Кроме того, найдено было у разных лиц еще семь шифров, но документов, ими
записаных, обнаружено не было. Следует обратить внимание, что способ
употребления шифров и написания ими записок и писем был у всех обвиняемых
один и тот же. Он состоял в том, что составлялась табличка, разделенная
продольными и поперечными линиями на 9 или 10 клеток. В этих клетках
расписывалась фраза, составляющая шифр, так что в каждую клетку приходилось
по одной букве. Каждый, как продольный, так и поперечный ряд клеток
обозначался цифрой, так что каждая клетка, а, следовательно, и каждая
находящаяся в ней буква, соответствовала двум цифрам: одной продольного ряда
клеток, а другой поперечного ряда» (26).
При цитировании шифров обвинительный акт ограничивался только передачей
начала каждой ключевой фразы. Лишь в одном случае мы знаем полный текст. При
обыске квартиры администрации общества был обнаружен чемодан с бумагами
революционера Цвилинева, а среди них ключ к шифру: «Чаще держать экзамены,
хорошо писать формулы, бегло резюмировать целыя и дроби».
Между прочим, Николай Цвилинев не принадлежал к организации москвичей, а был
членом группы уцелевших «чайковцев» в Петербурге. После первых провалов в
Москве столица решила помочь своим товарищам. Приведенный шифр, вероятно,
служил ключом к переписке Москвы с Петербургом и Цвилинев получил его вместо
пароля (27).
После ареста весной 1875 года Ивана Джабадари руководство организацией
перешло к Георгию Здановичу. Ранее он заведовал техникой, транспортом и
сношениями с заграницей. В сентябре 1875 года подпольщик оказался также
арестован. Задержан Зданович был на московском вокзале с фальшивыми
документами при попытке получить нелегальный транспорт литературы.
Длительное время Георгий не называл себя, хотя полиция была уверена, что он
активный революционер, известный в своей организации под именем «Рыжий».
Находясь в одиночной камере, Зданович вел переписку с оставшимися на воле
товарищами (Верой Любатович), не подозревая, что жандармы просматривают его
письма. Интересно прочесть их и сейчас. Они представляют собой подробные
инструкции по практике подпольной деятельности. Вот отрывок из письма от 28
ноября 1875 года:
«Вы мне писали, чтобы я докончил бы шифр для телеграмм – мне это
положительно неудобно, да и нет возможности при условиях нашего
существования. Я лучше вот что сделаю: я напишу, как дополнить и составить
его, а так же способ его, а вы потрудитесь над ним поработать: он проще и
практичнее – в имеющихся у вас черновых сделано больше половины работы –
остается расклассифицировать слова и добавить некоторые. Дело вот в чем:
берется известное количество групп, – положим 18-20, в каждой группе такое
же количество слов, 18-20, что составит около 400 слов – количество
порядочное. Слова, конечно, берутся самые употребительные и необходимые,
сюда же включаются названия городов, имена собственные и фамилии (или
псевдонимы); когда, таким образом, имеются слова, то берется равное числу
групп количество букв более употребительных как начальные, и вся механика
заключается в следующем: например, я хочу телеграфировать, что «книги
получены»; я ищу в группах слов (для удобства расположенных по алфавиту)
каждое из данных слов, положим, что первое слово выразится так: 5 – 7, т.е.
5 – группа, 7 – слово; я беру 5-букву и 7, ну хоть «Д» и «И». Я уже
составляю телеграмму и стараюсь подыскать слова, начинающиеся буквами «Д» и
«И» – например, «Дождь идет» и т.д. для остальных слов – дело легкое и
удобное» (28).
Шифрованные письма Здановича оказались разобраны жандармами и дошли до наших
дней в виде полицейских копий. Местами они по смыслу не совсем ясны и
требуют корректировки.
Очевидно, что именно об этом «общем словаре для телеграмм» идет речь в
вышеприведенном уставе организации, захваченном полицией как раз у Здановича.
Следует признать систему, предложенную им, достаточно сложной и громоздкой.
Построена она на том же координатном принципе, что и прочие шифры
революционеров. Каждому слову шифровки соответствовало два слова ключа.
Гораздо проще было иметь кодированный словарь (вспомним Бакунина и
Налбандяна), где тому или иному термину ставилось в соответствие свое
жаргонное обозначение. Система Здановича не получила в будущем никакого
развития и осталась «памятником» шифровальной мысли революционеров.
В декабре 1875 года по вызову М. Натансона из Швейцарии в Россию выехала
молодая студентка Вера Фигнер. Она являлась близкой подругой арестованных в
Москве подпольщиц и направилась также в Москву. Из группы «фричей» (цюрихских
студенток) и кавказцев уцелела только Вера Шатилова, под руководством
которой велась переписка с тюрьмой. По приезде в Москву Фигнер, эта работа
перешла к ней. Вера Николаевна оставила воспоминания по этому поводу:
«Я по целым дням разбирала шифрованные записки, полученные из тюрьмы, и
шифровала ответы, содержание которых диктовала Шатилова... Обо всем надо
было списываться, и при том шифром, правда, несложным, гамбеттовским, но все
же шифром и с каждым по особому условленному ключу. Вот и сидишь..,
разбираешь длинную узкую полоску, испещренную цифрами, или шифруешь ответ на
какое-нибудь хитросплетение» (29).
Воспоминания эти Фигнер написала в 1913 году, но в ее итоговую работу
«Запечатленный труд» они не вошли, оставаясь мало известными. До Веры
Николаевны непосредственно сношения с тюрьмой поддерживала участница
«процесса 50» Надежда Георгиевская. Она же, как мы знаем из материалов
следствия, писала своему брату шифром «Неуместно безпощадно грубиянить».
Кроме того, при всем обилии шифровальных ключей, приведенных в обвинительном
акте, мы не встречаем ни одного гамбеттовского!
Все это заставляет сомневаться в воспоминаниях Фигнер. Вероятно, ее подвела
память. В последующем ей предстоит стать секретарем организации «Народная
Воля». В своей переписке она будет широко использовать именно гамбеттовский
шифр, в том числе и его цифровой вариант. Но в 1876 году революционеры
применяли только буквенные записи шифра Гамбетты. Все перечисленные факты
плохо стыкуются и можно утверждать, что новый вид шифрования еще не вошел
тогда в практику московской организации.
В 1913 году Фигнер считала гамбеттовский шифр несложным. Однако, начиная с
1876 года, на долгие годы он станет основным шифром народников и
народовольцев, о чем все мемуаристы предпочли умолчать. Конечно, через
тридцать лет прошлое подвергалось переоценке. Не избежали этого и С. Ковалик
с В. Фигнер. Но тогда, на заре их революционной юности, все казалось иначе.
Весь 1877 год шел непрерывный ряд политических процессов. Стенографические
их отчеты ходили по рукам и печатались в прессе. На заседания судов
постоянно проникали сами революционеры. И уже на примерах процессов 50 и
193-х народники могли дать оценку действующим среди них шифрам. Все их
квадратные системы взламывались жандармами одна за другой. Лишь
гамбеттовские ключи каким-то образом не фигурируют в обвинительных актах. В
этом, вероятно, и кроется основная причина того, что, начиная с 1876 года,
именно они занимают ведущее положение в переписке русских революционеров. И
в первую очередь, это относится к такой известной организации, как «Земля и
Воля».
Вернуться к оглавлению
Здесь читайте:
Андрей Синельников (авторская
страница).
Синельников А.В. Шифры советской разведки.
Члены "Народной Воли" и др.
: |
АБ
| БА | ВА | ГА | ДА | ЕА | ЖА | ЗА | ИА | КА | ЛА | МА | НА | ОА | ПА | РА | СА | ТА | УА | ФА | ХА | ЦА | ЧА | Ш-ЩА | ЭА | ЮА | ЯА |
(биографический указатель)
Кто делал две революции 1917 года
(биографический указатель)
Царские жандармы
(сотрудники III отделения, Департамента полиции и др.)
А.П.Мартынов.
Моя служба в
Отдельном корпусе жандармов. В кн.: "Охранка". Воспоминания
руководителей политического сыска. Тома 1 и 2, М., Новое литературное
обозрение, 2004.
Заварзин П.П.
Работа тайной
полиции. В кн.: "Охранка". Воспоминания руководителей политического
сыска. Тома 1, М., Новое литературное обозрение, 2004. Заварзин П.П.
Жандармы и
революционеры. В кн.: "Охранка". Воспоминания руководителей
политического сыска. Тома 2, М., Новое литературное обозрение, 2004. Васильев А.Т.
Охрана:
русская секретная полиция. В кн.: "Охранка". Воспоминания
руководителей политического сыска. Тома 2, М., Новое литературное обозрение,
2004. Герасимов А.В.
На лезвии с террористами. В кн.: "Охранка". Воспоминания руководителей
политического сыска. Тома 2, М., Новое литературное обозрение, 2004.
|
